Осажденные камнем (ЛП) - Гудкайнд Терри - Страница 12

Он не знал, как они отобьют осаждающих, даже если усилят городскую стражу сотнями воинов арены. Клинок лязгнул по его мечу, вытолкнув Бэннона из задумчивости, и он крутанулся, инстинктивно поднимая Крепыша в защитную позицию. Лила нанесла мощный удар коротким мечом, намеренно поймав конец его меча, чтобы не ранить Бэннона. Юноша отшатнулся и присел в оборонительной стойке.

— Я не был готов.

Она рассмеялась:

— Думаешь, Утрос вежливо предупредит, когда решит напасть? — Она атаковала снова, дополнив удар взмахом хлыста.

Теперь Бэннон не позволил себе отвлекаться. Он парировал атаку, заблокировав ее меч, и поднырнул под змеиный кнут. Освещенная факелами тренировочная пещера была большой, и в ней хватало места для битвы. Лила и Бэннон сражались возле одной из ям, которая была пять футов в глубину. Дно было посыпано песком и пеплом, который впитывал пролитую кровь.

— Мы должны дать остальным место для битвы, мальчик, — сказала она, а потом крикнула: — Всем сражаться с моими боевыми сестрами! Сражайтесь друг с другом, бейтесь за жизнь, потому что ваше выживание может зависеть от того, чему вы научитесь у нас и друг у друга. Кедра! Торн! Лайес! Выберите противников.

Пока остальные Морасит выбирали оппонентов, Бэннон посмотрел на гладкую стену ямы.

— Я не думаю...

Лила врезалась в него плечом, толкнув назад. Он споткнулся, пытаясь восстановить равновесие, но она нырнула к нему и толкнула за край. Они оба жестко приземлились на мягкий песок. Девушка сидела на его груди, прижимая к земле.

Он сбросил ее и встал в боевую стойку. Лила перекатилась, смеясь.

— Ты должен постараться, мальчишка, если хочешь, чтобы вечером я тебя наградила.

— Это не награда. — Он думал о том, как она требовала его тела, давая лишь намек на нежность и голодную похоть — его тело не могло на это не реагировать. — Теперь я свободен. Я не твоя зверушка. Я не пленник.

— Свобода делает тебя упрямым и разочаровывающим, — парировала она. — Мне не нравится, когда меня разочаровывают.

Она обрушила на него шквал ударов меча и кнута. Бэннон сосредоточился на отражении атак. Наверху, на основном тренировочном поле, Дженда, Райси, Марла и другие Морасит сосредоточились на схватке с выбранными противниками. Крики и возгласы отражались от грубых каменных стен и уходили в туннели. Для Бэннона они звучали, как настоящая битва, но он знал, что это всего лишь тренировка. Хотя Морасит были безжалостны к ученикам, он понимал, что все они преследуют одну цель — защитить Ильдакар.

— Пресвятая Мать морей, — выдохнул он, когда Лила снова набросилась.

Он стал двигаться быстрее, заставив ее отступить, и нанес звонкий удар, от которого ее короткий меч завибрировал. Она ударила кнутом, пытаясь поймать его, но близкая дистанция делала длинный кнут неэффективным. Он протянул руку, схватил переплетенную кожу хлыста и с силой дернул, заставив Морасит налететь на него. Он отпустил кнут и молниеносным движением вцепился в ее запястье, подтягивая Лилу к себе.

Она прижала свое лицо к его, улыбаясь.

— Так ты хочешь меня сейчас? Пытаешься взять прямо здесь, на песке? Эта мысль будоражит! Может, я даже позволю. Ты сегодня хорошо поработал.

Он оттолкнул ее:

— Ты мучила меня. Билась со мной. Как ты можешь думать, что мы станем просто любовниками?

Кажется, она смутилась.

— Я тренировала тебя, как мне и велели. Учила необходимым навыкам и сделала лучшим бойцом, чем ты был. Я спасла твою жизнь, ну или как минимум продлила. Как ты смеешь обижаться?

Он чувствовал лишь раздражение.

— Я обижаюсь на то, что ты держала меня взаперти, вынуждала сражаться. Я никогда не был частью Ильдакара. Я просто хотел спасти Яна. Он был моим другом, но вы изменили его и заставили забыть о прошлой жизни.

— Он был чемпионом, — недоумевала Лила. — Мы уважали его, а Адесса даже сделала его своим любовником. Может, она даже зачала от него ребенка. Чего еще может желать мужчина?

