Да, господин министр - Линн Джонатан - Страница 71

На этот раз Бернарду не удастся увильнуть.

– Кто виноват в утечке? – спросил я в лоб. – Хамфри?

– Нет, господин министр. Уверен, это не он.

– Уверены?

– Э-э… скорее всего, не он.

– Не он?

– Полагаю, это мог сделать кто-нибудь еще, – извиняющимся тоном пролепетал мой личный секретарь.

– Утечки – позорное явление! – с пафосом произнес я. – Непонятно, почему все склонны винить в них политиков.

– Видимо, потому, что были прецеденты, – осторожно заметил Бернард.

Я посмотрел на него осуждающе.

– Разве можно сравнить процент наших утечек с теми, что направлены против нас?

Я внимательно перечитал статью. В ней явно чувствовался слог сэра Хамфри: «Воплощение политической трусости…», «У Хэкера нет выбора…» – и так далее, и тому подобное.

Неужели Хамфри всерьез рассчитывает загнать меня в угол… то есть заставить идти у него на поводу?

Что ж, посмотрим!

Я получил копию отчета Хендерсона в субботу. Всего-навсего на два дня позже «Таймс».

Что ж, отчет действительно не оставляет мне выбора. Во всяком случае, пока я его не вижу. Авторы утверждают, что пропанол – совершенно безвредное вещество.

С другой стороны, статья в «Таймс» меня ни к чему не обязывает. Ведь в ней дается неофициальная информация по проекту отчета.

Первым в списке посетителей сегодня стоял сэр Уолли Макфарленд. Вместе с ним в кабинет вошел сэр Хамфри. Сюрпризы, сюрпризы!

Причем оба выглядели что-то слишком веселыми и жизнерадостными.

Я предложил им сесть, и сэр Уолли без лишних слов приступил к делу.

– Судя по сообщениям прессы, господин министр, комиссия Хендерсона целиком на нашей стороне.

Он, вероятно, думает, что я тоже на их стороне. Нет, вряд ли. Хамфри наверняка его подготовил. Просто он притворяется, что так думает.

– Да, я читал статью в «Таймс». Позавчера, – сказал я ледяным тоном и пристально посмотрел на своего постоянного заместителя.

Он смущенно заерзал.

– Эта комиссия – как дырявое решето.

Так, утечка – его рук дело. Никаких сомнений. А Хамфри, как ни в чем не бывало, продолжал:

– Господин министр, теперь нам ничто не мешает дать «добро» новому комбинату, не правда ли?

– Не знаю, не знаю. – Я предпочел не отвечать. В разговор снова вступил сэр Уолли.

– Послушайте, Джим, мы дрались за этот контракт целых два года. Он крайне важен для нас. Я – председатель и несу ответственность… Кроме того, я, как химик, могу заверить вас – метадиоксин абсолютно безвреден.

– Почему вы, специалисты, всегда так убеждены в своей правоте? – холодно поинтересовался я.

– А почему вы считаете, что чем менее вы компетентны, тем более правы? – огрызнулся сэр Уолли.

Да, я не специалист и не претендую на это. Я так прямо и заявил:

– Министры не обязаны быть специалистами. Министрам, если хотите, потому и доверяют руководство, что больше они ни в чем не разбираются…

– Вы не отрицаете этого? – обрадовался сэр Уолли. Я не заметил расставленной мне ловушки.

– Да, не разбираются в технических вопросах. Обязанность министра – заботиться об интересах нации, и потому я пока не имею права с вами согласиться.

Сэр Уолли вскочил, выйдя из себя (нет, пожалуй, в обратном порядке).

– Да будет вам, Хэкер! Ваше решение ошибочно, вы сами это понимаете. От него за версту разит глупостью и трусостью!

Я тоже рассердился. И тоже встал.

– Я не трус!

– Сядьте! – прошипел он.

Глаза его сверкали, казалось, он вот-вот набросится на меня с кулаками. Вовремя вспомнив, что благоразумие равнозначно доблести, я последовал его совету.

Едва сдерживаясь и брызжа во все стороны (включая мой стол) слюной, сэр Уолли заявил, будто я веду себя так из страха «потерять несколько сот невежественных, недальновидных, попросту глупых избирателей».

