Луна Верховного 2 - Эльденберт Марина - Страница 8

Я с надеждой смотрю на друзей, а они снова переглядываются.

– Я не просто так пригласил Алишу, – признается Хантер. – Не только потому что она волчица и моя истинная пара. Она еще и психотерапевт.

– Будущий, – поправляет его Али. – Но я знакома с техниками гипноза.

– Если Пересу сейчас не больно, связь на адреналине точно не сработает. Причинять боль тебе – это вообще за гранью. Но мы можем пойти другим путем.

– Поработать с твоим безсознательным, – закончила за него Алиша.

– Я готова на все, только чтобы связаться с Рамоном. – Я уверена в этом на сто процентов. Нет, на все двести. – И я уже сталкивалась с таким. Мой терапевт использовала разные методы, чтобы помочь мне справиться с моими психологическими травмами. Чтобы я могла принять свой опыт.

Алиша кивает, она знает о чем речь. В конце концов, она однажды тоже почти стала объектом желания Августа, и если бы не Хантер, все бы могло закончиться печально. Ей повезло с истинным. И мне тоже повезло. Спустя столько времени мне повезло полюбить, поэтому я действительно готова на все.

– Сядь поудобнее, – советует Алиша. – Закрой глаза, сделай глубокий вдох и с выдохом отпусти все свои мысли. И снова вдох…

Ее голос изменился, стал более глубоким, обволакивающим, затягивающим. И я сосредоточилась исключительно на нем, пошла за ним следом, расслабляясь и ныряя все глубже и глубже.

– Вспомни самый яркий момент, когда вы с Рамоном были близки. Когда ты особенно отчетливо чувствовала его как своего истинного.

Таких моментов множество, но перед глазами почему-то встает миг, когда Рамон закрыл меня от пуль. Я тогда почувствовала его боль, как свою. Пожалуй, не самое лучшее воспоминание, но когда я пытаюсь взять другое, меня снова выбрасывает в тот день. Я решаю – пусть будет так.

– Почувствуй то, что ты чувствовала тогда. Что ты чувствовала? Любовь? Нежность?

– Страх, – отвечаю тихо. – Я боялась за него. И благодарность. И любовь, да. Ее совершенно точно.

В тот день Рамон предложил мне уйти, чтобы не подвергать мою жизнь опасности. После того, как спас меня и дочь. Предложи он это до, я бы, может, подумала, но не после.

– Запомни эти чувства, – мягко советует Алиша и добавляет: – А теперь попробуй представить его, где бы Рамон ни был.

Я просто делаю, как она говорит, но у меня не получается. Снова эта высоченная стена, через которую никак не пробиться.

– Не выходит.

– Просто представь.

Ей просто, но это совсем непросто. Внутри себя я мысленно колочу по этой стене, знаю, что за ней может быть Рамон, но все без толку.

– Тут стена, – чуть ли не плачу я.

– Всего лишь? Ты можешь ее пройти.

– Не могу! Не могу ее сдвинуть.

– А что можешь?

Слова Алиши будто включают во мне свет идеи. Я не могу пройти сквозь стену, но могу представить ее прозрачной, что я и делаю. Представляю, как плотный камень медленно превращается в стекло. Мутное, размытое, но я могу рассмотреть сквозь него хоть что-то.

И я вижу Рамона!

– Я его вижу!

Сердце бьется как сумасшедшее. Это и радость, и облегчение, и наверное бешеный адреналин.

– Что он делает?

– Стоит ко мне спиной.

– Попробуй его позвать.

– Рамон!

Увы, он не оборачивается, вообще никак на меня не реагирует, когда я уговариваю его посмотреть на меня, и чем я с досадой делюсь с Алишей.

– Это неважно, – не позволяет она мне упасть духом. – Просто оставь ему послание, чтобы связался с тобой. Как можно скорее.

– Рамон! Рамон, пожалуйста, услышь меня. Где бы ты ни был. Ты мне нужен.

Стена между нами вырастает так резко, что я не успеваю больше ничего сделать.

Я прихожу в себя на том же стуле, щеки мокрые от слез, а чувство такое, что я пробежала марафон. Хантер и Алиша на месте, разве что сейчас здорово обеспокоены.

– Не получилось? – интересуюсь расстроено.

