Власть книжного червя. Том 4 (ЛП) - Kazuki Miya - Страница 265

Том 4 Глава 374 Чернила с секретом и возвращение в замок

Настало время церемонии весеннего крещения.

Направляясь к святилищу, я краем глаза взглянула на детей, которые были ничуть не меньше меня. Слышать шепот толпы, пока я шла мимо, не было для меня чем-то новым, но так как это была церемония крещения, все они были детьми… и дети были намного более непосредственны, чем взрослые на церемонии совершеннолетия.

Эй! Не говорите: “Ого!” «Какая маленькая» Я вас отлично слышу! И не показывайте на меня пальцем, как будто я какая-то уродка. Если бы мои рыцари-стражи были здесь, они бы вышвырнули вас вон!

Я продолжила идти дальше, чувствуя себя немного как животное в зоопарке, и взобралась на подиум. Затем Фердинанд начал свою речь о богах, после чего я завершила церемонию благословением детей. Я не видела никого из своей семьи, стоящих у двери, может быть, потому, что церемония совершеннолетия состоялась всего неделю назад.

Ну и ладно… У Тули тоже работа…

— Наконец с этим закончено, — сказал мне Фердинанд.

— Вы собираетесь снова запереться в своей мастерской? — Спросила я. — Мы собираемся прятаться в храме, пока граф Лейзеганг не покинет город, верно? Я слышала об этом от Экхарта.

Прадед и нынешний граф Лейзеганг планировали поженить Фердинанда и меня, чтобы сделать его следующим эрцгерцогом и свести к минимуму количество крови из Аренсбаха в эрцгерцогской семье. Они, очевидно, были убеждены, что Фердинанд стремился занять место эрцгерцога, учитывая, что до того он взял меня под свою защиту, сыграл значительную роль в моем удочерении, вернулся в благородное общество после изгнания Вероники, а затем официально стал моим опекуном.

Фердинанд, у которого граф Лейзеганг обиняком поинтересовался его возможными планами женитьбы на мне, впоследствии разрушил планы Прадеда, заставив нас с Вилфридом обручиться. Мне показалось странным, что мы прятались и отказывались посещать собрания аристократов, несмотря на это, но обуздывать дворян, замышлявших посадить представлявшегося им идеальным эрцгерцога на трон, по — видимому, было задачей нынешнего эрцгерцога и планируемого будущего эрцгерцога — то-есть Сильвестра и Вилфрида. Другими словами, нам не о чем было беспокоиться.

Экхарт объяснил мне это так, глядя на дверь в запертую мастерскую Фердинанда: — Если бы лорд Фердинанд был честолюбив, он бы остался в замке, а не вернулся в храм. Там он получил бы всю необходимую поддержку, просто приняв предложения, которые ему сделали, не сообщая об принятом решении больше никому. Но вместо этого он продемонстрировал свою лояльность лорду Сильвестру, сведя к минимуму контакты, передав информацию о сделанных намеках эрцгерцогу и полностью отстранившись от влияния на сложившуюся ситуацию. Нет лучшего способа продемонстрировать свою полную непричастность к политике, чем запереться в храме.

Выходило, что я могла продемонстрировать свою позицию, что я буду следовать приказам Ауба Эренфеста, точно так же избегая любых контактов и оставаясь в храме.

— Как уже объяснил Экхарт, я не намерен выступать против Сильвестра, — сказал Фердинанд. — То же самое относится и к тебе, нет? И ты всегда более оживлена в храме. Оставаться здесь для тебя совсем не неудобно, не так ли?

— Верно. Меня не особо интересует кто будет следующим эрцгерцогом, и пребывание в храме нисколько не смущает. Однако я должна сказать, что то же самое относится и к вам, Фердинанд. Вы всегда выглядите оживленнее, когда можете заниматься своими исследованиями.

Синие жрецы теперь могли должным образом помогать ему в его работе, и поскольку большая часть работы, оставшаяся от бывшего Верховного епископа, была сделана, у Фердинанда появилось гораздо больше свободного времени. Он изогнул губы в легкой улыбке, чтобы выразить свое согласие; тот факт, что он не согласился вслух, вероятно, объяснялся тем, что дворяне не должны говорить, что они предпочитают храм замку.

