Пауль Кречетски. Жизнь среди героинь (СИ) - "Отчаянный Мореход" - Страница 73

– Вы ошиблись. – Закончила за свою учительницу Клара.

– Верно. – Кивнула Древняя, поджав губы. Ошибаться было неприятно. Старики в принципе неохотно признают свои ошибки, а уж такая древняя личность, как она, делали это ещё более неохотно.

– А что Феникс пытался сделать? – Поинтересовалась Мордо, продолжая помогать Древней.

– Я не могу говорить с полной уверенностью, но могу предположить, что Феникс рассчитывал насильно сделать из парня псионика, чтобы сделать его хоть сколько-то более подходящим вместилищем, чем он был. После, скорее всего, он бы попытался вырваться и найти более подходящее ему тело. Скорее всего, снова попытался бы завладеть мисс Грей, либо же переключился на её учительницу, Профессор Ксавье. Может, стал бы искать ещё каких-нибудь мутантов, вроде той же Эммы Фрост.

– А теперь он где? – Уточнила Мордо.

– Я отправила его в его измерение – пылающую комнату. Там он переродится и очистится от пагубного влияния, что было на него оказано, пока он был слаб. Когда он вернётся, он перестанет быть агрессивен к жизни. Павел же… он будет жить, это так, но сможет ли его сознание выстоять после того, как сама квинтэссенция псионической энергии мультивселенной ударила по нему? Наша же задача – помочь ему не уйти во тьму забвения.

***

После того, как для Павла погас свет, он оказался в кабинете, обставленном в старом, викторианском стиле. За окном кабинета, казалось, был непроглядный туман. Были видны очертания облетевшего осеннего клёна, что расплывались из-за туманной дымки. Или, если проводить аналогии со староанглийским стилем кабинета, это был смог?

Стены представшего перед ним помещения были обклеены или обиты тёмно-зелёной тканью без узоров. Да они и не нужны были – большая часть стен были закрыты книжными шкафами из тёмного, морёного дуба. Из того же материала был массивный стол, на котором стояла зелёная лампа, чернильница с полным письменным набором, часы, что мерно тикали, отмеряя время, стопка чуть желтоватой бумаги, револьвер и открытый кейс с курительной трубкой, табакеркой и принадлежностями для раскуривания и ухода за сиим девайсом. На стене по правую сторону относительно стола висела композиция, составленная из английского щита, двух перекрещённых сабель, двух мушкетов, направленных в разные стороны и кинжала, что висел вертикально ровно по середине щита. Под ней располагался камин, в котором потрескивали сухие головешки.

Самой же главной частью кабинета был, судя по всему, его хозяин – человек, что сидел в массивном кресле, обитым всё тем же зелёным бархатом, за столом. Он что-то писал на бумаге перед ним, изредка посматривая на кейс с трубкой.

Самым удивительным для Павла было то, что был хозяин кабинета один-в-один похожим на него.

– Присаживайтесь, Пауль, чего стоять, словно чужому человеку? – Поднял взгляд на парня его клон.

Тот неуверенно шагнул к точно такому же креслу, что и то, что находилось под афедроном странного видения, на которое плавно и сел.

– Что-же, давайте поговорим, раз уж вы оказались тут. – Произнёс хозяин кабинета, обмакивая перо об специальную подушку, что впитала в себя все неиспользованные чернила, после чего воткнул его в предусмотренную для этого подставку. – Я уверен, вы задаётесь вопросом о том, что тут происходит, верно?

– Верно. – Кивнул парень, изучая своего собеседника.

– А-ха-ха, краткость – сестра таланта! – Слегка посмеялся хозяин кабинета. – Если это так, то Его Сиятельство Граф Толстой был сущим бездарем, не находите? В нашем же случае, больше подходит термин «проф. деформация». Это же наша армейская привычка! Коротко и ёмко!

– «Наша» привычка? – Уцепился за оговорку Павел.

– Верно! – Кивнул его собеседник. – Наша привычка. Мы с вами, некоторым образом, суть есть один человек. Оба мы – Павел Александрович Кречетский, только вот вы – его сознательная часть, а я – подсознательная.

– То есть, ты моё подсознание. – Задумчиво произнёс Павел, олицетворявший сознательную часть личности.

