За тысячи лет до армагеддона (СИ) - Сопов Валерий - Страница 10

— Это что? — вздрогнув от неожиданности поинтересовался я.

— А черт его знает, — отозвался приятель, продолжая невозмутимо разделывать огромную рыбину, судя по всему добытую с утра Ахмедом. Тут знаешь какие монстры бродят. Метров под десять высотой и с длинными шеями.

— Динозавры, что ли, — пошутил я. — Так они давно вымерли. Приблизительно сто миллионов лет назад.

— Может где и вымерли, а тут точно шляются. Причем живее всех живых, — не отвлекаясь от процесса нанизывания кусков жирной осетрины на деревянные спицы, выполняющие роль шампуров, — возразил Жека.

При виде сочного белого рыбьего мяса я буквально слюной захлебнулся. Как будто бы вчера не набил брюхо под завязку олениной — гриль. А ведь я раньше не верил, что в Днепре когда-то осетры водились. Причем в количестве достаточном для промышленного вылова. Гастрономические ощущение на время отвлекли меня от осознания того, что сказал только что мой однокашник. Правда через несколько секунд я спохватился.

— Надеюсь, ты так шутишь по поводу динозавров. Слышал, что в Африке, в наше время, существовала лягушка, которая орала так громко, что львы хвосты поджимали.

— Вроде как не в Африке, а в Австралии, — поправил меня Жека. — И знаешь, прекращай использовать это выражение: «Наше время» Нет никакого нашего и не нашего. Есть только нынешнее время. В котором мы тут и сейчас живем. Это я так говорю, в чисто профилактических целях. Иначе крыша поедет, если постоянно станешь к будущему, которое прошлое, аппретировать. Впрочем не важно, и сам все поймешь.

— А касательно динозавров, так все истинная правда. Встречаются они тут. Правда в основном мирные, травоядные. Ни с кем из хищных, типа Тираннозавра Рекса до сих пор не сталкивались.

— Слушай, — возникло в голове очередное ужасное предположение, превосходящее по своей значимости то, когда оказалось, что эти долбодятлы не прихватили с собой ни одного справочника.

— А вы с Юркой точно определились со временем переноса? Вы уверены, что нас отбросило на двенадцать тысяч лет назад, плюс — минус лапоть, при условии, что лапоть не превосходит тысячу лет?

— Если честно, то мы толком и сами не знаем. Вроде сейчас голоцен. И климат и природа соответствуют. Во всяком случае сейчас не ледниковый период. Это точно. А то что людей мало, к тому же те, кто в наличии, каменными орудиями балуются, так это как раз и говорит, что мы в начале эпохи.

— Но ты, Андрей, пойми, палеонтологи мы с Юркой совсем никакие. Так, больше понаслышке. Да и в астрономии не сильны. Во всяком случае по периоду обращения Земли вокруг Солнца, точно ничего определить не удастся. Хотя бы до тех пор, пока атомные часы с разрешением в одну миллионную секунды заново не разработаем. Да и это не поможет. Поскольку эталон для самой секунды отсутствует. Те же физические замеры, которые делали после твоего исчезновения, вообще не о чем. Ну бухнула куда-то прорва энергии, а только об реальном количестве можно было только гадать.

Из общих соображений выбор небогатый. Или это голоцен, или микулинское межледниковье. Во втором случае вообще кисло. Поскольку при этом отбросило нас назад не на двенадцать, а на все сто двадцать тысяч лет. Так что из чувства самосохранения и безопасности для психического здоровья предлагаю считать, что мы в голоцене.

— Во всяком случае с координатами местонахождения трудностей не возникает, — вздохнув смирился я с неизбежным. — Мы точно почти в центре Европы. Так что путешествие Юрки на Восток приобретает некий смысл. По итогам сможем сделать более-менее корректную временную привязку.

— И вообще, как насчет утренних гигиенических процедур. Где тут ближайший сортир типа М и Ж? Да и умыться бы не помешало. Отнорок в самом торце пещеры переходил в длинный извилистый лаз, который через пару десятков метров заканчивался вторым, тайным, хорошо замаскированным выходом из пещеры. Прямо в глубокий овраг. Именно там, в самом овраге, и были созданы все условия для утреннего туалета. С трудом протиснувшись сначала вперед, ориентируясь на брезжущее в конце туннеля расплывчатое световое пятно, а затем таким же макаром назад, решил, что эта спелеология поневоле вполне заменила мне утреннюю гимнастику.

