Белые лисы - Джейкс Брайан - Страница 7

— Плавда, плавда, сударыня! Отец Батти плавильно говолит!

— Мы — честные звери!

— Ни разу в жизни мы не украдывали клубнику! Хуррр!

Крегга кивнула и с суровостью в голосе заметила:

— Что ж, рада слышать, потому что однажды, много зим назад, когда вы еще даже и не появились на свет, жил в Рэдволле малыш, который… Ты помнишь эту историю, сестра Тернолиста?

Тернолиста сжала губы, чтобы не расхохотаться, и продолжила:

— Конечно, я помню все так хорошо, словно это произошло вчера. И прямо сейчас расскажу малышам. В тот день, когда мы собрали урожай, он ел клубнику целый день — с рассвета до самого захода солнца. Он не обращал внимания на все наши уговоры. И хотя мы запретили, все равно таскал ягоды, причем самые сочные и крупные. И как вы думаете, что с ним случилось, когда он шел по лестнице в спальню?

Тут сестра Тернолиста остановилась, чтобы перевести дух. Малыши смотрели на нее широко раскрытыми глазами, ловя каждое слово.

— Так вот, он шел по лестнице, и вдруг… — Тут она громко хлопнула в ладоши, и малыши вздрогнули от неожиданности. — Ба-бах!!! Он взорвался! И никто его больше никогда не видел! Правда, отец Батти?

Отец Батти печально кивнул:

— Да, так оно и было, сестра. До сих пор на середине лестницы, там, где все это произошло, видно красное пятно — все, что осталось от маленького жадного мышонка!

Трепеща от ужаса, малыши молча выгрузили из своих перепачканных карманов клубнику обратно в корзины. Стародавняя история о жадном мышонке, который лопнул, объевшись клубникой, произвела на них неизгладимое впечатление. Затем они поспешили прочь из кухни. Судя по направлению их голосов, писка и визга, маленькие разбойники направлялись к лестнице в спальню, где и произошло это ужасное событие.

Когда последний мышонок выскользнул за дверь, Крегга запихнула в рот клубничину и усмехнулась:

— Ха-ха-ха! Каждое лето наша история оказывает свое обычное действие. Хотела бы я все-таки знать, что это за пятно. На ощупь оно более гладкое, чем остальные ступеньки. Наверное, просто кусок кварца в камне.

Ореховое Крылышко, глядя, как Крегга ощупывает корзинки, чтобы выбрать ягоду покрупнее, заметил:

— Хмм, мм. Слишком уж оно большое. Может, там лопнул жадный барсук, который никак не мог оторваться от клубники, а?

В кухню вошел еж-ключник — Траггло Остроспин. Засунув обе лапы в обширные карманы своего передника, он ухмыльнулся и подмигнул Ореховому Крылышку:

— Может, и барсук. А ну-ка, старина Батти, которая из корзин моя? Выбери ягоды посочнее, чтобы лимонад получился вкусный.

Отец Батти оглядел корзины и принялся отмечать те, в которых лежали самые сочные и спелые ягоды. Он осматривал и обнюхивал их, а потом рисовал на корзине крестик карандашом.

— Этого тебе хватит, Траггло. Да, думаю, дюжины корзин вполне достаточно. Сестра Тернолиста, эта корзина для тебя — сделай сироп с травами для простудившихся малышей. Брат Мелиот?

От неразожженной плиты отошел еще один обитатель аббатства — мышь-соня. В лапах у него была щетка и ведро с водой.

— В прошлый раз разрешил кротам сварить сливовое варенье — и вот результат! Не уследили, когда оно закипело, а теперь вся плита испачкана, и не отмыть! Липкое как клей! Вы меня звали, отец?

Батти указал на корзины, оставшиеся неотмеченными:

— Эти — для тебя. Уже придумал, что будешь с ними делать? Наверняка клубничные торты и печенья. Недаром по дороге сюда я заметил, что на подоконнике у тебя остывает желе из красной смородины.

Мелиот снял запачканный передник и надел свежий, только что выстиранный.

— Разумеется, клубничные торты и хрустящие печенья и клубника со сливками. И обязательно открытые пироги с клубникой и грушами и бисквит, пропитанный вином и политый сливками, если вы мне, конечно, поможете, отец Батти.

Батти охотно согласился:

— Обязательно надо сделать такой бисквит, а еще мы положим туда малину и чернослив.

Все тут же стали советовать сделать бисквит еще вкуснее.

— Сверху посыпать миндалем и лесными орехами!

— Да, а пропитать надо ежевичным вином.

