Ребенок от лучшего друга (СИ) - Богда Ксения - Страница 29

Поворачиваю голову, когда Макс обхватывает мое запястье и прижимает руку к губам. Внутри все сжимается, словно пружина.

— Все будет хорошо, малыш. Не накручивай. Я уверен, это какая-то ошибка, — бормочет он.

Мне очень хочется надеяться на это. Но каким нужно быть специалистом, чтобы вот так просто диагностировать замершую беременность?

Макс паркуется недалеко от входа в самую популярную частную клинику. Я не тороплюсь одернуть руку, а он не торопится отпускать ее. Сидим какое-то время, смотря в глаза друг другу. Вижу, как на дне его синих глаз плещется беспокойство, и это задевает что-то в груди.

— Все будет хорошо, — шепчет Макс и стискивает мое запястье сильнее. — Идем?

Киваю. Наверное, хуже мне уже быть не может. Макс выходит из машины и распахивает дверь, подавая руку. Спрыгиваю и оказываюсь в его объятиях. Недолгих, но таких нужных сейчас.

Прижимает меня к себе за талию и проводит в просторный светлый холл. В регистратуре нам говорят, куда пройти. С каждым шагом ощущаю, что нервничаю все сильнее.

— Не трясись, — прижимается к уху губами и коротко целует.

А я даже не заостряю на этом внимание, потому что сосредоточена на том, что меня ожидает в этом кабинете.

— Соколова Алена, — выходит молодая девушка и дружелюбно улыбается, — проходите.

Макс встает вместе со мной, а я вопросительно поднимаю бровь.

— Что? Думаешь, я тебя одну отпущу? Нифига подобного. Пойдем, — подталкивает в спину.

Совершаю все те же манипуляции, как и буквально полчаса назад.

— А я сегодня уже делала УЗИ, — зачем-то информирую врача.

— А что привело вас на повторное?

Сглатываю комок в горле, потому что не могу снова вымолвить страшные слова.

Нам сказали, что беременность замершая.

Врач немного удивляется, но приступает к подготовке к процедуре.

— Ну, тогда, конечно, лучше перепроверить такую информацию. Ничего страшного не произойдет. Просто потом сделаете больше перерыв перед следующим УЗИ.

Макс садится рядом, не сводя взгляда с меня. А я не знаю, куда деть руки, и начинаю мять футболку. Закусываю губу, пока смотрю на сосредоточенного врача.

Глава 22

— Так, ну что могу сказать. Беременность определенно не замершая, — я замираю, перестаю дышать и боюсь поверить. — Срок около десяти недель, так?

Киваю.

— Сейчас посмотрим, нет ли каких отклонений.

В кабинете воцаряется тишина, я перевожу взгляд на Макса, он о чем-то сосредоточенно думает и непроизвольно тянется к моей руке. Стискивает чуть ли не до боли, а я не могу прочитать его реакцию. Рад? Осознал?

— Это точно? — хрипло переспрашивает у врача.

— Вы о чем?

— С ребенком все хорошо?

Врач улыбается.

— Совершенно точно, — она нажимает какую-то кнопку, и кабинет наполняется странным звуком.

Непонимающе смотрю на врача.

— Это сердцебиение вашего малыша. Оно тиховато, но это тоже ни о чем не говорит. Все в норме.

Выдыхаю, рвано и с трудом. Потому что, кажется, за минуту забыла, как это — дышать. И теперь глаза снова наполняются слезами, когда слышу этот трепет крошечного сердечка.

Закусываю губу, и из меня вырывается смешок. Врач тоже улыбается.

— Все хорошо, Алена, малыш развивается, и никаких патологий на этом сроке я не вижу. Несколько дней есть отставание, но это не свидетельствует о том, что беременность замершая.

— Спасибо, — шепчу сквозь уже ручьем текущие слезы.

Снова ощущаю на тыльной стороне руки теплые губы Макса, и меня отпускает. Я начинаю верить, что кошмар позади.

Забираем еще одно заключение, но на этот раз меня потряхивает от облегчения. Макс ни на секунду не отпускает руку. Ведет снова в регистратуру.

— Скажите, а здесь можно… эм… — он беспомощно смотрит на меня. — Блин, как это правильно сказать-то? За беременностью смотреть?

Беру себя в руки и вытираю подсохшие слезы.

— Ведение беременности, — говорю регистратору. — А зачем, Макс? У меня есть врач.

