В поисках Витослава (СИ) - Лактионов Владимир - Страница 35

— Всего ничего: никогда не ходи с войной западнее Хурал Уула!

— Я и не собирался… Во всяком случае, пока. И тогда ты оставишь меня в покое?

— Сразу же после того, как ты пообещаешь! И я не буду воевать с тобой и строить тебе козни. Даю слово.

— Становись моим братом, а́нда, и тогда я успокоюсь! Сейчас я распоряжусь, чтобы принесли молоко, мы прольем в него свою кровь и выпьем!

— (В сторону) Ахали цели!

— Ты опять?!!!

— Стой, это не то, что ты подумал! Это наоборот, благословение!

— Нет!!!

— Ядринец, Витослав, Эй, кто-нибудь!!!

— В чем дело?

— Как там у нас? Все нормально?

— А что у нас может быть ненормального?

— Монголо-татарское иго на Руси было?

— Ты чё? Где Русь, а где Монголия!

— Ты кто? Я тебя не узнаю́!

— Я Мечислав, настоятель храма родноверов.

— Где Ядринец?

— Это кто такой?

— Моя жена Света с вами?

— Да… Ты здорово перегрелся. Ты уже тридцать лет, как разведен, и твою жену звали как-то по-другому…

***

Все, что угодно, только не это. Плевать мне на историю, плевать на монголо-татарское иго, плевать на все. Отдайте мне Свету!!!

***

— Знаешь что, Темуджин! Я освобождаю тебя от твоего обещания. Если захочешь, завоевывай все, что до Урала, сам Урал и все, что за ним! А я отказываюсь от своего обещания не воевать с тобой и ухожу.

— Что случилось, на тебе лица нет!

— Ничего я тебе не скажу, так будет лучше!

— Ничего не понимаю, но спорить не буду. Все-таки жаль, что ты не стал моим анда.

***

— Ядринец! Ты здесь?

— Где же мне быть? Что-то случилось?

— Где Света?

— Рядом со мной.

— Монголо-татарское иго было?

— Оно никуда не девалось. А что?

— Я возвращаюсь. Только что со мной чуть не произошло непоправимое: я мог потерять самое дорогое, что есть у меня в жизни!

— Не кипятись. Воротись и все расскажи!

***

Через полчаса я сидел у костра в общине родноверов и рассказывал все как можно подробнее. Послушать мою историю собралась вся община. Ян, и все руководство сидели напротив, Света прижалась рядом, обхватив меня руками и положив голову на плечо, остальные заняли места в партере и на галерке. Когда я закончил свое повествование, несколько минут все молчали, потом Ядринец изрек:

— Случившееся говорит не о том, что корректировать прошлое бессмысленно, но всего лишь о том, что это очень опасно. Пока ты рассказывал, у меня появились кое-какие соображения. Когда будешь готов их выслушать, дай знать.

— Ян, извини, нет!

— Поговорим потом!

Когда все разошлись, Света сказала:

— Знаешь, я примерно понимаю, что ты чувствовал. У меня в душе на несколько минут появилась какая-то странная пустота, и я висела вне времени и пространства. Все, происходящее вокруг, казалось мультипликацией, плоской картинкой. Я переставала узнавать знакомые лица, и было очень трудно дышать. Пытаешься сделать вдох, а грудь заполняется не воздухом, а чем-то тяжелым и безжизненным.

— А сейчас?

— Сейчас дышится глубоко и свежо!

— Слава богам.

И еще: я решила, что больше тебя одного не отпущу. Кстати, я вдруг почувствовала, что могу читать мысли, и эта мысль принадлежит не мне, а Ядринцу. В следующую командировку, если вы опять задумаете что-то грандиозное, мы полетим вместе. Вот увидишь, он тебе предложит именно это!.. Кто это там сидит?

Вдалеке в тени куста сидел Володя-Витослав и жестами показывал, что хочет поговорить. Когда я, заинтригованный, приблизился к нему, он показал на среднем пальце правой руки кольцо.

— Шломо заснял видео всего того, что происходило с тобой в той реальности, и у нас в параллельной. В них нет Ядринца, меня, Валика и многих из наших, зато имеет место официальная церковь родноверов, а монголо-татарское иго не распространилось дальше Урала. Не существует никаких Геи и Терры, Анчутки, Чопа и Пыха, а вместо Яна бегает какой-то странный тип, которого зовут…

— Мечислав?

