Их невинный подарок (СИ) - Кучер Ая - Страница 39

И оглушительно проигрываю.

Падаю в низ.

Где меня подхватываю руки Ника, прижимают к его телу. Вскидываю взгляд, теряюсь в его мужчине. В том, что желание никуда не ушло из его глаз, не испарилось. А будто стало только сильнее.

– У тебя руки холодные.

Говорю вместо любой другой фразы, которую бы сказала адекватная девушка. Только теперь мне кажется, что мою адекватность отбросили подальше, оставили в доме Устиновых. А меня саму оставили с клеймом «ненормальная».

– Согреешь меня, красивая? – усмехается, а у меня мурашки от этого. – Пришлось выйти на улицу.

– Зачем?

– Потому что ты очень,оченьгромкая. И мне это нравится. Но загвоздка в том, что я говорил по телефону. А нам ведь не нужно, чтобы кто-то узнал о том, как мы играем. Правда?

– Правда.

Я совсем не подумала об этом, забылась в собственных ощущениях. А ведь мужчинам звонили, видимо, хотели новых ответов. И нас могли услышать! Могли…

Ничего не могли, на самом деле. Даже если бы узнали, то что? Буря за окном шумит, ревет бешенным ветром. Никто бы не добрался к нам, не так быстро. А к утру мужчины придумали бы что-то. Или я сама разобралась.

Успокаиваюсь от этого, прижимаюсь сильнее к Нику. Почти не вздрагиваю, когда он оставляет ледяные узоры на моем позвоночнике. Отбрасывает мое полотенце, тянет меня к кровати.

– Как думаешь, красивая, тебя хватит на ещё один раунд?

И меня хватает.

Глава 28. Карина

Мужчины превращают меня в сгусток эмоций и ощущений. Невозможно думать или сомневаться. Говорить невозможно. Горло сжимает, дыхание прерывается от новых поцелуев.

Дурман сплошной.

Их руки на моем теле, нежные касания. Не знаю, кто и где, всё в тумане. Только могу растворяться от уверенных действий мужчин. Как они знают меня, лучше всех, лучше меня самой. Как играют, заставляя колыхаться на грани.

– Красивая, - шепот Ника как залп, оглушает и разрушает. – Хочу, чтобы ты смотрела на меня.

– Не могу.

Честность это всё, на что я способна. Тело мне не принадлежит, не подчиняется и не двигается. Все силы вытекли, оставили меня на растерзание. Предатели.

Ничего от меня не осталось, всё эти двое забрали.

Это приятная усталость. Я млею от ощущений, от слабости в теле. От того, как возбуждение изматывает, все соки из меня выжимает. А остановиться не могу. Ни я, ни мужчины.

Как наваждение какое-то.

– Давай, красивая, не лишай меня радости.

Ник тянет на себя, к краю кровати. Мужские ладони крепко обхватывают меня, придавливают, не дают пошевелиться. А его член трется о мои влажные складки, раззадоривает сильнее.

Я не уверена, что выдержу ещё раз. Смогу получить новый взрыв ощущений, когда внизу тянет, а тело болит. И вместе с этим уверена, что не получиться отказаться. Сама себе не позволю.

Окончательно теряюсь в себе, не могу понять. Почему так происходит и откуда столько реакции? Дикой, необузданной. Первобытного желания принадлежать им, быть с ними.

Помешательство, только оно.

И я полностью отдаюсь этому.

Широко распахиваю глаза, когда Ник входит в меня. Резко, сразу заполняя собой. Цепляюсь за его плечи, руки. Кусаю губу, пропуская через тело тысячи разрядов тока.

Они бьют по коже, по самому нутру. По спине спускаются вниз. Охватывают каждый уголок души, не отпускают. Я сплошное электричество, которое уничтожает само себя.

– Умница, - касается пальцами моего лица, ласково проводит. И это слишком разительно отличается от грубых толчков, быстрых. – Смотри, красивая, как идеально ты меня принимаешь.

Ник обхватывает мою шею, тянет корпус вверх. Приподнимая, чтобы я видела. Как крепкий, толстый член, увитый венками, блестит от смазки. Моей смазки. Как набухшая головка медленно входит в меня, исчезает.

Это порочнее всего, что я видела, слышала. Мужчины раз за разом разрывают меня на куски, вырывают из привычных граней. Заставляют всё больше погружаться в пучину порока.

– Ник!

