Дух воина (СИ) - Красовская Марианна - Страница 41

Каких только слухов не ходило о Баяре среди врагов: его почти даже заслуженно считали изувером, злодеем и убийцей. А еще – демоном. И все благодаря таким вот помилованным.

А на самом деле убивать мальчишек, едва научившихся держать в руках оружие, ему было стыдно. Ну какие из них воины? Борода и усы еще не растут, голос ломается. Дети совсем. Да, он знал, что из волчат вырастают волки, а из жеребят – кони. Вот только кони эти навсегда запомнят и пережитый ужас, и твердую руку врага и научатся бояться его. Да еще своим соплеменникам нарассказывают всякого: и что видели, и что не видели, да со страху им почудилось.

А место иштырцы выбрали великолепное для засады. Река местами с крутым каменистым берегом, местами с оврагами, да и вообще – низина: издалека и шатры не увидишь. Рядом рощица, кусты ивовые. И берег противоположный как на ладони. Большой стан тут не разместить, зато сотни две-три – прекрасно уместятся. А стадо овец да коз зимой можно в овраге от ветра укрыть. Пожалуй, и ехать никуда не нужно больше, здесь и останутся.

Десятники, уже оглядевшиеся и упомянутых коз и овец нашедшие в том самом овраге, охотно с ним согласились.

Солнце припекало вовсю, и только пар, шедший от земли, да лужи, да остатки вытоптанной травы, превратившиеся уже в грязевую кашу, напоминали о пролетевшей над степью грозе. В каменистом обрыве у реки и в овраге найдена была иштырская добыча: несколько аккуратно сложенных шатров, тюки с одеждой и тканями, посуда – причем не только кохтская, а вполне себе и угурская, немало мешков с овсом, рисом и сушеным горохом, из которого угуры варили прекрасную похлебку. На какое-то время им хватит точно, а дальше… Были еще маленькие угурские лошадки, кудрявые и коротконогие, почти такие же чудесные, как и у кохтэ. Лошади – это важно, прекрасно и замечательно. Лошадей своих кохтэ обожали. Каждый воин (во всяком случае в сотне Баяра) своего четвероногого друга старался выбрать еще жеребенком, растил и дрессировал сам, прекрасно понимая, что от этого зависит его жизнь. Особенно хорош в деле воспитания коней был Наран, лошади его отчего-то любили, он мог уболтать самого строптивого жеребенка.

Нарана вообще любили и звери, и люди. Только сестра Баяра его не любила, что очень не нравилось молодому военачальнику.

Тела убитых врагов оттащили далеко в сторону и предали огню, десятки Бата и Есугая (как наименее пострадавшие) отправились за женщинами, а остальные споро устанавливали найденные шатры и потрошили тюки с тканями. Что делать с добычей, предстояло решить Баяру, и впору было хвататься за голову: он совершенно не представлял, как все это добро делить. Обернулся на Дженну, которая зачем-то помогла пленному мальчишке сесть, вынула у него изо рта кляп и поднесла к губам чашку с водой, усмехнулся. Женщины – у них есть право и на милосердие, и на сострадание. Все же они дают жизнь, а не отнимают ее, и этим так разительно отличаются от мужчин!

И Дженна – женщина, даже если ей так хотелось быть мужчиной.

А Женьке мальчишка казался очень похожим на Костю – единственного ее друга детства. И она приглядывалась к нему и все пыталась задавать вопросы на русском: но он ее совершенно не понимал. Ничего, научится, значит, языку кохтэ. Жизнь заставит.

Баяр подошел к ней, она почувствовала его присутствие всем телом. Закололо не в затылке – по спине прошла волна дрожи.

Пальцы коснулись волос: она знала, что никто, кроме мужа, ее не тронет, просто не посмеет даже. Подняла на него лицо, улыбнулась счастливо. Как же ей нравился этот мужчина! Ее мужчина.

— Мне нужен твой совет, жена.

Подскочила, как мячик, обрадовавшись – она так хотела быть ему полезной, нужной, и не только в постели.

— У нас есть ткани и одежда. Много, но на всех не хватит поделить. Как думаешь, что лучше сделать?

— Дарить на свадьбы, – неожиданно ляпнула Женька. – У тебя из ста воинов – восемьдесят холостых. Сам ведь говорил, что им нужны семьи. Вот и будет стимул.

