Ключ (СИ) - Дубравин Андрей - Страница 18

Ключ подполз к медальону и «сожрал» его. Ну не знаю я, как еще описать этот процесс, чтобы было понятно. Конечно, никто не раскрывал рта, не работал зубами, но то, что происходило на наших глазах больше всего походило на «поедание». Медальон исчезал кусочками, а ключ раздувался «набитым пухом». Когда была «доедена» последняя часть, он засветился приятным голубоватым цветом и начал трансформацию.

Он мутировал. Зеленоватая патина бронзы сменилась черной патиной старого серебра. Изменился не только цвет, но и форма. Головка приобрела форму квадрата, поставленного на один из углов. Внутри он заполнился сеткой из белых серебряных биссектрис, которые во множестве делили эти углы на части. Также на них сверху лег стилизованный меч, выступивший рельефом. Стержень Ключа превратился в чуть сплющенную трубку овальной формы, если сделать срез. Поменялся и рисунок бородки. Сейчас он напоминал выставленные острыми концами колья на дне ямы-ловушки. Ну, или мечами, вскинутыми вверх, количеством семь штук. Разной длины и толщины, разной формы, где один был формой Флиса, другой походил на Ятаган, третий — на индийский Кханда, четвертый — на Баронг, пятый — на Ксифос, шестой — Фальшион, а седьмой — на Фламберг. Откуда я все это знаю? Так учили меня, прокачивая Интеллект. Много чему, включая и это. Новый Ключ выглядел агрессивно, но красиво. Если бы Ключ такой формы выковал кузнец, то его запросто можно было назвать мастером своего дела. Только пользы все равно от такого ключа не было бы. Да, эстетически приглядно, но кто бы придумал еще механизм, который бы открывался им. Или все же возможно и такое. Ведь любой Ключ открывает дверь. Вопрос только какую? Но об этом после. Сейчас я слушал Песнь Ключа. Он сиял приятным для глаз голубым свечением и Пел. Мелодия призыва сменилась именно на песню, в музыку вкраплялись какие-то слова, но даже мои знания полиглота не давали им ясности. Если это и язык, то неизвестный или давно забытый. Вероятно, что у этих слов был смысл, вот только для меня непонятный. Что пытается сказать мне Ключ? А еще интересно, какие статы мне дадут за третью часть артефакта? Я собрал воедино три фрагмента, а это значит, что теперь мне доступны семь характеристик. К Ловкости, Выносливости и Интеллекту добавятся еще четыре. Могу ли я их выбрать сам, или мне их скинут рандомно? Похоже на эти вопросы сможет ответить только Яна, пора к ней.

— Шур, что это было? Я прямо оргазм испытала, — промолвила очнувшаяся Яга.

— А что не стонала?

— Да ну тебя. Но правда, такого я еще никогда не испытывала, стояла замерев, а по телу мурашки бегают. Ты это чувствовал?

— А то, — ответил я любимой фразой Ядвиги. — В первый раз все было проще, без таких ощущений.

— Это и понятно, Ключ набирает силы.

— Ага, в следующий раз надо будет подгузники надеть, а то потом трусы стирать…

— Вот что же ты за лох такой? Такой момент опошлить! Иногда же и думать надо.

— А что я? Я парень простой, что в голову залезло, то и изо рта вывалилось. Да и как я могу думать, что сказал, когда я сказанного еще не услышал, вот теперь, когда произнес, стою и думаю, что сказал.

— И?

— Ты права, я лох.

Глава 9: Новые мучения. Часть 1

Новые характеристики — новые мучения. Мало того, что их нужно активировать, так еще и прокачать. А качаются они упорным трудом в виде тренировок, потом, болью и кровью.

Когда мы вернулись на базу, Яна осмотрела обновленный ключ, и хмыкнула: «Надо же?» Этот звук не остался без моего внимания, поэтому я уточнил: «Что?» Наставник водила тонкими пальчиками по рельефу бородки, ощупывала барельеф головки минут пять и только после сказала:

— Мечи.

— Это я и так понял.

— Ничего ты не понял. Что означают мечи?

— Оружие.

— Именно, но какое? Что еще отождествляется с мечами?

— Сражения?

— Зри в корень, — метнула она в меня фразеологизмом Козьмы Пруткова. — Не знаешь?

— Нет, — честно признался я. А, чего скрывать? Ну скажу, типа: «Аааа, вот оно что», знаний же не прибавится, умней же не стану, а тут могут пояснить. Что и произошло.

