И возьми мою боль - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 39

Старик не верил своим глазам. К нему приехал сам Григорий Мироненко. Наум Киршбаум был очень опытным человеком. Но он не мог понять, что произошло. Почему Мироненко приехал к нему? Почему просто не отобрал часы у Сыроежкина? Значит, дело было не в часах, подумал старик ювелир.

Он провел гостя в гостиную, посадил за стол. Достал из старинного комода высокий графин с розовой жидкостью.

– Это хороший ликер, – сказал он, – из лепестков розы.

– Знаю, – засмеялся Мироненко, – твой фирменный. Говорят, его нужно готовить пятнадцать лет. И как ты умудряешься все рассчитывать на пятнадцать лет. Я бы не смог быть таким терпеливым.

– У нас профессия такая, Григорий, – сказал старик, разливая ликер, – быть терпеливыми.

– Твое здоровье, – поднял рюмку Мироненко.

– И твое, – сказал старик.

Обе рюмки были выпиты до дна.

– Хорошая настойка, – крякнул Мироненко.

– Зачем ты пришел, Гриша? – спросил Наум. – Ты не был у меня уже больше десяти лет.

– Навестить старого друга, – усмехнулся Григорий, – тем более что я не был здесь больше десяти лет, как ты сам говоришь. Может, мне захотелось тебя просто увидеть.

– Ты не тот человек, который ходит к старым друзьям. Прости, Гриша, но я привык говорить открыто. Мне нужно знать, зачем ты пришел.

Вместо ответа Мироненко достал часы. Положил их на стол.

– Ты видел эти часы? – спросил он.

– Да, – кивнул Наум, поправляя бороду. Теперь он не сомневался, что все его расчеты были правильными. Сыроежкин, конечно, позвонил Мироненко и повез ему часы. Но почему тот не стал покупать часы? Или просто их не отнял? Почему он приехал с часами к нему? Ведь Мироненко и сам вполне мог оценить их стоимость.

– Как они к тебе попали, Наум?

– За ними есть след?

– Небольшой, – улыбнулся Мироненко.

– Я брал их чистыми, – твердо сказал Наум. – Мне их принесла одна девушка.

– Но ты ведь понял, что это очень дорогие часы.

– Конечно, понял. И сразу сказал, что они очень дорогие.

– Кому? – быстро спросил Мироненко. – Кому ты сказал, что они дорогие?

– Той самой девушке, которая их принесла. Вернее, сказал в ее присутствии. Ты ведь меня знаешь, Гриша, я работаю на процентах.

– А где эта девушка? – нетерпеливо спросил Мироненко.

– Ушла, – Наум следил за руками своего гостя. За много лет он научился узнавать настроение и мысли человека по его рукам, вернее по пальцам. Они выдавали любого с головой. У Григория Мироненко дергались пальцы, когда он спрашивал про девушку.

– Куда ушла?

– Не знаю. Мне нужны часы, а не девушка, – сказал с достоинством Наум. – Я ювелир и всю жизнь занимаюсь проблемами золота, а не гинеколог, чтобы заниматься еще и проблемами женщин.

– Смешно, – прохрипел Мироненко, не улыбнувшись.

– Я думал, ты пришел по более серьезному делу, – Наум видел, как дергаются пальцы гостя.

– И ты не знаешь, как ее звали? И принял такую вещь, даже не узнав, кто это такая? – нервно спросил Мироненко. На часы он даже не смотрел.

Его не интересуют часы, вдруг понял Наум. Ему нужна девушка. Она его интересует больше часов.

– Я действительно не знаю, – спокойно сказал он. – Мне позвонил мой знакомый – Алексей Сыроежкин, – он уже не сомневался, что Леша успел побывать у Мироненко, – попросил меня приехать к нему и оценить эти часы. Я поехал и посмотрел. Мне они понравились, и я сказал ему, что часы стоят не меньше двадцати тысяч долларов. Сыроежкин забрал эти часы. Вот и все.

– Не все, – возразил Мироненко, хмуро посмотрев на ювелира. – Ты не темни, Наум. Мы ведь с тобой столько лет знакомы. Не хитри.

– Стар я уже, Гриша, чтобы хитрить. Это ты все вертишься, изгаляешься, все норовишь меня обойти. Не нужно так спрашивать. Спроси напрямую, что тебя интересует, и я тебе отвечу. Ты ведь знаешь, что я никогда не вру. Бог мне этого не позволяет. Я могу тебе не сказать, но врать не стану.

Мироненко знал, что старик говорит правду. И поэтому он доверительно нагнулся к своему собеседнику. Пальцы у него снова дергались.

– Нас интересует эта девушка, – честно сказал он. – Ее по всему городу ищут родные.

– И вы решили им помочь? – усмехнулся старик.

– Нет. Но за девушку назначено крупное вознаграждение. Нам нужно ее найти, Наум. Скажи, где она?

– Я же сказал, что она ушла.

– Ты не все сказал, – злым голосом заметил Мироненко, – ты не сказал, что она ночевала у тебя дома. И не сказал, как часы оказались у Сыроежкина. Значит, ты сам взял эти часы у девушки, заплатив ей деньги, и передал их Сыроежкину.

– Гриша, – покачал головой Наум, – я работаю ювелиром уже более полувека. Неужели для того, чтобы продать золотые часы, мне нужен такой посредник, как этот Сыроежкин? Ты ведь умный человек, Гриша, о чем ты говоришь?

– Где девушка? – закричал Мироненко, теряя терпение. – Куда она делась? Где ее искать?

Наум снова поправил бороду. Внезапный крик гостя его не смутил.

– Не кричи, Гриша, – попросил он, – не нужно кричать. Я тебе сказал всю правду. И больше я ничего не знаю. Я думаю, что Сыроежкин поступил глупо, придя к тебе. Он приехал ко мне сегодня утром и, видимо, прихватил с собой часы, когда уходил.

– Ты сегодня утром бегал, просил сделать паспорт для молодой девушки. Заграничный паспорт, – свистящим голосом сказал Мироненко. – Только не говори мне, что у тебя есть молодая племянница. Или какая-нибудь новая знакомая.

Старик не смутился. Он только грустно улыбнулся.

– Узнаю школу Фили Кривого. Это он тебя послал? Ах, Филя, Филя, всегда он встревает во все дела.

– Где девушка? – Мироненко надоели рассуждения старика.

– Я сказал – не знаю, – старик вдруг поднялся, мрачно и торжественно посмотрел на сидевшего перед ним человека и поднял руку, – но, клянусь Богом и памятью своих родных, даже если бы я знал, где она сейчас находится, такому человеку, как ты, Григорий Мироненко, я бы никогда этого не сказал. Хотя бы для того, чтобы спасти эту несчастную девушку от таких негодяев, как Филя Кривой. Я верующий человек, Гриша, и не заставляй меня делать на старости лет подлости.

– Значит, ты не знаешь, где она? – поднялся Мироненко, забирая часы. – Что ж, придется поговорить еще раз с этим Сыроежкиным.

Наум посмотрел на него. Покачал головой.

– Жадность тебя погубит, Гриша. Ты уже не мальчик. И очень состоятельный человек. Все бегаешь, суетишься, все выгадываешь. В порученцах у Фили Кривого ходишь. А над ним Бога нет. Только пустое небо.

– До свиданья, – рявкнул Мироненко, двигаясь к двери.

Старик закрыл глаза. Произнес краткую молитву. И снова открыл глаза, сделав шаг к Мироненко.

– Подожди, – сильным голосом вдруг сказал он.

Его гость удивленно обернулся.

– Не нужно уходить, – в голосе старика появились новые ноты, словно изменилось звучание голоса. – Где сейчас Алексей?

– У нас в гостях, – ответил его гость.

– Если я найду вам девушку, вы отпустите его? – спросил Наум, глядя на пальцы Мироненко. Они вздрогнули, дернулись. Гость злобно усмехнулся.

– Значит, ты все-таки врал, – довольным голосом сказал он, – я всегда считал, что твоя вера показная, только для людей. Знаю я таких бессребреников. Когда найдешь?

– Я пойду и приведу ее, – предложил старик. – Только ты должен будешь меня подождать здесь.

– Сколько подождать?

– Полчаса. Не больше.

– А ты ее действительно приведешь? – спросил вдруг заподозривший неладное Мироненко.

– Разве я когда-нибудь тебе врал? – спросил Наум.

– Хорошо, – согласился его гость.

– И прикажи, чтобы сюда привезли Алексея, – твердо сказал Наум, – мы обменяем его на эту девушку.

– С этим проблемы не будет, – отмахнулся Мироненко.

– Тогда все в порядке, – вздохнул старик, – я приеду ровно через полчаса. Жди меня здесь, Григорий Мироненко. И скажи, чтобы привезли Сыроежкина. Я перезвоню и проверю. Если он будет здесь, то тогда я приеду вместе с девушкой. А если нет, тогда извини. Иначе я не смогу выполнить наши договоренности.