Макс хмурится и поворачивается ко мне:

— Ну уж нихрена, ты туда больше не пойдешь. Вот, нам нужно ведение беременности у самого компетентного специалиста.

— Хорошо, — девушка что-то набирает на компьютере.

А я пытаюсь прожечь дыру в спине Макса.

— Можешь не пытаться, у меня иммунитет на твои убийственные взгляды, — фыркает Макс.

Подписывает бумаги, достает карту.

— Я сама расплачусь, — выпаливаю я.

И теперь уже он награждает меня убийственным взглядом, от которого сразу хочется спрятаться в другой галактике.

— Сейчас мы выйдем и поговорим, — сквозь зубы цедит он.

— У вас есть обменная карта? — обращается ко мне девушка, я мотаю головой, непонимающе смотрю на нее, — Я сделаю пометку, врач вам оформит. Прием через два дня, я вот тут написала время и дату. Будем ждать, — улыбается, протягивая бумажки.

Макс снова сгребает меня в охапку и выводит на улицу, сразу же упаковывает в машину, не успеваю даже возмутиться.

И меня снова накрывает. Я перечитываю слова, что беременность протекает нормально, никаких отклонений, в ушах снова слышу звук биения сердца.

Всхлипываю в тот момент, когда Макс садится за руль. Он с опаской смотрит на меня.

— Лель.

Не реагирую, все еще изучая снимки, фасолинка уже больше.

— Мелкая.

— Он живой, — онемевшими губами шепчу, проводя пальцами по снимкам. — Господи, он живой.

Громкий вздох, и меня без лишних слов перетаскивают на коленки. Прижимают к надежной и горячей груди и начинают укачивать.

— Ну ты чего раскисла? — гладит по голове, целуя в макушку. — Все хорошо, выдыхай, малыш.

— Макс… — поднимаю глаза на него и наблюдаю как его зрачки расширяются, грозясь поглотить меня.

Макс

Сжимаю свою мелкую в объятиях, хотя самого нехило трясет после всего, что произошло.

Но сейчас я до одури рад, что вытряс у Кристинки, где Аленка, еще и успел прилететь вовремя в больницу. Иначе…

Что было бы иначе, даже страшно представить. Лелька бы поверила врачам. Да она и поверила.

Стряхиваю негативные мысли. Все позади. Все хорошо!

Подавляю желание стиснуть Лельку еще сильнее. Боюсь задушить, а она мне живая нужна. У нас все только начинается.

— Макс, — отвлекает от мыслей ее тихий голос.

Перевожу взгляд на заплаканное лицо. Глаза блестят от слез, носик красный. И она такая сейчас беспомощная, что мне становится тяжело дышать от нахлынувших чувств к своей мелкой.

Когда она успела стать для меня всем? Когда я перешел ту грань из дружбы во что-то большее?

Я не знаю, любовь ли это. Понятия не имею, что это такое. Но я не готов ее терять.

— Спасибо тебе, — с надрывом шепчет.

А у меня сердце замирает в груди от того, с какой благодарностью она это говорит.

— За что? — у меня аж голос понижается.

Внимательно всматриваюсь в родное лицо и давлю в себе желание поцеловать. Не уверен, что это ей нужно.

— Что ты приехал. Если бы не ты, то… — она снова всхлипывает.

Стискиваю ее в объятиях, чувствуя, как пульс зашкаливает, и пытаюсь сделать глубокий вдох.

— Я так испугалась, — отстраняется и смотрит в глаза, быстро облизывает пересохшие губы, — так испугалась, ты даже не представляешь, — шепчет с надрывом.

Я же молча прижимаю ее к плечу и вдыхаю ее запах.

— Я тоже испугался, родная, — отвечаю тихо, чтобы только она услышала, хотя кроме нас в салоне никого и нет.

— А если бы ты не приехал…

— Ну все, — зарываюсь в волосы, отыскивая нужные слова в голове, — ты же слышала сердце нашего малыша. Оно бьется, остальное пустяки.

Впервые озвучиваю то, что у нас будет ребенок. Общий. И становится так оглушительно хорошо, что пошевелиться боюсь.

Леля снова всхлипывает, а я посылаю все нахрен.

Поднимаю ее голову и прижимаюсь к губам. Жду очередной затрещины, истерики, возмущений.

Но рваный выдох Лельки дает понять, что ей тоже это нужно. А мне не то что нужно, мне это жизненно необходимо.