По возвращению в пещеру застал там помимо Жеки еще и Ахмета, стараниями которого шашлыки из осетрины были дополнены ароматной земляникой и какой-то кислой травкой.

Глава шестая. Мутная, наполненная психоделическим содержанием

Глава шестая. Мутная, наполненная психоделическим содержанием.

В которой главный герой осознает, что орел корточкист, это вовсе не уважаемый всеми мужчина восточной наружности, предпочитающий садиться на унитаз определенным образом, а нечто совершенно другое, иными словами: не все на самом деле является таковым, как кажется.

Потихоньку ощущение нереальности происходящего начало меня покидать. Окружающий мир стал восприниматься более менее адекватною. Я вот только сейчас начал приходить в относительную норму, смирившись с тем, что все вокруг не выверты моей извращенной фантазии, а суровая реальность. Все-таки слишком многое случилось за предыдущие сутки. Чересчур велик диапазон событий — от рутинного исполнения служебных обязанностей на рабочем месте, в тихом и уютном институтском кабинете, до скачка в прошлое с последующим осознания того, что привычной и родной для тебя планеты Земля больше не существует, а ты сам влился в ряды избранных, поставивших перед собой великую цель по сохранению человеческой цивилизации.

Звучит как полный бред. Вот и моя психика пришла к аналогичному выводу и до недавнего момента воспринимала все вокруг с позиции стороннего наблюдателя, уютно развалившегося вечером на диване с пива и чипсами перед телевизором, в созерцании последнего нашумевшего триллера, шедевра Голливудского кинематографа.

А вот сейчас, похоже, меня наконец стало отпускать. Ощущение нереальности происходящего отступило на второй план, а потом и вовсе как-будто исчезло, забившись глубоко в подкорку. И не в последнюю очередь причиной для этого стало острое чувство голода и упоительный запах, источаемый шашлыками из осетрины.

Получив из рук Жеки вожделенный эрзац шампура с плотно нанизанными на деревянную спицу кусками ароматного, дымящегося и сочащегося капельками жира белого мяса, перемежающимися луковыми кольцами — оказывается тут и лук растет, не сказал бы чтобы репчатый, слишком луковицы мелкие, зато есть куда двигаться в направлении селекции — я наконец-то внимательно огляделся вокруг. Впервые за все это время. Как-то раньше было не до того. Пещера представляла из себя немалое по размерам помещение высотой от трех до пяти метров и габаритами пять на десять, начинающаяся с одной стороны дырой, через который меня вчера и втащил внутрь Ахмет — а может все-таки Ахмед, не знаю как правильно будет, надо бы у Жеки уточнить, чтобы невзначай Атланта не обидеть, — а с другой заканчивающаяся отнорком, едва различимым с того места, где я сейчас стою, и в котором начинается лаз к месту, предназначенному для осуществления гигиенических процедур, а заодно и служащим черным ходом в пещеру.

С одной стороны скала представляет из себя этакую вертикальную стену, гордо возвышающуюся на берегу великой реки, а с другой стороны гранитный массив встроен в земляную кручу, полого сходящую на нет и густо поросшую зелеными насаждениями. Нечто похожее я видел, когда посетил с экскурсией крепость Массада. Там тоже с одной стороны неприступная вертикальная стена, а с другой — сравнительно пологий спуск. Воспользовавшись этим спуском — подъемом, легион римлян в ходе одной единственной атаки (за все время, пока длилась осада) и захватил крепость. Правда возникает вопрос, а чем, собственно говоря, занимались доблестные римляне на протяжении от трех месяцев до двух лет — здесь историки радикально расходятся в своих оценках — пока длилась подготовка к штурму. У меня сложилось впечатление, что находясь на частичной самоокупаемости, Флаий Сильва, возглавляющий десятый легион, банально взял под контроль единственный удобный путь через Мертвое Море и занимался таможенным рэкетом. И только после того, как получил приказ на передислоцироваться воинского подразделения в Дакию, внезапно вспомнил, а зачем, собственно говоря, его в Иудею направили. В принципе я его готов понять. Возьми он штурмом крепость в первые две недели, мог бы рассчитывать разве что на благодарности со стороны вышестоящего руководства и какую-нибудь побрякушку на тунику. Вряд ли когда-нибудь ему бы довелось еще раз попасть в столь хлебное место.