— Чего? — Бэннон сплюнул на песок. Он отошел, держа меч поднятым перед собой. — Я хотел сам делать выбор. Я не хотел оказаться на боевой арене. Не хотел, чтобы ты меня тренировала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она посмотрела на его меч, мускулистые руки, поджарое жилистое тело.

— И все же ты должен быть благодарен. На что обижаешься?

Они оба тяжело дышали и обливались потом. Он знал, что хорошо бился. Лила парировала удары и наступала, и ему приходилось отходить. Не хватало совсем чуть-чуть, чтобы поставить ее в безвыходное положение. Но теперь она отступила, обеспокоенная его реакцией.

— Ты кажешься мне странным, мальчишка. Я такая, какая есть. Я выполняла приказ. Чего еще ты от меня хочешь? Когда-нибудь ты оценишь по достоинству то, что я тебе дала.

Он был благодарен Натану Ралу за уроки фехтования. Он изучил основы боя на палубе «Бегущего по волнам». До этого он просто размахивал мечом из стороны в сторону, пытаясь подобраться достаточно близко, чтобы проткнуть беспечного врага, но Натан показал технику и приемы. Впрочем, Лила и правда превратила его в настоящего воина. Он был вынужден драться один на один с Яном, бывшим лучшим другом, который стал кровожадным убийцей с холодным стальным взглядом. Чемпион бился далеко не в полную силу, в то время как Бэннон был вынужден использовать все умения, чтобы выжить в бою, и ему едва удалось. Ян ударил его по голове плоской стороной палицы, оглушив, а не убив. Бэннон был уверен, что друг поступил так нарочно, но если бы он позволил себе ослабить оборону хоть на долю секунды, то был бы мертв. В этом он не сомневался.

— Я не смогу забыть то, что ты для меня сделала, — сказал он. — Прости, Лила. Я знаю, кто ты. Я не могу винить гадюку за то, что она меня укусила, но ее яд все равно причиняет боль.

Она хохотнула.

— Теперь ты сравниваешь меня с гадюкой? Я надеялась на что-то более романтичное. — Она сузила глаза и заговорила жестким тоном: — Мальчишка...

— Меня зовут Бэннон. Пока ты не считаешь меня личностью, я не могу думать о тебе как не о гадюке.

Она снова засмеялась.

— Как пожелаешь, Бэннон. Буду вспоминать об имени время от времени, когда заслужишь. Но пойми: я и мои сестры Морасит всегда сражались во благо Ильдакара, и это осталось неизменным. У каждого в городе один и тот же враг, и только глупец будет злопамятным в такой ситуации. Сражайся с армией Утроса, а не со мной. — Она понизила голос: — И тогда поймешь, что мы оба заслуживаем награды.

Бэннон обдумывал ее слова, опасаясь, что она воспользуется моментом и нападет. Он знал, что она права.

— Ладно, забуду о своей обиде на тебя и Морасит. На время.

Она улыбнулась. Искренняя улыбка делала ее довольно красивой.

Морасит и боевые арены были неотъемлемой частью ильдакарского общества, которое столетиями пряталось под саваном. Лила не была злой, хотя иногда создавалось такое впечатление. У нее не было эмоциональной привязанности, она просто выполняла свою работу. Когда она «награждала» его своим телом, то ожидала, что он получит такое удовольствие, как и она сама. В эти вечера Лила обхватывала его с неистовой энергией — не из желания продемонстрировать силу, а как женщина мужчину. Учитывая, сколько ударов она на него обрушивала, награда была не совсем неприятной.

— Все здесь должны забыть об обидах, как ты и сказала. И мы должны стать смертоносными воинами.

Он опустил острие Крепыша на песок, показывая, что тренировка окончена. В других тренировочных ямах продолжались бои. Лила растерла свои руки, дотронувшись до больного места, куда он ударил плоскостью клинка. Бэннон рассматривал ее подтянутую фигуру, жесткие мышцы и отметки заклинаний на коже. Она была прекрасным диким созданием. Никаких обид...

Он снова подумал о Яне с острова Кирия — невинном парне, которого захватили норукайские работорговцы. Ян пожертвовал собой, чтобы Бэннон мог убежать. Бэннон смотрел, как отвратительные налетчики избивают его дорогого друга до потери сознания. Они связали Яна и уплыли, а потом продали на рынке рабов Ильдакара.