Гневная любовь (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 62

— Мач, добивай! — мелькает мимо меня тень Лилит.

Три быстрых шага, «Круговой удар»! Еще трое гномов-паладинов выведены из строя. Справившись с первым напором, мы отрабатываем так, как договорились заранее. Последовательно создаем в чистом поле инсталляции из голых бессознательных мужиков, цепляющихся за свои секиры. На нашей стороне правда! На нашей стороне добро! На нашей стороне вообще много всего!

И, в конечном итоге…

— Невозможно…, - прошептал вскоре Загадор, единственный, кого мы пока оставили на ногах, — Мы убивали демонов, драконов, сражались с армиями мертвецов… и проиграли… тебе?

Гном, опираясь на свою секиру, с неверящим видом оглядывался по сторонам, озирая своих товарищей, чьи волосатые ягодицы вовсю угрожали зениту. Совсем уж безобидным зрелище не было, всё-таки надрать 40 пар ягодиц паладинам бескровно и без потерь — это уже за гранью добра и зла, но разные порезы, ушибы, обморожения и пенетрации уже вовсю залечивались снявшей доспех Матильдой, весело бегающей по полю в чем ма… ну нет, накинула что-то полупрозрачное и белое. Это что, халатик медсестры?

— Мы могли вас убить намного быстрее, чем победить вот так, — обратил я на себя внимание шатающегося гнома, — Например, Саяка могла прямо на меня наколдовать заклинание огненного тумана, а я бы просто не выпускал бы вас из облака, пока вы не сожгли бы себе легкие. Мы могли ударить по вам магией изо всех сил и возможностей, но не избежали бы смертей. Много способов было…

— Как?! — глаза тяжело дышащего гнома почти вылезли из-под его надбровных дуг, — Каааак?!

— Ну теперь-то можно рассказать, фиг вы где в ближайшем времени новые доспехи найдете. Ты принес на бой с мной три вещи, которые тебе только навредили, гном, — вздохнул я, закидывая своё оружие на плечо, — Свет, Добро и Топор. Урон от вашего оружия и приемов проходил по нам еле-еле. Грустно, правда?

Действительно, мой топор Света и Добра предоставлял защиту от вышеупомянутых явлений на нехилом радиусе от меня. На это мы и строили расчет, когда выходили против 40-ка 100-уровневых паладинов даже без «выбора дамы». В начале. А дальше было всё просто — моей внезапной атакой сконцентрировать на себе внимание центра, ошеломить гномов «метелью», обезвредить «дракой» один из флангов, а потом начать методично раздергивать другой. Сложно, слегка рискованно, но не неосуществимо. Особенно с быстрой как молния суккубой под «выбором». В случае реальной опасности Матильда могла улететь, утащив с собой Саяку, Тами применить невидимость, а Мимика изначально держалась как можно дальше от не слишком-то поворотливых гномов. Всё остальное решили бывшая ведьма, демоница и мой эгегейский топор Добра и Света.

— Темные сволочи…, - проскрипел старший паладин, — Почему…кха… не убили? Почему вы, раздери вас всё сущее, просто… не убили?!!! Твари!!

— А чтобы вы хоть как-то послужили Шварцтадду, упрямые пни! — выкрикнула из-за моей спины обиженная пинками Тами, — Мы отлично надрали вам жопы перед глазами всего Шварцтадда! С паршивых ослов хоть шерсти клок!

— Шансов, что у вас проснется мозг и вы захотите помочь стране, которой присягали, я не увидел, — подошёл я к гному, — Говорю же, мы о вас узнавали. Вы лишь убиваете, а затем уходите. Даже не лечите тех, кого можно вылечить. Спасти. Защитить. Вас изначально невозможно было уговорить оказать городу ту помощь, в которой он нуждается. Поэтому вы оказываете её сейчас тем, что лежите здесь с голыми жопами к солнцу и выглядите откровенно похабно. Никогда бы не подумал, что придётся спасать империю сороковником голых жоп…

— Рююууууука!! — неожиданно взревел раненным лосем Загадор, — Рюууууууууукааааа!!!

Эхо его мощного голосины разнеслось по всем окрестностям, вспугивая птиц.

Правда, меня это не смутило. Все было так, как должно было быть. Если ты выходишь в чисто поле против орды враждебных гномов-паладинов, то либо ты дурак, либо пришёл умирать, либо у тебя есть план!

— Я же сказал…, - топор Света и Добра «пылающим взмахом» звезданул главного гнома точно по темечку шлема, заставляя того поперхнуться криком, закатить глаза, пустить слюну и потерять доспехи, — Мы о вас всё узнали!!