— Точно! Ты уже успел и с ним познакомиться?

— А контора?

— Похоже, контора вечна и несокрушима. Во всяком случае, в иной реальности она процветает. Кстати, никакой разницы во внешности и менталитете наших людей я не заметил. Скорее всего, монгольские гены оказались не причем, и их влияние было сильно преувеличено. Как ты думаешь, стоит показывать это Ядринцу?

XXVII. Тот

— Значит, будем искать другие пути! — Ядринец задумчиво чертил палочкой на песке какие-то замысловатые узоры.

— Зачем вообще все это? Я пока не вижу особого смысла.

— Во всем остальном ты видишь смысл? Ты счастливчик!

— Ну, а все-таки?

— С момента своего появления человек начал сознательно упорядочивать окружающий мир и свое мировоззрение. Стремление сознательно структурировать — его отличительное свойство. Голубь вьет гнездо, лисица роет нору, но их действия неосознанны. Человек строит дом, прекрасно отдавая себе отчет, что и зачем он делает. Точно так же он пытается упорядочить свою картину мира. Каждый должен сам для себя решить, как устроен мир, и что хорошо и что плохо. В эту картинку мира он вводит и себя самого: «Кто я?», «Каково мое место в этом мире?» и «В чем для меня смысл жизни?». Высшие силы предлагают каждому из нас некие модели бытия — миры. Есть миры религий, миры наук, миры коммунизма, империализма, социализма, фашизма, национализма и так далее. Каждый мир гармоничен внутри себя и имеет собственные нормы и правила, но никем не писанные законы остаются общими для всех. В составе всех миров есть, если можно так сказать, «святая часть» — названия, символы, гербы, легенды и истории, постройки, свои служители и их иерархии. Физическое воплощение этих миров — задача людей, духовное — бесплотных. Когда-то с помощью наших богов мы создали свой мир и наделили его свойствами по собственному усмотрению. Это — очень высокая, но не последняя ступень познания бытия. Теперь мы могли бы выйти за ее пределы, но случилось одно «но». Принципы соперничества миров оказались нарушенными, и причиной тому послужило изменение общего баланса сил. Может быть, темная деструктивная тенденция почему-то оказалась сильнее — а такое изредка, но случается, либо на арене появился еще один неизвестный фактор, неизвестный игрок.

— Это «светлые» и «темные», о которых говорил Витослав?

— Да, это они… Я так думаю.

— Постой, но ведь, судя по твоему рассказу, мы тоже находимся в каком-то мире? Здесь есть святое, есть боги, есть законы…

— Богов здесь нет, святого тоже нет. Ты мог бы указать пальцем, что́ здесь святое и где оно находится? Также здесь нет своих внутренних законов — есть только никем не писанные, здесь нет гербов, икон, молитв и святых писаний.

— А наши и Витославом литературные опусы?

— Это не Тора и не Махабхарата, это просто хроники, летописи, мемуары.

— Но ты ведь бог?

— В первую очередь, я человек, я — воплощенный. Можешь меня потрогать… Меня скорее можно назвать почетным богом, чем действительным. Наш мир не совсем обычен, из него есть выход. В принципе, из каждого мира есть двери вверх, но наши не в пример шире, и они распахнуты настежь. Слыхал притчу об «игольном ушке»? А ты думал, о чем она на самом деле?

— Там что-то сказано про богатого…

— А у нас здесь, насколько ты заметил, ни у кого ничего нет! Это не совсем материальный мир, здесь все необходимое появляется само собой в нужных количествах, а все ненужное исчезает. Здесь мысль вещественна, а плоть эфирна, здесь все не физичны, но не бестелесны.

— И все равно я вернусь к тому, с чего начал: зачем вообще все это? Что мы будем делать?

— Ответ простой: мы вот-вот выйдем в открытый космос!

— Не понял!

— Ну, или в плавание в открытом море, не видя берегов. Мы на собственном опыте убедились, что все пережитое ранее не является истиной в последней инстанции, что все, нас окружающее, было мифом…

— Разве? Оно было ненастоящим?