– Я бы попросил на «вы», если это возможно. – Несколько недовольно поджал губы Павел-аристократ, что был олицетворением подсознания. – Всё же, я ценю в людях вежливость. Да и для нас это качество – весьма важно.

– Хорошо, раз так просите. – Несколько поражался сумбурности ситуации «сознательный». – А почему… почему мы в кабинете? И как мы вообще встретились, если раньше этого не было?

– Весь кабинет – и есть я. – Произнёс «подсознательный». – Но он довольно сильно пересекается с сознательной частью личности. Эти шкафы, например, являются нашей памятью. Тут все наши знания. В основном её пополняете вы, Пауль, но и я иной раз вношу свою лепту.

– Прошу, зовите меня Павел. Пауль как-то больше подходит вам. – Произнёс «сознательный».

– Как будет угодно. – Чутка пожал плечами «подсознательный», которого решено было звать Паулем.

– А почему моё подсознание выглядит, как кабинет британского аристократа конца позапрошлого века? – Уточнил Павел у Пауля.

– Видите ли, Павел, наша покойная матушка, да упокоит Господь её душу, воспитывала в нас человека высокой культуры и морали, наше же собственное увлечение дореволюционной Россией и Викторианской Англией привело к тому, что за образец к подражанию, как высококультурного человека, мы взяли романтизированный образ аристократа той эпохи. Образованного, вежливого, работящего, отважного, пусть даже реальная аристократия больше походила на «золотую молодёжь» или «новых русских». Видите? На столе рядом с письменным набором лежит заряженный револьвер. Тут вам и образованность, и трудолюбие, и отвага. Ну, а вежливость моего общения вы могли оценить сами.

– А что означает курительный набор? – Уточнил Павел.

– Нашу зависимость, которая после принятия сыворотки стала не физической, а психологической. – Пояснил Пауль. – Кстати, в ящике стола есть пара комиксов Марвел. А вот там, на той полке в том шкафу, собрание дисков с фильмами и мультфильмами, которые мы смотрели за свою жизнь. Подобных дисков много, но конкретно тут собраны диски с произведениями студии Марвел. Что же касается причин нашей встречи, так вы и сами могли догадаться.

– Феникс. – Не спрашивал, а утверждал Павел.

– Верно! – Согласился Пауль с его словами. – Вы же помните, что Феникс – это квинтэссенция псионики? Он, когда попытался вселиться в нас, выдавил вас, сознательное, ко мне – в подсознательное, рассчитывая занять наше тело. К его сожалению, мы – не телепат, так что у него ничего не вышло. Зато мы смогли пообщаться. Думаю, если вы, Павел, займётесь более плотно вопросами медитации, то у нас получится общаться и впредь. А ведь это полезно. У вас будет доступ к этим шкафам с книгами, возможность разобраться в себе в случае чего и много чего подобного. Стоит только научиться этому.

– Возможно, я займусь этим. – Кивнул Павел своему подсознательному, ударяясь в размышления.

– Кажется, время нашей беседы подошло к концу. – Прислушался к чему-то Пауль. – Вам уже пора! Буду рад снова пообщаться с вами, но, к сожалению, уже в другой раз. До встречи!

И Павел, олицетворяющий сознание, провалился сквозь кресло, зелёный ковёр и дубовый паркет, провожаемый взглядом своего подсознания.

Глава 19. Рождение Гвардии Сокола.

После ритуала Павел смог прийти в себя всего за пару дней, чему сильно поспособствовала сама Древняя, после чего сразу же перешёл порталом в Нью-Йорк в съёмную квартиру, где его встретила Юрико. За то же время, пока он был в отключке, маги уже передали Джинн Грей с рук на руки Шарлин Ксавье и её Людям X.

– Павел Александрович. – Поклонилась японка пришедшему парню.

– Привет, Юрико. – Поприветствовал девушку парень. – Как обстоят дела?

– Я обналичила часть счетов Страйкер, остальное наличностью перенесла в другие банки и открыла новые счета. Всего в нашем распоряжении на данный момент имеется двадцать два миллиона сто сорок семь тысяч двести одиннадцать долларов и двадцать пять центов.