– Это ты скажи, – говорит молчавший на протяжении сессии Хантер.

– Я его видела, но, кажется, не смогла достучаться. Надо попробовать снова!

– Не сегодня, – отрезает Алиша. – Может, через два-три дня. Тебе нужен перерыв, чтобы восстановить силы.

– А Рамону нужна помощь, – рычу я, поднимаясь со стула. Могла бы, вскочила.

– Сейчас мы сделали все, что могли. – Кто бы мог подумать, что Али может быть такой непреклонной? – Передали ему сообщение.

– А если оно не дошло?

– Мы сделали все, что могли, – заканчивает наш спор Хантер и смотрит на меня пристально: – Ты сделала все что могла.

Тогда почему я чувствую себя такой беспомощной?

Рамон

– Рамон! Рамон, пожалуйста, услышь меня. Где бы ты ни был…

– Венера?

Ее голос выдергивает меня из сна в реальность. Можно сказать, выводит по тропе. А в реальности я не могу пошевелиться, не чувствую своего тела. Боли нет, но и сил тоже нет. Я даже не могу определить в какой я сейчас ипостаси.

Хочется снова соскользнуть в этот туман, но она сказала, что я ей нужен. Венере нужна моя помощь. Веки словно свинцовые, даже они не слушаются, но я все-таки приподнимаю их, продираю глаза.

Понимаю, что все вокруг серое, а значит, сейчас я волк. Это хорошо, потому что так я быстрее восстанавливаюсь. Плохо, что я по-прежнему не знаю, где я.

Новое усилие – и я снова открываю глаза. Лежу на полу возле какой-то стены, и вокруг меня тоже стены. Палатка? Нет, просто грубо сколоченная, миниатюрная хижина. Глиняные плошки в углу, маска на стене, мерзкий травянистый запах повсюду, который затмевает даже запах моей крови.

Почему я ничего не чувствую?

Венера. Хочется прошептать ее имя, но язык тоже не слушается.

В хижине появляется женщина, темнокожая, странно одетая в какие-то яркие тряпки. От нее тоже пахнет этими травами. Точнее, от плошки, которую она принесла.

– Хэла. Мэла. Ир, – говорит она, приближаясь ко мне.

Венера.

Конечно, я не могу прошептать ее имя, я же волк. Поэтому просто рычу.

– Хэла. Мэла. Ир, – повторяет незнакомка без страха, но я не могу понять, что она хочет. На каком языке она вообще говорит. И чем меня опоили?

– Хэла!

Венера. Я ей нужен. Моя nena.

Незнакомка продолжает бормотать неизвестные слова, похожие на песню, и кладет ладони мне на голову. И мир начинает кружиться.

Нужен.

Кружится и кружится. И я вместе с ним, пока не проваливаюсь в ничто.

ГЛАВА 5

Рамон

Рамону кажется, что он существует в этом Ничто, и только короткими урывками, силой воли выталкивает себя в другой мир, который представляется каким-то сном, потому что теперь у него иная реальность, темная и муторная. Он выталкивает себя из нее, чтобы снова натолкнуться на мерзкую вонь трав и четыре стены, в которых он будто в клетке. Правда, это не стены сдерживают его, его держит собственное тело. Оно не слушается приказов разума, да и нет никаких приказов. Его сознание настолько затуманено, что в нем живет лишь единственная мысль. Даже не мысль, имя – Венера.

– Ты мне нужен.

Рамон больше не слышит ее голоса, по крайней мере, так отчетливо, но память о ней живет внутри и заставляет раз за разом пытаться прийти в себя, пошевелиться и открыть глаза хотя бы на треть. Но всякий раз, когда он это делает, в хижине появляется дикарка, а стоит ей прикоснуться к нему, Рамон вновь возвращается в Ничто, и нет этому конца и края.

Чем она его травит?

Если он приходит в себя, значит, выжил, значит, запустился процесс восстановления, и он должен все чувствовать. Но не чувствует.

Значит, его чем-то травят. Наносят на его раны. В том, что он ранен, сомневаться не приходится, потому что память ему не отшибло. Он был внутри вертолета, когда тот взорвался, и помнил каждый миг дикой боли, разрывающей тело на части. Может, он не чувствует лап, потому что их нет? Но лапы есть, в этом он убеждается при следующем пробуждении. Они просто не слушаются его.