Пленники Аксиса (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 62

Я кивнул в сторону останков шагроса, в которых как раз сейчас ковырялся Харул.

Гарримар с сомнением поморщился, снова недоверчиво разглядывая нашу разношерстную компанию. Люди наверху не решались зажечь факелы, так что сейчас, в сумерках, для обычного человека все мы превратились в темные силуэты с едва различимыми лицами. Но я был уверен, что Зверь отлично видит в темноте.

— Ночь длинная. А у нас друг к другу ещё много вопросов. Есть, конечно, те, кому твоё присутствие очень не понравится… — я обернулся, отыскивая взглядом фигуру Регины. Та оставалась наверху — замерла, как статуя, на краю каменного карниза и явно не сводила с нас глаз. — Но я с ней договорюсь.

Прежде, чем мы окончательно устроились на привал, пришлось утрясти ещё несколько дел.

Парня, погибшего от когтей шагроса, похоронили неподалёку, в глубокой расщелине, соорудив поверх неё небольшой курган из булыжников. Здесь неожиданно помог Гарримар, притащив несколько самых крупных камней. И даже вместе с остальными постоял над курганом, склонив голову.

— Умер, не как раб, а как свободный воин. В бою. Хорошая смерть, — проговорил он.

Я не ответил — на душе было погано. Я, конечно, понимал, что большая часть землян, попавшая на Аксис, погибла ещё во время Жатвы, а до сегодняшнего дня дожил едва ли один из десяти. Но тем болезненнее воспринималась смерть каждого из оставшихся. Будто рвались последние ниточки, связывающие меня с прошлой жизнью и родным миром.

Звали парня Сергеем, на вид — лет двадцать пять — тридцать. На Земле вроде бы работал где-то на стройке. Немногословный, но отзывчивый — в отряде нашлось несколько человек, кому он так или иначе помог за те дни, что здесь. И это всё, что о нём смогли рассказать. Даже фамилии не сохранилось. Впрочем, что бы это поменяло…

Харул продолжал разделывать труп шагроса. Когда я подошёл к нему, он как раз пытался извлечь из твари пробивший её насквозь драконий шип. Тот засел так плотно, что ведьмаку пришлось изрядно поработать кинжалом, делая на шкуре глубокие надрезы. Но это всё равно не особо помогло.

— Кровь шагроса быстро густеет на воздухе, залепляет раны, как смола, — пояснил он. — А у мертвой твари и вовсе затвердевает. Досадно. Шип стоило бы вытащить. Ценная штука.

— У меня еще таких почти десяток, — пожал я плечами. — Но да, терять не хочется. Дай-ка я попробую.

Я подергал за шип, будто чтобы удостовериться, что он застрял намертво. Выдирать его грубой силой, кажется, уже бесполезно. Но я попробовал провернуть другой трюк. Сосредоточился на своем даре, попытавшись уйти на изнанку, утащив шип с собой. Получилось далеко не с первого раза — понадобились более тонкие манипуляции даже по сравнению с частичными «нырками», когда я прятал отдельные части тела.

Главная сложность в освоение всех этих тонкостей манипуляций с тканью мироздания состояла в том, что действовать приходилось интуитивно. Я понятия не имел о том, как вообще это работает, не представлял границ своих возможностей, так что приходилось брести, как слепому, чутко прислушиваясь к едва заметным сигналам. В этом смысле здорово помогали мои увлечения цигуном и другими восточными духовными практиками. Я старался представить свой дар как вполне осязаемую и понятную ментальную «мышцу», которую можно и нужно тренировать, развивать, добиваясь всё большей функциональности.

Получилось! Я крутанул шипом дракона в воздухе, наслаждаясь сочетанием его упругой легкости и смертоносной остроты. А ведь это и правда почти готовое оружие.

— Добавить нескользящую рукоять посередине, сбалансировать в сторону острия — и выйдет отличный легкий пилум, — угадав мои мысли, одобрительно кивнул Харул. — Пробивная сила удивительная. И дело тут явно не только в прочности самого хитина. Острие будто обжигает игнисом. Даже в камень вонзается.

— Да, я заметил, — кивнул я. — У тебя, может, и мастер есть на примете, который сможет довести до ума эти штуки?