— Мечи не только оружие. Это еще символ Огня. В магии большое значение имеет указание Стихии. Таких Стихий всего шесть, но в основной части — Книге Тота, описано всего четыре стихии. Первая из Стихий — Огонь. Глифом Огня является изображение меча. Понятно?

— Нет, — я оставался честным перед Наставником и самим собой. Ну, нефига же не понятно, что за Тот? Почему не Этот? Какую книгу он написал? Обо всем этом я и спросил у Яны.

— Египтяне называли свою письменность «письмо слова Бога». Они считали, что буквы находились под особым покровительством Бога Тота. А он был посредником между Богами и людьми. Согласно египетской мифологии, Тот почитался, как Бог мудрости, счёта и письма, покровитель наук, священных книг, создатель календаря. Он открыл для египтян тайны числа, геометрию, астрономию и буквы. Предание гласит, что Тот был атлантом обладал тайным учением, наследием цивилизации погибшей Атлантиды, являлся автором 36 тысяч книг, посвященных магии, астрологии, алхимии и медицине. Именно он написал знаменитую «Изумрудную скрижаль», на которой высечены знаки древнего языка Атлантов, — Яна произносила эту речь, и как будто она стояла на трибуне ООН с туфлей в руке, желая показать всем «Кузькину мать». По крайней мере, у меня возникли именно такие ассоциации. А она продолжала:

— Легенда гласит, что «Изумрудная скрижаль» была найдена в IV веке до нашей эры Александром Македонским в могиле Тота, который был похоронен египетскими жрецами в Великой Пирамиде Гизы. Ученые считают, что «Изумрудная скрижаль» была написана на 78 золотых пластинах более десяти тысяч лет назад. Золотые таблички исчезли, но книгу несколько раз успели переписать на папирусы. Обладая «Книгой Тота», жрецы и фараоны приобретали огромную власть. Книга содержала в себе тайну «могущества над мирами, она давала власть над землей, океаном и небесными телами. С ее помощью можно было открыть тайные способы общения, воскрешать мертвых и воздействовать на других людей».

— Хорошая брошюрка, я бы такую почитал, — встрял я.

— Почитал бы он. Так тебе и дали. Эти копии уничтожали египетские жрецы, а позднее и инквизиция. Ибо такие знания пугали. От одной из копий осталось лишь несколько разрозненных страниц, которые хранятся в Александрийской библиотеке в Египте. Именно на ней говорится, что мечи — глиф или символ Огненной Стихии.

— О как. И что это значит в применении ко мне? — не удержался я и снова прервал лекцию.

— А то и значит, что тебе стал подвластен Огонь, как стихия.

— Эт че? Я теперь файерболами кидаться смогу?

— Ну, не имбецил ли? Ему такая сила будет доступна, а он про фокусы говорит. Твои огненные шары — это стрельба из воздушки по сравнению с зенитно-ракетным комплексом. Файербол и Страж одолеть может. Пусть не сразу, пусть это долгий процесс, но ключевое слово сможет.

— А что я смогу одолеть?

— Вот этого я не знаю, — призналась Яна и сразу как-то сникла, исчез из голоса запал, на смену ему пришла растерянность, — но точно много чего. Повезло тебе.

— А, какие еще характеристики откроются?

— Да, откуда же я знаю? Тут только экспериментальным путем открыть можно. А это через тренировки дается. И те, что были раньше — цветочки супротив ягодок, а как ты хотел?

— Чтобы все и сразу, без экзекуций, — я продолжал оставаться приверженцем честности.

— Ишь чего захотел? Чтобы все и сразу — это в сказках, или в романах фентези, когда герой бац и словил уберфафлю, порывшись в рояле в кустах. Но то сказки, а это жизнь. Поэтому бегом на полигон! Арш!

Глава 9: Новые мучения. Часть 2

Я лентяй. Раз решил не врать, то и не стану. Вот не люблю я эти тренировки всем свои широким сердцем. Нет, головой-то я понимаю, что без труда и рыбку не съесть, а ученье и труд — самые мощные терки. Но понимать и чувствовать, согласитесь, две разные вещи. Башка соображает, что права Яна. Что «все и сразу» — это к фантастам. Они такое на раз придумают, а все потом верят. А тут суровые реалии и не менее суровые будни. Но, как задолбалось преодолевать трудности, которые мне умышленно создают. С душой и умением, да еще и приговаривают, мол, для тебя же стараемся. И стараются сволочи, ох, как стараются. Такое ощущение, что меня на тренировках решили убить, чтобы я потом не умер.