Экипаж (СИ) - Борисов Олег Николаевич - Страница 27

Дородная мадама надолго задумалась, не обращая внимание на хозяина конторы. Тот как раз сыну исподтишка демонстрировал увесистые кулаки. Наконец, решительно хлопнув по столу, озвучила:

— Так. Я хочу такую штуку. И чтобы ее обратно спрятать было нельзя. А то я знаю Сигизмунда, постарается обязательно избавиться от лишнего внимания. А его надо будет проконтролировать. Мало ли, вдруг ему там подтекает или еще какие неприятности? А он у меня скромный, лишний раз никого беспокоить не захочет. Поэтому — ставьте. О цене договоримся.

На следующее утро нанятый художник малевал уже вереницу похоронных подлодок и яркую надпись под картинкой:

— Лучшие гробы с перископами для бывших военнослужащих и сочувствующих! Эксклюзив! Обратная связь гарантируется!

Ремонт

Классики утверждают, что ремонт нельзя закончить, его можно на время заморозить.

Врут. Его даже заморозить невозможно. Потому что, когда лодку выпихивают в море, вместе с командой сгружают кучу запчастей и барахла, прихватизированного с верфи темными ночами. Потому что это только придурки втайне от капитана откручивают-отвинчивают. Те, кто хочет вернуться назад, активно все приводят в боеспособное состояние. Это такое состояние, когда при помощи морской матери можно стрелять, топить и оставаться на плаву назло окружающему миру.

Но когда уставшая подлодка доползает домой, ее выдергивают на стапеля и начинают приводить в порядок. Ведь все честно добытое на верфи уже пришпандорено, использовано и работает зачастую не так, как было запланировано создателями. Но запасы израсходованы, поэтому цикл повторяется заново.

— Ты куда шатун поволок, амеба-переросток?! — верещит дизелист, пытаясь отловить торпедиста. Но тот уже ускорился и ныряет в недра вскрытой подлодки. Ша собирается пристроить подпорочку вместо выдранной Бдыком детали. Без подпорочки люльку чуток перекашивает, особенно во время шторма. И тогда нос торпеды норовит расплющить, как тараканов, заряжающих, а вовсе не скользит в распахнутый люк аппарата.

— Клапаны, клапаны, — бормочет помощник механика. Он наконец-то дорвался до чужих запасов и теперь грабит все, до чего дотянутся загребущие лапы. Не важно, что клапанов под станиной припрятано на три таких лодки, запас карман не тянет. Главное, чтобы нитки выдержали и швы на карманах не лопнули от тяжести. Зато с невинными глазами промарширует мимо бывшего хозяина богатств и доложит Бдыку:

— Я там у них прокладку на цилиндры видел. Вся в дырах, но зато можно будет шайб нарезать. Наши-то совсем износились.

— Где видел? — тут же наводится на будущую добычу механик. — И как это я мимо прошел?

Трещит огнями сварка. Перед пушкой мастерят отбойник для воды. В прошлый раз из-за спешки орудие чуть не свернуло набок набегающим потоком, поэтому решили с проблемой разобраться.

— Готово, принимай работу! — снимает маску крохотный орк, больше похожий на зеленую обезьяну, чем клыкастого исполина. Но карлик очень востребован на верфях — он пролезет в любую дыру, куда никто иной просто не рискнет сунуться.

— А где заклепки? Где болты? — презрительно щурится Тратта. Ему совершенно не хочется остаться без орудия в новом походе. В том, что поход будет, оружейник уверен. А еще он отлично знает, что от торпедиста оружейник отличается только наличием короткоствольной пушки на палубе и ключами от подсобки с оружием. Забери — и никакой разницы. Поэтому Тратта тычет когтем в поделку и фырчит: — Оно же от плевка слетит.

— Что?! — сварщика заедает. — Да этот щит теперь и краном не своротить! Моя работа!

— Да? — оружейник цепляется за кусок гнутого железа, хекает и выдирает вместе с куском стальной палубы. — Какой кран, бракодел несчастный! Это первым же дождиком смоет! Переделать!

И удаляется, с трудом распрямляя перекошенную спину.

У поднятого перископа на мостике грустит старпом. Ему уже намекнули, что видят его в качестве будущего капитана, вот только радости никакой нет. Вкусив полной пастью связанных с ремонтом неприятностей, старпом с тихой печалью вспоминает прошлые дни. Тогда больше половины проблем на себя брал капитан. Кому-то бил морду, кого-то пинками гонял по доку, с кем-то распивал литр-другой бормотухи. После чего проблемы решались, необходимые железки находились, а дефицитные штуки появлялись по мановению волшебной палочки. У старпома пока так не получается. Мало того. Он вполне осознал, что еще не готов на капитанскую должность. Ему надо еще дозреть до этого. Хотя бы выход-другой под мудрым и привычным руководством. Потому что сейчас он сможет только одно — героически утопиться прямо на фарватере военно-морской базы. От безысходности. Потому что нет у старпома лихой шизофрении, с которой кэп гонял ушастых мерзавцев везде, где только встречал. И нет у старпома той удачи, которую так ценят моряки. Утопить “Берту” — это вам не у Паучатника от вдов отбиться. Это чуть-чуть сложнее.

— Ю-ю-ю! — долетает снизу вслед за грохотом падающего железа.

— Покалечили? — высовывается из люка док.

— Наверное, — меланхолирует Штырь. Штырь убедился, что для рулей привезли новую смазку, теперь ждет результатов спринцевания подшипников и прочей машинерии.

— Насмерть пришибли? — с плохо скрываемой радостью уточняет док. Доку не хочется возиться с увечными. Доку хочется продолжить инспекцию рома, который по глупости уже загрузили на борт.

— Не, вроде орет пока… Но голос не наш. Местные, с верфи.

— А-а-а, — успокаивается док и ныряет обратно. Из темноты долетает: — Лазарет в конце пирса. Пусть туда волокут.

— А ты?

— А я где-то в отсеках.

Понятно. Значит — не найти никакими способами.

— Ко-ко-ко, — долетает из переговорного. Это кок пришел с привычной экспроприацией в кормовой и теперь бдительно следит за наполнением корзинки свежими яйцами. У кока все просто — кто не делится, тот идет в суп. В суп никто не хочет, поэтому хохлатки по расписанию выдают продукцию, высовываясь из-под помоста.

Когда были в море, крылатые умудрились даже отловить чайку и вручили ее живодеру с намеком: какая разница, из кого бульон получить? Крылья и клюв есть? Есть. Значит — съедобное. Кок из чайки изобразил жаркое, теперь эти вопящие генераторы помета шарахаются от подлодки, как только ее заметят на горизонте.

Курам же приходится вернуться к выплате дани яйцами. Во избежание.

— Продувка! — разносится по доку. Все, кто не успел попрятаться, цепляются покрепче за любую принайтованную железяку. Торпедист вместе с приданными ремонтными гениями тестирует систему высокого давления. Торпеда сама себя из аппарата не выплюнет. Надо подать воздух. И желательно — одним могучим потоком.

— А-а-х-х-х! — вылетает спрессованный кулак, видимый мутным пятном на фоне ярких солнечных лучей.

— Крак! — отвечают ему шлюзовые ворота. Лодку затаскивали на стапели кормой вперед, поэтому теперь все четыре носовых бьют слаженно в близкую металлическую раздвижную стену.

— Крак-крак, — еще раз вздыхают ворота и расползаются в стороны, впуская веселую морскую воду бурлящим потоком.

— Продувка штатно! — орет старпому торпедист, взбираясь на рубку быстрее обезьяны-сварщика.

— Дебилы, — меланхолирует Штырь.

— Полные, — соглашается с ним старпом.

Из дыры на столбе воды выплывает Бдык с разводным ключом в лапах и орет:

— Кто люки не задраил? У меня машинное затопило!

Ша улыбается и ныряет в набегающую волну. Следом летит разводной ключ.

По волнам на надувном плотике болтается док и грозит открытой ромовой бутылкой механику:

— Твое счастье, что промахнулся! Попал бы по черепушке, я бы тебе клизму поставил, ведерную! Делать им нечего, все подгадить норовят.

На следующий день ворота отремонтированы, вода откачана, лодку проветривают. Ша приносит Бдыку два ключа, похожих друг на друга как близнецы-братья. Механик принимает оба и прячется обратно внизу. У него еще не все клапана отрегулированы после установки новых шайб.