– Это политика, – спокойно объяснил я ему.

– Вот именно! – презрительно согласился он и направился к двери. Но на полпути остановился. – Я обращусь к министру промышленности! Я готов подать в отставку, если вы заблокируете проект! – И хлопнул дверью.

Мы с Хамфри молча смотрели друг на друга.

После паузы мой постоянный заместитель светским тоном произнес:

– Каково ваше впечатление от визита, господин министр?

Не желая выказывать тревогу, я как можно беззаботней ответил:

– Придется найти другого председателя, только и всего.

– Найти другого председателя? – Сэр Хамфри не поверил собственным ушам. – Другого? Да на эту работу ни один нормальный человек не пойдет! Никто не захочет быть председателем национализированной отрасли. «Позолоченное рукопожатие»[77] – все, на что они согласятся!

– Найдем кого-нибудь, – беспечно заявил я, хотя внутренне вовсе не был так уверен.

– Ну да, найдете, – фыркнул сэр Хамфри. – Какую-нибудь бездарь или американскую развалину.

– Не обязательно, – возразил я.

– Интересно, каким образом? Как вы собираетесь найти достойную замену сэру Уолли? Кто пойдет на это место, зная, что его предшественника вынудили уйти в отставку, когда он принял разумное деловое решение, а мы заблокировали его из политических соображений?

«Какой смысл снова возвращаться к тому, с чего мы начали?» – подумал я и прямо сказал:

– Просто у меня нет выбора.

Сэр Хамфри попробовал было взять меня лестью.

– Господин министр, – вкрадчиво улыбнулся он, – министр волен делать все, что считает нужным…

– Нет, не волен, – оборвал я его. – Он выполняет волю народа. Я – только лидер и должен вести народ, куда он хочет. У меня чистая совесть и чистые руки.

– Сохранить руки чистыми, когда лезешь вверх по вымазанному салом столбу? Интересно, как это вы себе представляете? – сказал он и гордо удалился.

Сегодня воистину я завоевываю друзей и влияние!

Со мной остался лишь старина Бернард.

После небольшой паузы мы приступили к обсуждению последствий, которых следовало ожидать в свете назревающего скандала. Главное – не дать Уолли поднять шум в прессе. Надо лишить его возможности выступить в «Панораме» с публичным обвинением против меня в политическом вмешательстве.

Да, дилемма не из простых. Если я заблокирую пропаноловый контракт, «Таймс» и «Дейли телеграф» завопят о «политической трусости», а если я дам ему «добро», «Дейли миррор» и «Сан» объявят меня «убийцей нерожденных младенцев». Неужели нет выхода?

Вот если бы в отчете Хендерсона была хоть тень сомнения относительно безвредности метадиоксина. Но, увы!… Я перечитал его дважды.

Но ведь отчет еще никто не читал. Он еще не готов. Это только проект!

Интересная, перспективная мысль. Завтра надо обязательно переговорить с Бернардом. Возможно, лучший, чтобы не сказать – единственный, выход из положения – лично встретиться с профессором Хендерсоном. Пока не поздно.

Сегодня утром первым делом спросил у Бернарда, не из Кембриджа ли, случайно, профессор Хендерсон.

Бернард утвердительно кивнул.

– А из какого колледжа? – как можно безразличнее спросил я.

– Из Кингза, – ответил он. – А что?

– Да так, пустяки. Просто подумал, не однокашники ли мы. Ошибка! Досадный промах!

– Разве вы не из ЛЭШа? – удивился Бернард.

– Да-да, конечно, – смущенно пробормотал я.

Научусь ли я когда-нибудь не ставить себя в идиотское положение?!

Ничего не оставалось, как попросить его принести досье на Хендерсона и телефонный справочник Кембриджа.

Бернард глубоко вздохнул, очевидно, собираясь с духом, и несколько напряженным голосом сказал:

– Господин министр… вы, без сомнения, понимаете… то есть я понимаю… у вас совершенно иные намерения… но… э-э… мне представляется недопустимым пытаться оказать давление на председателя независимой комиссии…

Я искренне с ним согласился. Конечно, это недопустимо. Более того, немыслимо!