— В Хамунде много умельцев, — уклончиво ответил ведьмак. — Ну, а пока — я для тебя приготовил ещё кое-что. Черный шагрос — очень редкая тварь, я за всю жизнь встречал их всего дважды. Ценный трофей для Жнеца. Если, конечно, ты не разделяешь предрассудков Дома Ортос по поводу чистоты генома.

Он кивнул на ошметки плоти, аккуратно разложенные на плоском камне.

Я присел, разглядывая неаппетитный «подарочек». Чтобы без лишних вопросов разобраться, что к чему, отправил мысленный запрос Аме.

«Очевидно, это образцы различных тканей монстра, — бесстрастно отозвалась она в режиме голосового помощника. — Мышечные волокна, костный мозг, фрагменты костей, кожного покрова, головного мозга, основных желёз… Этого достаточно, чтобы с помощью амальгамы провести подробный генный скрининг. Понадобится один свободный кластер, зарезервированный под эту задачу. Формирование схем для генного импринтинга займет от двух до четырех часов, в зависимости от сложности генома».

— Импринтинг? То есть речь о том, чтобы подсадить себе гены этого существа?

«В некотором роде. Однако речь идёт не о прямом межвидовом скрещивании, а лишь о выделении конкретных полезных свойств данного организма и о создании схем направленных изменений в ДНК, способных перенести эти свойства в организм реципиента. Это одна из базовых функций амальгамы, активно используемая во время эпохи экспансии. Например, для разведки и колонизации миров, сильно отличающихся от Аксиса по условиям обитания».

В общих чертах я об этом уже знал, но на практике пока не приходилось сталкиваться. Точнее, я был знаком лишь с набором улучшений из общего каталога Черной пирамиды. И та же «Кожа колгара» или «Каменные кости», которые я себе имплантировал, наверняка тоже были созданы на базе такого вот генного импринтинга.

Что ж, надо попробовать. Из шагроса наверняка можно добыть что-то интересное. Ну, а уж пихать потом в свой геном эту дрянь или нет — решу, когда посмотрю, что там вообще есть.

Для того, чтобы отправить образцы тканей монстра на анализ, пришлось сложить их в плотный комок. Амальгама, выпустив свободный кластер, обволокла образцы серебристой пленкой и утянула куда-то под наруч, замаскировав так, что снаружи на коже можно было обнаружить лишь небольшой бугорок — что-то вроде жировика.

— Благодарю, — кивнул я Харулу. — И ещё раз извини за подпорченные струны.

— Сочтёмся. А пока — давай-ка возвращаться к остальным, пока твои подопечные не перегрызли друг другу глотки.

Со стороны пещеры доносился какой-то шум. Я вздохнул. Мысли о том, как мирно усадить в одном лагере Гарримара, Энки и Регину напоминали детскую загадку про волка, козу и капусту. Благо, передо мной не стояло цели их помирить. Главное, чтобы они не передрались хотя бы сегодня. Надо выведать у Зверя всё, то он знает о Красной руке, и отправить восвояси.

— Ты прав. Надо поспешить.

Однако, к моему удивлению, конфликт разразился не между старыми врагами, а между арранами и землянами. Его причиной стала Хестия. Когда я, воспользовавшись теневым прыжком, взлетел на скалу ко входу в пещеру, разбойница, сгорбившись и выставив перед собой кинжал, пятилась, отступая перед остриями полудюжины драконьих шипов. Несколько человек из отряда теснили её. Регина пыталась не то заступиться, не то просто разрядить обстановку, но из-за языкового барьера это только накалило ситуацию, потому что кто-то из ребят уже огрызался и на неё, тоже угрожая копьями. Чуть поодаль я заметил Шаля, склонившегося над кем-то, лежащим на земле.

Я растолкал толпу, пробиваясь к Хестии.

— Разойтись! Разойдитесь, говорю!

— Эта овца порезала двоих наших! — зло выкрикнул кто-то из отряда.

— Да, от Влада еле отогнали. Ещё чуть-чуть — и она бы ему глотку, наверное, перерезала.

— Я разберусь. Опустите копья. Отойдите чуть назад.

Я подошёл к Хестии почти вплотную, не обращая внимания на направленное прямо на меня острие кинжала. Я уже достаточно изучил её, чтобы понимать — если бы она хотела реально ударить, то не держала бы клинок на виду.