Белые лисы - Джейкс Брайан - Страница 4

Глинокопка, кротиха в зеленом наряде, подхватила котелок и направилась к реке. Поморщившись, она взглянула на своих товарищей и фыркнула:

— Так стоять и препираться можно весь день, хуррр. Пойду-ка лучше сделаю завтрак. Хурр, языком надо есть, а не болтать ерунду.

Флориан, который привык командовать и искренне полагал, что без его приказов артисты и дня не смогут прожить, откашлялся и деловым тоном сказал:

— Да-да! Я и сам как раз хотел это предложить. Всем артистам — завтракать! Элахим, разожги костер! Остроигл, посмотри-ка, что у нас есть из припасов! Остальные — займитесь чем-нибудь сами! Делу время, а потехе — час!

Остроигл разложил скудные припасы на берегу речки, неподалеку от того места, где Глинокопка кипятила воду, подвесив котелок над маленьким костром. Элахим ушел за ветками, чтобы поддерживать огонь. Еж пригладил иголки у себя на голове и задумчиво произнес:

— Вот я, например, слишком часто остаюсь голодным, чтобы позволить этому толстому мышонку просто так уйти…

Дисум взглянула на два сморщенных яблока, корни одуванчика, зачерствевший ржаной хлеб, раскрошенный на несколько кусочков, и маленькую кучку грибов, сиротливо лежавших сбоку:

— Неужели ребенку придется голодать?!

Флориан, который по натуре был оптимистом, осмотрел скудные запасы и принялся поочередно бросать их в кипящую воду, успокаивая взволнованную мышку:

— Это совершенно невозможно! Я бы даже сказал — полная чепуха! Природа сама снабдила нас всем необходимым для чудесного питательного бульона. Так что давайте не будем отчаиваться. Да-да! Будут и у нас хорошие времена!

Суп получился ужасно невкусный, но, поскольку ничего другого не было, удивительная и великолепная, непревзойденная и незабываемая труппа бродячих артистов принялась за него, храня мрачное молчание. Звон ложек прервал Остроигл, который принялся восхвалять все те лакомства, которые ему довелось испробовать, когда он жил со всеми ежами:

— Подумать только, белый хлеб, мягкий и с поджаристой корочкой, прямо из печки! А еще мягкий ореховый сыр, желтый, как луна осенью, и свежий лучок, и все это запивалось доброй кружкой темного эля! Хо-хо! Да, скажу я вам, королевский пир!

Борракуль мечтательно прикрыл глаза:

— А еще лучше ячменные лепешки, намазанные взбитыми сливками, украшенные сочными ягодами клубники и политые медом! И конечно, холодный сидр! Вот это и есть королевский пир!

Корнерой выловил из своей миски что-то подозрительное, сморщил нос и выкинул это что-то в реку.

— Буррр, вы, короли несчастные, это самое… ешьте-ка лучше молча, а то от вашей болтовни еще больше есть хочется, хуррр!

Мышонок Шалопай отпихнул миску и, нетвердо ступая, отправился кудlа-то в сторону. Дисум резко окликнула его:

— Шалопай, ну-ка вернись сейчас же! Куда это ты понес суп?

Шалопай кивком указал на небольшой холмик возле берега:

— Тот суп плохой для маленьких. Лутше отдам его лискам.

Элахим озадаченно уставился на мышонка:

— Лискам? Это еще кто? Дисум перевела:

— Он говорит «лисам». Флориан тут же в панике вскочил:

— Лисы? Где? Откуда?

Еще одна пара Белолис, как две капли воды похожая на первую, повстречавшуюся с Громом, вышла из-за камней, где они прятались с самого рассвета, наблюдая за труппой Флориана. Их звали Гельтор и Предак, и точно так же, как Эскрод и Вэннана, были они братом и сестрой. Обнаружив, что их заметили, лисы направились к лагерю. Со стороны это было даже красиво — река, лес и две фигуры в зеленых плащах, в складках которых играл утренний ветерок. Однако Борракуль, вглядевшись в странную парочку, предупредил друзей:

— Поосторожнее с ними, под плащами у них спрятаны топоры!

Флориан встал:

— Не волнуйтесь, ребята, предоставьте это мне. Уж я-то умею улаживать дела. Значит, я и буду с ними разговаривать. Видите, какие у них шкуры? Сдается мне, я слыхал об этих тварях, но никогда не думал, что доведется их увидеть собственными глазами. Их называют Белолисами, — плохие это звери!