Кричу его ненастоящее имя, захлебываюсь криками. Так хорошо, правильно. Мне нужно ещё и ещё, раз за разом. Движения, от которых судорогой сводит. Поцелуи, после которых не хватает кислорода. Касания, которые толкают навстречу оргазма.

Я взрываюсь, не выдерживаю. Стоны сменяются всхлипами, когда Ник продолжает двигаться. А я сжимаюсь на нем, меня колотит от навалившейся эйфории. Каждая клетка вибрирует, разрушается. А мужчина всё продолжает. Чувствует, что со мной происходит. Вбирает это, разгоняет возбуждение лишь сильнее.

Обессиленно падаю на простыни, цепляюсь пальцами за мужские ладони. Я больше не я, ничего не осталось. Ничего не могу. Только принимаю хаотичные толчки, каждый стон Ника слушаю.

Это похоже на пытку, на награду, на проклятие и благословение.

Когда он двигается, а я не могу. Когда из меня всю душу вытрясли, а Ник продолжает вколачиваться в моё тело. Ещё, и ещё, берет и берет, словно меня все ещё недостаточно.

Мужчина хрипло стонет, кусает мои губы в поцелуе. Я чувствую, как напрягаются его мышцы, как в сталь превращаются. На секунду, не более. Как он подрагивает от напряжения, а после усмехается.

– Ты станешь моей погибелью, красивая.

Это самое странное, что можно услышать после секса.

Самое прекрасное.

Обессиленно прижимаюсь к мужчине, когда он ложится рядом. Чувствую Клауса, который прижимается со спины. Ведет ладонями по моему влажному телу, тянет за волосы.

– Клаус, - выдыхаю, нет энергии даже развернуться к нему. – Я не смогу больше. Не сейчас. Потом.

– Потом, - повторяет уверенно, словно у нас будет ещё миллион этих «потом». – Отдыхай, красивая, ты так хорошо потрудилась сегодня. Такая умница была. Тебе нужно набраться сил. А вот после…

– Что будет после?

– После, мы с братом возьмем тебя вдвоем. Одновременно.

Раньше я бы покраснела на такие слова: жаркие, будоражащие, развратные. Но сейчас даже отмахнуться не могу. Принимаю к сведению, а после засыпаю.

Клаус и Ник во мне словно что-то сломали. Желание отталкивать или стены ограничений – не знаю наверняка. Но что-то неуловимо меняется, когда свободнее дышится, когда обещание мужчин не воспринимается, как угроза.

Мне жарко и душно, зажатая между двух тел. Ничего почти не снится, только неясные обрывки. Смазанные, серые. Отчим что-то говорит, мама отчитывает со слезами. После мужчины обнимают. А дальше я одна где-то, не могу дышать.

Полнейший бред, от которого начинает болеть голова, когда я просыпаюсь. Не могу пошевелиться, прижатая тяжелой рукой к матрасу. И я лишь поворачиваю голову, рассматриваю спящего Клауса.

Сейчас он как никогда красив. Спокойный, безмятежный. Не хмурится, никаких следов раздумий или сомнений, никакой жесткости. Расслабленное лицо, спокойное дыхание. Замечаю тонкую полоску шрама на челюсти, спрятанную за щетиной. И царапины на плечах, мелкие, свежие.

Мой след.

Сглатываю, не думала, что настолько сильно цеплялась за него. До красных отметен, которые, наверняка, неприятно щиплет. Черт. В следующий раз нужно себя аккуратнее вести.

Кусаю губу, понимая, о чём только что подумала. Следующий раз. И ещё один? И сколько их будет? До утра или дольше? Мысли забрасывают в омут сомнений, попыток предугадать будущее.

Задерживаю дыхание, пока легкие не начнет жечь. А после выдыхаю. Отпускаю все тревоги, отрываю их от себя. Я не могу всё время так жить. Сейчас я хочу просто наслаждаться моментом.

Нашей ночью.

И делать только то, чего я действительно хочу. Ничего боле, никаких границ и оправданий. Только мое желание.

– Насмотрелась? – Клаус бормочет, притягивает к себе ближе. А я не могу сдержать смешок, настолько у него очаровательный голос спросонья. – Что?

– Ничего. Просто хорошо.

– Хорошо? Это хорошо, красивая. Куда?

Недовольно скалится, когда я стараюсь освободиться от объятий. Хватка становится жестче, Клаус напрягается. Словно все усилия приложит, но не отпустит. И это теплотой отзывается в сердце.