— Бежит! — тут же пискнула Матильда, вновь поднявшаяся в воздух для лучшего обзора, — Она бежит!!

— Готовьсь! — бодро рявкнул я.

Когда-то, давным-давно, две несчастные и запуганные насмерть одним негодяем девушки ютились в глухих лесах где-то на Хелисе, залечивая свои многочисленные психические травмы. Затем одна из них бросила подругу, увязавшись за путешествующим отрядом паладинов Кеаматта, бога справедливости, а вторая осталась выживать в одиночестве. Этой первой была моя старая знакомая, а возможно даже бывшая подруга, белая китсуне по имени Рюука Какаротто, а второй, оставленной на произвол судьбы, была никто иная, как Мимика Фуому. Как можно догадаться, злостным негодяем, надругавшимся над психикой и задницами этих невинных дев (за дело!), был никто иной как я.

Как молоды мы были…

А вот сейчас на нас с бешеным азартным рёвом, вздымая при каждом шаге клочья земли и травы, неслась двухметровая гуманоидная белая лисица с огромной металлической дубиной в руках.

…и у неё был 152-ой уровень.

— Ну что, Мимика, готова наказать свою неверную подругу? — спросил я, покрепче сжимая щит.

— Ооо…, я ей сейчас такое устрою! — хищно оскалилась мелкими зубками бардесса, — Девчонки, только не вмешивайтесь!

«Выбор дамы»! «Красная нить»! «Куртуазное обращение»!

Огромная мускулистая богатырша, покрытая коротким белым мехом, приближаясь к нам, начинает с бешеной скоростью вращать свою огромную дубину. Этот локомотив в разы хуже моего «неистового тарана». Сумасшедшие сила и мощь, призванные разрушать всё вокруг!

…именно потому её с собой гномы и не взяли, заставив ждать в отдалении.

Мимика берет в руки гитару и заносит руку над грифом, с прищуром глядя на ревущую приближающуюся китсуне. Той остается пробежать всего каких-то двадцать метров, но…

- «Пьяная дезориентация!» — звонко выкрикивает название приёма лучшая певица мира, ударяя пальцами по струнам.

Кому-то не поздоровится.

Глава 23

Смотрел я зверем. Лютым таким, лохматым, с оскаленными зубами и капающей слюной. Пучил глазы самым злым и угрюмым образом.

Пугал.

— В-в-ваше…, - заикающийся и постоянно оглядывающийся на меня человек тянул трясущиеся руки к Виталику, — В-в-в-аше В-в-в-еличест-во…

Сидящий внутри короны, положенной на сидушку императорского трона, Виталик озадаченно крякнул и принялся скрести толстенькие бока задними лапами, не забывая подозрительно поглядывать на тянущего к нему грабли человека. Остальные, набившиеся в тронный зал в количестве полутысячи народу, стояли, затаив дыхание. Атмосфера была очень напряженной.

— Слышь, давай быстрее, спать хочу умираю! — ломкую тишину разорвал громкий девичий голос.

Скосив глаза вбок, я вытянул из кулака указательный палец, а затем сильно ткнул крикунью в самый крупный синяк на пузе, со словами «Цыц! Прибью!». Болтушка ойкнула и зашипела, а я, состроив страшную гримасу, ускорил ей стоящего перед троном мужика.

— Разрешите вас свергнуть, ваше величество! — быстро лепечет мужик, вынимая моего утконоса из короны и, подхватив под толстые бока, аккуратно ставя на пол тронного зала. Виталик, извернувшись, цапает ойкнувшего мужика за пальцы, а затем, шлепнувшись пузом на пол, тут же припускает ко мне на ручки. В нашем полу бывших прибавилось!

— Свершилось! — восклицает укушенный, куда более смелым жестом смахивая корону на пол. Та звенит, катится, падает у ног ближайших зрителей, но те, в отличие от разных всяких, даже не думают её хватать. Никто не отрывает взгляда от представителя всего Шварцтадда, только что свергнувшего последнего императора. Все ждут решение Системы.

Моя задумка с битвой в чистом поле увенчалась сокрушительным успехом. Четкая, быстрая и бескровная победа над паладинами Кеаматта, дарованная нам свойствами моего топора, полностью… сокрушила дух жителей империи. Подобного никто не ожидал. Все реваншисты, все крикуны, все патриоты, оравшие, что империя будет жить и всем еще даст по щам, тут же стали последними брехунами. Их авторитет у народа моментально скатился ниже плинтуса. Навроде вот этой отработавшей своё короны. Власть перешла к моим ставленникам.