— Я думаю, что для вас нормально тратить свое время здесь, по крайней мере, на свои исследования. Вы можете запереться в мастерской, если хотите, — сказала я.

Фердинанд приподнял бровь.

— Я был бы признателен, если бы меня не прерывали из-за таких пустяков, как еда, но… Отложив подобное в сторону, я должен кое-что обсудить по поводу твоих чернил. Я зайду в твою мастерскую после обеда; приготовься к моему визиту, — сказал он, и выражение его лица слегка посуровело. Его исследования моих чернил, должно быть, дали не особо хорошие результаты.

Я спросила Франа о своих планах на день, а затем выразила согласие на визит.

Фердинанд прибыл после обеда, неся с собой короб, наполненный различными баночками с чернилами. Я открыла дверь своей мастерской, чтобы впустить его и Экхарта внутрь. Юстокс отсутствовал, так как он посещал Дворянский квартал, чтобы узнать последние новости и слухи ходящие среди дворян. Мои рыцари-стражи, Ангелика и Дамуэль, тоже вошли внутрь.

Проинструктировав рыцарей-охранников ждать у двери, Фердинанд заставил меня взять в руку магический инструмент, блокирующий звук.

— Я сделал такие же чернила и провел различные опыты, — начал он, одну за другой выстраивая различные банки. У каждой из них была своя этикетка, привязанная к ней веревочкой, но то, что было написано на них, заставило меня удивленно моргнуть.

Розмайн. Фердинанд. Минус 1. Минус 2.

— Я узнаю имена, но причем туту минусы? — Спросила я.

— Чернила, сделанные с включением на один или два елемента меньше. Выяснилось, что золотая манопыль, добавленная на заключительном этапе, ответственна за необычность чернил; ничто другое не вызвало изменений подобных виденных нами, — объяснил Фердинанд. Очевидно, ему удалось сделать чернила без задействования разных атрибутов.

Как можно удалить атрибуты…? Это звучит как что то довольно сложное.

— Мои результаты показали, что чернила не набухнут и не исчезнут, если в них нет всех атрибутов использованных в изначальном составе, — продолжил Фердинанд. — Розмайн, попробуй что то написать моими чернилами.

Я взяла подаренную мне кисть и сделала линию на ткани. Эти чернила, в отличие от моих, немного расползались по краям. Затем, через мгновение, они немного набухли.

— Как и ожидалось, — заметил Фердинанд, с большим интересом разглядывая линию, которую я нарисовала. — Если атрибуты, цвет маны и ее количество совпадают, чернила вообще не сильно расплываются. Нет никаких сомнений в том, что те, у кого присутствуют все элементы, увидят такое набухание, независимо от того, чернила чьего производства они используют.

Фердинанд казался очень довольным, что его теория получила подтверждение с помощью доказательств. Я склонила голову к линии на ткани; использование его чернил не позволило провести исключительно четкую линию.

— Кажется, она размазана сильнее, чем когда вы использовали мои чернила, Фердинанд.

— Это, вероятно, связано с разницей в мане. У тебя меньше маны, чем у меня. Вполне естественно, что тебе будет легче писать на ткани, окрашенной твоей маной, используя чернила, изготовленные из своей же маны.

Подумать только, что чернила, сделанные из чужой маны, имели такое большое различие… Теперь я поняла, почему было намного эффективнее создавать магические инструменты для личного использования с помощью собственной маны.

Поэтому Фердинанд сам делает все, что ему нужно.

— Появление подобных чернил на свет является результатом исключительно обстоятельств, — сказал Фердинанд, — из-за того, что ты хотела избежать вышивки, ты таким образом, создала чернила, богатые маной, для использования на ткани, окрашенной твоей же маной.

— Похоже.

— Мы будем использовать эти чернила исключительно для создания одежды для ваших магических инструментов и сделаем способ их производства секретным. Его слишком опасно раскрывать. Существует бесчисленное множество способов, с помощью которых чернила, которые невидимы, но тем не менее могут приводить в действие магические круги, могут быть использованы по весьма неприятному назначению, — заметил Фердинанд, его светло- золотистые глаза спокойно наблюдали за мной.