Лисы остановились, не дойдя до артистов нескольких шагов. Флориан отошел от своих друзей и поздоровался с пришельцами:

— Добрый день, друзья. Хорошее сегодня выдалось утро, а?

Гельтор слегка кивнул, прежде чем ответить:

— Кто вы и куда идете?

Флориан склонился в изящном поклоне, подметя шляпой землю:

— Как следует из надписи на нашем фургоне, мы, гм, УДИВИТЕЛЬНАЯ И ВЕЛИКОЛЕПНАЯ, НЕПРЕВЗОЙДЕННАЯ И НЕЗАБЫВАЕМАЯ ТРУППА БРОДЯЧИХ АРТИСТОВ, то есть, попросту говоря, театральная труппа талантливых зверей.

Предак передвинулась поближе к костру:

— А что у вас в котелке? Дисум влезла в разговор:

— Это такой суп, вроде бульона. Хотите, поешьте с нами.

Предак наклонилась к котелку и принюхалась. Через секунду она сморщилась от отвращения и объявила:

— Настоящие помои!

Борракуль тем временем подобрал с земли камень и принялся перекидывать его из одной лапы в другую.

— А вас никто и не заставляет есть. И не портите нам аппетита! К тому же хорошие манеры не так дорого стоят, лиса!

Лапа Предак потянулась к плащу.

— Может, я сама поучу тебя манерам, речная собака! Между ними мгновенно встал Флориан:

— Ну-ну, не надо ссориться. К чему это? Предак сняла лапу с топора под плащом.

— Ты сказал, кто вы, но не объяснил, куда идете. Заяц неопределенно помахал в воздухе лапой:

— Да, знаете ли, то туда, то сюда. Бродячая труппа вроде нашей никогда не направляется в какое-то конкретное место, мы бродим повсюду, куда глаза глядят. Да-да. А вы, друзья, скажете, как вас зовут и куда вы идете в такой чудесный день?

Бесцветные глаза Белолисов равнодушно скользнули по фигуре зайца,

— Как нас зовут — не твое дело, а куда мы идем — тебя не касается!

Уши Флориана Даглвуфа Вилфачопа встали торчком от изумления.

— Ого! Это уже не просто плохие манеры, это оскорбление. Слушайте меня, тостопузые длинноносые ищейки! Можете нырнуть в эту речку, чтобы остудить свои тупые головы, и убирайтесь из нашего лагеря, пока я не помог вам! Желаю приятно провести время!

Гельтор уже наполовину вытащил свой топор, когда Элахим-выдра схватил длинный шест, с которым обычно ходили по проволоке, и со свистом рассек воздух прямо перед мордой Белолиса:

— На твоем месте, приятель, я бы не стал вытаскивать топор. Этим шестом можно расколоть тебе голову, как пустую скорлупу!

Борракуль в то же мгновение оказался перед Предак, и решительный вид, с которым он держал в лапе увесистый камень, заставлял предположить, что он не преминет метнуть его в голову противника. Позади оба крота выхватили из костра горящие ветки, а Остроигл бросился к фургону и достал длинный блестящий меч — театральный реквизит, который на самом деле был сделан из картона и сломался бы при первом же ударе.

— Убирайтесь, вы оба! И чтобы духу вашего здесь не было!

Белолисы понимали, что противник превосходит их числом, и отступили обратно к камням. Гельтор погрозил лапой артистам и прорычал:

— Мы еще встретимся с вами, но тогда все будет иначе!

Флориан перебросил одну из фалд фрака через плечо и напыщенно крикнул им вслед:

— Разумеется, все будет иначе! В следующий раз мы сотрем вас с лица земли! Попомните мои слова, грубые мужланы!

Предак тоже обернулась к труппе и в свою очередь закричала:

— Не думайте, что нас тут только двое! Эй, Белолисы, окружайте их!

Артисты все как один обернулись, но, сколько они ни вглядывались в окружающие кусты и деревья, вокруг было пусто. Через секунду-другую Флориан фыркнул:

— Нет тут никого! Они, что же, думают, что от одной мысли об их дружках мы сдадимся? Ну и болваны!

Однако, когда артисты повернулись, Белолисов и след простыл. Они просто-напросто исчезли, словно, в воздухе растворились. Флориан вздохнул:

— Хотел бы я научиться такому трюку! Ну, давайте-ка, друзья, вперед!

Дисум по-прежнему испуганно оглядываясь, спросила:

— Куда это «вперед»?