— Великолепно.

Что, правда? Ему понравилось ее предложение? Женька с удивлением глядела на мужа, а он обхватил ее за плечи и поцеловал в висок.

— Иди выбери нам новый шатер. И отдыхай. Наверное, голодная?

— Да, я… костер разжечь? Приготовить? – встрепенулась Женька под тихий его смех. – Ну что не так?

— Когда я говорю “отдыхай”, я именно это и имею в виду. Еду приготовят воины, им не привыкать. Я распоряжусь, чтобы тебя покормили.

Но он не успел – Дженне несли уже миску с дымящимся супом. Она была не просто женой хана, а соратником, тем, кто защищал их спину в бою, тем, кто стрелял в одного с ними врага.

Своя.

И в то же время – женщина, а кохтэ всегда первыми наливали суп женщинам и детям.

Баяр только усмехнулся, глядя, как его воины стараются Дженне угодить: и миску красивую нашли, и ложку принесли серебряную, и лепешки горячие. А она смотрела и не верила своим глазам, краснея и смущаясь.

30. Главная

Отношение к Дженне неуловимо изменилось. После сражения с иштырцами в ней признали воина, а значит – она окончательно стала своей. До этого она и кохтэ-то не была, так – чужестранка, к тому же обманщица. И в довершение всего еще и женщина. Но теперь воины из десятка Бата и Есугая шепотом рассказывали своим друзьям, как Дженна стреляла, как скакала вместе с ними, как зажгла огонь.

Кто она такая? Прошла Тойрог – смело, даже дерзко. Выучилась стрелять и ездить верхом – все помнили, сколько раз Дженай падал с лошади. И она была женой Баяра, а абы кто их обожаемому командиру точно не годился. Если уж сам Баяр-ах ее взял в свой шатер – она точно особенная.

Поэтому никто даже не возразил, когда молодой хан (а Баяра теперь только так между собой и называли) решил все же ехать торговать к угурам самолично, а за главную оставил в стане жену. Нет, а кто еще мог? Наран разве что, но Нарана Баяр забирал с собой. Он и Дженну бы забрал, но кто-то должен следить тут за порядком, к тому же она прекрасно чуяла приближение врага.

Женька была далеко не так сильно уверена в своих силах. Она – и главная над мужчинами, над целой сотней? Смешно и нелепо. Но Баяр и ей был командиром – пришлось подчиниться.

— А что я делать-то должна? – шепотом спросила она мужа.

— Следи, чтобы они без дела не шатались, – так же тихо ответил степняк. – Когда мальчишкам скучно, они начинают ссориться. Пусть овец проверяют, шатры ставят, охотятся. Ничего сложного.

И уехал, гад такой, да еще Нарана увез и десяток Есугая с собой.

И кто, скажите на милость, так инструкции оставляет? Женька понятия не имела, чем этих “мальчишек” занять. Овцы? А сколько народу нужно, чтобы следить за их выпасом? На охоту – десяток посылать или больше? А их так много, они то и дело мелькают перед глазами, а запомнила по именам она только десятников, да и то – потому что с ними и раньше была ближе всех знакома.

Баяр уехал утром, а к вечеру уже пришлось разнимать почти что драку. Хорошо еще мужчины постарше сами все решили, все же не одни юнцы в сотне были. Тому же Бату уже явно за тридцать, жена у него и два мальчишки. И Айдар вполне взрослый мужчина.

Громко споривших кохтэ Женька, немного подумав, отправила в наряд вне очереди – в смысле, на ночное дежурство. Всех четверых – оптом. Пригрозила, что если услышит ночью хоть звук – ребятки будут до конца своей жизни дежурить при выгребных ямах: копать, обустраивать, закапывать. И снова копать. Кажется, впечатлились. Сортиры убирать никто не любит, да?

Что парни ночью тихо подерутся, она не сомневалась. Что жаловаться не будут – тоже сомнений не было. Зато выяснят свои отношения и не будут таить обиды.

Ночевать без Баяра было холодно и одиноко. Женька скучала, вздыхала и под утро придумала новую пакость: женщины, кажется, хотели учиться воевать? Вот и пусть учатся. Воинов много, хватит, чтобы приставить к каждой наставника. Тем более, вдовы были вполне еще молоды и достаточно привлекательны. Главное только воинов подобрать постарше – и не женатых.