Царетворец. Волчий пастырь 5 (СИ) - Извольский Сергей - Страница 47

В общем, задача невероятно сложная. Но кроме этого, не менее важным фактором для Гонстада было то, что действовать ему предстояло под взглядом десятков опытных воздухоплавателей. Под взглядами тех, кто еще вчера был для него жителями Олимпа и, возможно, даже наставниками в Академии.

— Господин капитан, я в вас верю. Покажите, на что способны, — подбодрил я Гонстада, и покинул рубку. На всякий случай. Все же взлет корабля из такого положения в подобных условиях — весьма опасное мероприятие. К тому же Гонстад обмолвился с опаской, что если не удержит управление, он даже боится представить последствия. В общем, в такой ситуации лучше мне быть рядом с Алисией — она, в полубесчувственном сейчас состоянии, вряд ли сможет себя защитить от буйства стихии, если Майя пойдет вразнос.

Когда я оказался на земле и дал отмашку Гонстаду — я видел его бледное лицо в сквозь стекла рубки, юный капитан начал действовать. Движители Майи с легким гулом ожили, фрегат едва заметно дернулся.

— Да помогут нам боги, — прошептал Гомер.

Ментат заметно похудел. Как и Гонстад — только если гардемарину потребовалось для этого пара дней, то Гомер смог уложиться в одну ночь непрекращающейся работы с энергией стихий. И сейчас усиленно запивал усталость «мерзким полусладким пойлом», как охарактеризовал единственное найденное на борту Чародея вино. Все что было на Майе, Гомер уже давно выпил.

Свист движителей между тем усилился и Майя, со скрежетом вбитых в Чаровницу посадочных лап, вырывающихся из плена, начала взлет. Аэростат крупно задрожал, тяжело и понемногу поднимаясь в воздух.

Сначала Гонстаду надо было выровнять Майю, и он справился — золотая носовая фигура поднялась, и аэростат вернулся в ровное положение в горизонтальной плоскости. После этого в полную силу заработали и задние движители — Майя начала взлет. При этом одна из посадочных лап зацепилась за листы броневого корпуса крейсера и со скрежетом потянула их за собой вверх.

Скривившись, как от зубной боли, я наблюдал за тем, как Майя буквально с мясом выдирается из придавленной к земле Чаровницы. И когда посадочная лапа наконец вырвалась и вниз полетели обломки, Майя, словно подпрыгнув, взлетела вверх чуть ли не на десяток метров. На миг у меня замерло сердце — показалось, что аэростат сейчас выполнит кульбит и врежется кормой в землю, если даже не исполнит переворот. Но обошлось; Гонстад, убирая болтанку, поднял корабль сразу на сотню метров — как катапультой выстрелил. И там, на высоте, справился с управлением, после чего провел корабль к посадочной площадке у силовых резервуаров и начал спускаться.

За процессом я наблюдал, сжав кулаки. Надеялся и верил в то, что у юного капитана все получится. И так я внимательно на это смотрел, что даже не заметил, как ко мне подошли и с разных сторон встали Мария и пришедшая в себя Алисия.

— Волнуешься? — негромко спросила Алисия. И в этот момент взяла меня под руку и прильнула к плечу. Причем получилось у нее это совершенно естественно.

— Оч-чень переживаю за результат, — кивнул я.

— Есть причины? — спросила Мария, почувствовавшая в моем голосе неподдельное волнение.

— Да, это будет его лишь третья самостоятельная посадка. Причем последствия второй вы видели вчера.

— Оу.

В принципе, пока у Гонстада все получалось — преодолев заметную болтанку, Майя опускалась вниз более-менее плавно. Вдруг синее сияние движителей пропало и Майя, зависнув в воздухе буквально на мгновение, камнем упала вниз. К счастью, до поверхности оставалось не более десяти метров. Громкий звук удара, скрежет амортизирующих удар посадочных лап, и глухой звук удара корабля днищем в утоптанную землю. Когда осела пыль и земляная крошка с мелким мусором, Майя выглядела вполне живой. Я даже забыл как дышать — боевые аэростаты императорского флота рассчитаны на такие нагрузки, конечно, но…

— Я сделал! Я это сделал! — послышался истеричный крик Гонстада, который выбежал из рубки, и сейчас явно потеряв над собой контроль прыгал и бесновался на мостике. С энергией ничуть не меньшей, чем недавнее буйство стихий.