— Положить вовнутрь желе из черники!

— Каждый кусочек намазать медом!

— И крахмал из драчены, чтобы желе не вытекло!

— Бурр-хуррр, а сверху обязательно побольше взбитых сливок!

Спор закончился, только когда в кухню вошли две белки — отец и сын. Каждый нес по два ведра, — конечно, у младшего ведра были поменьше, но ведь и ростом он уступал отцу. Старший, Рузвел, раздраженно сказал:

— Кто-нибудь еще собирается приложить лапы к поливке сада? А то мне кажется, во всем аббатстве остались только мы с сыном.

Крегга хлопнула себя по лбу:

— Прости, Рузвел! Я хотела послать Ореховое Крылышко сказать вам, что на сегодня хватит. Думаю, сад уже полит на славу.

Ореховое Крылышко довольно зажмурился за толстыми стеклами своих очков:

— Хмм, мм. Отрадно слышать, что не только я такой забывчивый!

Рузвел прожил в Рэдволле меньше года. По натуре он был путешественником и воином, но, когда умерла его жена, он вместе со своим сынишкой Позднецветом пришел в Рэдволл, да так там и остался. Оба умели и любили работать, но со дня смерти жены Рузвел сильно изменился. Больше он не был прежним искателем приключений с легким характером и счастливой способностью забывать о невзгодах. Балагур и весельчак исчез, и те, кто встречал его раньше на лесных тропинках, никогда бы не поверили, что перед ними тот самый Рузвел, которого они знали.

Он кивнул собравшимся на кухне зверям и повернулся к Позднецвету:

— Давай отнесем ведра и пойдем вымоем лапы перед обедом, сын.

Холодная вода в пруду аббатства, кажется, остудила гнев Рузвела. Позднецвет молча мыл лапы, глядя, как отец плещет себе водой в лицо, отфыркиваясь, когда вода попадала в рот или в нос. Потом Позднецвет посмотрел на небо и сказал:

— Хорошо бы, дождик пошел, тогда не надо было бы носить воду для поливки, да?

Рузвел потряс головой, чтобы вылить воду из уха:

— Да уж. Хотя послать кого-нибудь, чтобы предупредить нас, что поливать деревья больше не надо, тоже было бы неплохо.

Позднецвет примирительно пожал плечами:

— Крегга не виновата, что забыла. К тому же она притащила куда больше воды, чем мы.

Рузвел кивнул, не желая спорить:

— Может, так оно и есть. Только в Рэдволле нужен лидер — аббат или аббатиса. Мне нравился старый аббат Арвин. Пока он был жив, все получалось как-то само собой.

Позднецвет вытер лапы о траву.

— Это потому, что когда-то он был воином, как и ты. Может, поэтому вы и поладили.

Рузвел улыбнулся одной из своих редких улыбок и запустил в сына камешком.

— Наверное, ты прав. Мы с тобой — единственные воины, оставшиеся в Рэдволле, и мы сумеем справиться.

Позднецвет поймал камешек и запустил его в пруд, тот проскакал раз пять, прежде чем пошел ко дну.

— Конечно, мы справимся, потому что я твой сын, а ты мой отец. Но я никогда не участвовал в битве и даже не видел сражения, так что вряд ли меня можно назвать воином. Я был совсем маленьким, когда мы пришли сюда.

Рузвел крепко сжал лапу сына:

— Нет, ты — воин, Позднецвет, я знаю это совершенно точно. В твоих жилах течет кровь воинов. Никогда не забывай об этом, сын!

Они встали с земли и пошли к саду, где под деревьями уже хлопотали другие звери, накрывая на стол. Позднецвет шагал рядом с отцом.

— Но Рэдволльское аббатство — самое мирное место на свете. Как же я узнаю, что я тоже воин?

Рузвел остановился и взглянул на него:

— Твое имя — Позднецвет Регуб. На древнем беличьем языке «Регуб» означает «величайший воитель всех времен». Я тоже зовусь Регуб, как и мой отец до меня. Когда будет угрожать опасность или ты встретишься лицом к лицу с врагом, ты поймешь, что и ты Регуб, храбрейший из храбрых!

Обед оказался весьма простым: тонко нарезанные фрукты — сливы, яблоки и груши, — свежие булочки со сливовым вареньем, шипучий напиток из листьев одуванчика и лопуха, который достал из своих запасов предусмотрительный ключник Траггло. Рузвел подсел к нему, и они заговорили о чем-то своем, а Позднецвет выбрал себе местечко поближе к Крегге. Барсучиха ласково провела лапой по его лицу и заметила: