Экипаж (СИ) - Борисов Олег Николаевич - Страница 2

Блям! — не рассчитав силы, вторя капитану, роняют первую торпеду на палубу подлодки. Шкипер тем временем демонстрирует фигу посеревшему от страха кладовщику. В отличие от нас, пофигистов, бедолага пережил уже три взрыва арсенала и не хочет повторить это еще раз. Видимо, тыловики знают что-то про новое поколение торпед, о чем экипаж еще не прочел в методичке. Но — патрулирование будет долгим, успеем разобрать на листочки и в позе орла изучить. От скуки мы успеваем прочесть всю макулатуру, которую сгружают яйцеголовые. Главное, не забыть потом поделиться сокровенными знаниями с коллегами.

Блям! — гремит вторая торпеда. Народу лень подогнать погрузочный кран, и они все пытаются поиграть в геркулесов.

— Ща как дам кому-то! — отвлекается от высокоинтеллектуальный беседы шкипер и Зур со вздохом топает к лестнице. В отличие от оружейника, пом-мех обладает луженой глоткой и стальным желудком. Ему просроченный паштет — на один клык.

— Бляди, бляди, бля…

Доктор верещит на высокой ноте, не прерываясь. Это он обнаружил, что по списку медицины вернули одинокую бумажку с прочерками. Теперь для лечения у нашего эскулапа осталась киянка для обезболивания, щипцы-зубодеры и доброе слово. Настой от похмелья выжрали в прошлый раз, остальные таблетки экипаж сжевал во время шторма. Боролись с укачиванием. Мы не виноваты, что движок сказал “кряк” на подходе к базе и пришлось скакать по высоченным волнам под веслами. Когда тебя поднимает на высоту крепостной стены и роняет вниз, невольно хочется проглотить какую-нибудь фигню от морской болезни, ненависти к окружающему миру и для поднятия общего тонуса организма. Учитывая, что плющило всех знатно и мы доскакали домой быстрее, чем под чадящими движками как обычно, таблетки были у дока правильные. Жаль, больше не осталось.

— И как я смогу оперировать без инструментов и ставить клизмы особо отличившимся? — поворачивается к старпому доктор. Задумчиво полюбовавшись высоким потолком пещеры, самый мудрый из экипажа достает из кармана пачку наличных и сует в загребущие руки медика.

— До вечера успеешь на барахолку смотаться?

— Только если на транспорте. И еще обратно везти.

— Бери идиота с арсенала. Я договорюсь с боссом, чтобы потом бумаги подмахнули.

— Понял, исчезаю.

Обычная практика. Если у тебя есть связи, то можно часть взяток отжать у штабных и на эти деньги докупить недостающее. Мало того, если хорошенько покопаться на припортовой барахолке, то легко получится снарядить полную эскадру на сотню вымпелов. И все закупленное никогда не появлялось на наших складах, что вы. Нам столько не выделяют. Свежеуворованное раньше числилось у гномов, гоблинов, оборотней и даже эльфов. Каким образом барахло попадает на сидящий в блокаде архипелаг — только богам известно. Но если пачка купюр была изрядной, доктор прикупит экипажу очередных конских возбудителей и глистогонное. А мы переведем дух и займемся утрамбовкой уже погруженного.

— Бляди, — вторит медицине кладовщик, обреченно влезая в повозку. Без подписи его не пустят обратно в арсенал, а капитан будет стоять насмерть. Проще откупиться прогулкой в трущобы, чем ходить рядом и жаловаться на жизнь.

На один из безразмерных ящиков присаживается охранник. Карамультук он передал сменщику, сейчас крепко держит в лапах огромный сачок. Таким раньше ловили сомов в гроте, но, когда соседи ненароком рассыпали ящик гранат и это все под водой сдетонировало, рыба убралась куда потише. Теперь в грязной воде бултыхается только птичье дерьмо, щепки от размолотых в труху деревяшек и размокшие окурки. Курить на постах запрещено под страхом порки, но охрана все равно смолит, ловко в случае проверки пряча бычки за щеками.

— И зачем тебе это? — любопытствует шаман-навигатор, поправляя толстую сумку с мухоморами.

— Для кур.

— Так куры в клетках, — пытается достучаться до разума охранника камлатель.

— И что? Разбегутся.

— С какого фига?

— Они у вас всегда разбегаются, — флегматично отвечает рядовой, почесывая брюхо. — А я за каждую несушку стребую грошик — вот тебе и на чекушку к ужину.

Вторя ему криво стоящий штабель с барахлом заваливается, скрипя и подрагивая. Брызнувшие в стороны матросы успевают спасти тушки от неизбежной гибели, следом с “ах-вы-суки-куд-куда” в облаке перьев разлетаются куры. Глядя на взбудораженную толпу, охранник подхватывается и восторженно орет:

— А я что говорил?! О как! Да мне столько не выпить!

Два часа спустя всех отловленных несушек законопатили в носовом отсеке, задраив переборку. Капитан решил, что проще держать их там кучей, чем пытаться восстановить ящики. И места меньше занимают.

— И раз, и два!

Зур ворочает рычагами, а остальная команда пытается запихать последнюю торпеду в распахнутый черный зев. Железяка не лезет, материться уже лень, но зеленые рожи упорствуют в попытках впихнуть невпихуемое.

— Я не понял, старпом, а какого хера у нас появилась новая проблема? Раньше ведь как-то справлялись?

Из-под локтя помощника высовывается оружейник:

— Так это, нам положено десять торпед, а привезли двадцать две.

— Это почему?

— Все недостачи спихнули за прошлые выходы.

— И что, даже в коридор не лезет?

— Одну даже сунули стабилизаторами к вам в каюту, босс. Я не представляю, куда…

— Так, — капитан краток и зол. Месяц назад ему пришлось спать с овцой вместо подушки. Животину тоже не могли никуда приткнуть. Но овца хотя бы мягкая, а торпеда… — Значит, это не моя проблема. Но через полчаса итоговая проверка о готовности выйти в море. И если ты, Тратта, не разгребешь это дерьмо, то я лично поставлю железяку на попа в рубочный люк и одного идиота посажу сверху, как на кол. Для стимуляции мыслительных процессов.

Оружейник испаряется, старпом оценивает диаметр люка, рядом с которым стоит, затем толщину торпеды и вздыхает:

— Торчать будет, зараза, если на попа поставить. Погружаться не сможем.

— А мы Тратту поглубже насадим, чтобы он дырку задницей прикрыл. Пусть герметизирует швы. Распустились, понимаешь.

Торпеду привязали снаружи, прихватив цепями и убедившись, что набегающий поток не сможет отодрать бандуру от корпуса.

— Аккуратно, лапы не отдавите!

Последним грузили шкаф. Бумаги из него распихали по всему пирсу, теперь пустую утробу ворочали, дотащив до дырки внутрь подлодки.

— Пролезет? — поинтересовался Острый Глаз, вымеряя габариты и суетясь рядом.

— Но мы же отсюда и доставали.

— Может, мы его перед этим разобрали? Слишком здоровый.

— Не, точно целиком поднимали. Бодрые с утра были, даже не разгружали, так и выдернули.

— Ну, тогда — разом!

Матросы разжали лапы и мэллорновое угробище ухнуло в недра корабля.

— А-а-а-а-а! — долетело в ответ.

Кучковавшиеся у дыры выполнили “через плечо” и гуськом бесшумно потянулись к распахнутому кормовому люку. Он был меньше и обычно открывался для вентиляции. Но выяснять, кому это прилетело, никто не захотел. Мало ли.

— Суки, — обреченно донеслось снизу.

Адмирал с интересом разглядывал загаженный пирс. На огромных дубовых плахах валялись остатки ящиков, пустые банки из-под паштета, не подписанные наградные листы и еще прорва всякого в машинном масле, протухшем сале и чем-то кисло-вонючем. Одним словом — подлодка исторгла из своих глубин накопленное за прошлый поход, теперь же сыто переваривала новые грузы и обещала экипажу незабываемые ощущения в ближайшие пару месяцев.

— Как вы, готовы? — равнодушно поинтересовался командующий военно-морской базой, выбирая, куда бы без последствий ступить лакированными штиблетами.

— К утру, — печально ответил капитан. Ему хотелось домой, к маме, к холодной наливке и горячему ужину. Но придется проводить итоговую проверку, латать обнаруженные дыры и подгонять лоботрясов с ремонтом ушатанных механизмов. У вышестоящих мордастых план и график, а отдуваться ему. С другой стороны — отвалил на большую воду и не увидишь опостылевшие рожи еще три или четыре месяца. Если совсем будет тоскливо, то можно бросить якорь у какого-нибудь из безымянных островов и порыбачить или устроить шашлыки. Главное, не попасться на глаза эльфийским патрулям. С уродов хватит наглости испортить краткий заслуженный отпуск. Эльфы, что с них возьмешь.