Гонстад орал и орал, не справившись с истерикой, а я только сейчас почувствовал, что сжал кулаки так, что ногти впились в кожу.

— Эм, выглядит это все несколько… — замялась Мария, глядя то на Гонстада, то на пленных флотских неподалеку. Больше она ничего она не сказала, видимо не желая никого обижать.

— Неважно как это выглядит. И нам даже не нужно быть снисходительными, потому что задачу он выполнил.

Сказав это, я выдохнул — с облегчением, как будто сам был за штурвалом корабля. Мария между тем явно захотела мне возразить. Наверное, захотела сказать, что в действиях офицера имперского флота все должно быть прекрасно — взлет, посадка, манеры. Но сделав несколько шагов вперед, желая оказаться со мной лицом к лицу, обернулась и осеклась на полуслове едва увидев, что Алисия держит меня под руку, прильнув к плечу. Глаза Марии сверкнули, она снова открыла было рот что-то сказать, но я уже высвободился из рук Алисии и направился к массивной Чаровнице, лежащей неподалеку среди деревьев. Сдерживая при этом вновь накатывающее раздражение — меня уже понемногу начинало утомлять это спортивное соревнование юных девушек, в котором, как они думали, я выступаю главным призом.

Здесь, на вбитом в землю крейсере, пока я наблюдал за перемещением Майи, штурмовые группы варгрийцев уже окружили место, где недавно была броневая рубка. Приближались к проему в палубе варги, закрывшись щитами эгидами — во избежание сюрпризов. Несколько бойцов резаками и артефакторными мечами уже начали расчищать проходы, и за считанные минуты смогли добраться до крыши рубки, вбитой нашим приземлением далеко на нижние палубы.

— Есть кто живой? — усилив звучание речи Голосом, поинтересовался я.

Ответа никакого не последовало.

— А если огненный конструкт кинуть? — еще раз произнес я так громко, что эхо Голоса заметалось в кронах деревьев леска неподалеку.

Снова никакого ответа.

— Ну, не говорите потом, что я не предупреждал, — произнес я уже нормальным голосом, и обернулся к варгрийцам: — Так, давайте-ка все на безопасное расстояние…

— Мы выходим! — раздался глухой, как из бочки, голос откуда-то далеко снизу.

Сразу выйти не получилось — пришлось пользоваться веревками, извлекая заточенных в рубке крейсера имперцев. Там, в момент нашего приземления, находилось двадцать офицеров и матросов, а также один лорд-сенатор.

— Лорд Финнеган, вы даже не представляете себе, как я раз вас видеть, — сообщил я обладателю лаврового венка Империи, между прочим врученного ему якобы за спасение в том числе моей жизни.

В сбитой набок фуражке и скомканной белоснежной тоге поверх мундира, приоткрыв от изумления рот, Финнеган смотрел на меня в смешанных чувствах. Но при этом животный страх в его глазах читался совершенно отчетливо. В этот момент я целиком и полностью уверился в своих подозрениях, что Финнеган ушел из Гаэты под надуманным предлогом именно из-за того, что испугался моего приближения.

С другой стороны, Финнеган привел мне два крейсера, которые я смог захватить. Вот только для того, чтобы суметь воспользоваться плодами победы, у меня сейчас стоит выбор из самых многочисленных вариантов действий. Из которых, уже традиционно, я выбрал самый рискованный и самый наглый. Но при этом, если он реализуется, вариант самый выгодный. И очень надеюсь, госпожа Фортуна еще не отошла от экранов наблюдения за мной.

Пауза, возникшая после извлечения всех офицеров из рубки, затянулась. Вдруг я понял, что все это довольно долгое время смотрю на Финнегана, который, словно загипнотизированный, оказался просто не в силах опустить взгляд

— Правильно, — кивнул я.

— Что правильно? — севшим голосом спросил лорд-сенатор.

— Правильно боишься, — улыбнулся я, и кивнул головой в сторону поляны, где собрались пленные команды кораблей. — Пойдем, разговор есть.

Финнеган идти вместе со мной откровенно не желал. Поэтому подойдя ближе, я схватил его за предплечье и потащил за собой. Лорд-сенатор попытался вырваться, но уговаривать я не собирался, просто швырнув его вперед. Финнеган при падении вскрикнул, и покатился по палубе — так, что только стойка с натянутыми леерами его остановила.