Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Цитадель Гипонерос (ЛП) - Бордаж Пьер - Страница 43


43
Изменить размер шрифта:

Из нерешительности их вывел очень кстати прозвучавший ломкий голосок:

— Дайте дорогу!

И они расступились, поскольку уж от этого-то действия ждать печальных последствий не приходилось. Между ними пробрался парнишка лет двенадцати (от десяти до пятнадцати — кто их разберет, паритолей), отпихнул павлина ногой и склонился над окаменевшим телом. Мальчик носил такие же сероватые куртку и облеган, что и замороженный (причем покрой одежды и качество ткани выдавали, что вещицы пролежали пару сотен лет), в дополнение их сходства он размахивал таким же дымящимся волнобоем. Он какое-то время тряс за плечи своего криогенизованного товарища, но не добился никакой реакции.

— Бесполезно, — объявил какой-то буржуа в роскошной муаровой накидке, которой не удавалось скрыть его тучности. — Единственный способ вернуть его к жизни — это ввести ему реанимационные препараты вместе с его генетическим кодом. Вам нужно срочно доставить его в одну из лечебниц Венисии. Хотите, чтобы я вам вызвал таксишар?

Мальчик обернулся и посмотрел на него измученным, полным слез взором. Чужаки ничего не понимали в ментальном контроле, их можно было читать по глазам, как открытую голокнигу. Довольный собой буржуа подавил торжествующую улыбку: ни один эмоциональный всплеск не отразился на его спокойном, нейтральном, ровном голосе.

— Учитывая, что его оружие все еще дымится, я сомневаюсь, чтобы его криогенизировали более трех часов назад, — вмешался мужчина, белое лицо которого, обрамленное тремя локонами, резко выделялось в темноте. — Поэтому ему не нужен генетический код для пробуждения, достаточно препаратов реанимации.

Ребенок встал, подошел к нему и так напряженно на него уставился, что тот отступил на шаг. Было что-то устрашающее в силе, исходящей от этого взгляда.

— Вы уверены?

— Абсолютно, и не нужно так прожигать меня глазами, мой юный друг, — запротестовал мужчина. — Да вы даже зачатков контроля эмоций не получили? А что вы делаете посередь ночи с волнобоем в руке? Вы, значит, вор? Или один из этих революционеров, которые заявляются с далеких планет, чтобы устраивать беспорядки на Сиракузе?

Ребенок продолжал свирепо всматриваться в него, ничего, однако, не отвечая.

— Возможно, с полицейским или скаитом-чтецом вы будете разговорчивее, — продолжал мужчина.

Зрители поспешили выразить одобрение земляку — кто еле заметно шевельнул подбородком, а кто чуть подмигнул. Чужаки внушали им не только презрение или насмешку, но и недоверие, опиравшееся на столетия веры в собственное превосходство. У этих двоих, молодого человека и ребенка, появившихся из ночи и вооруженных как вульгарная солдатня, наверняка была нечиста совесть, и здравый смысл требовал без промедления сдать их на попечение сил правопорядка. Программы стирания, которые на ежемесячных службах в храмах внедряли в них скаиты, инстинктивно отождествляли полицию с ценностями социального порядка и с нравственностью.

— Пойдемте, мой мальчик. И не беспокойтесь о своем друге — о нем позаботится междупол.

Зеваки, крепкие своим числом и превосходством, дарованным от рождения, ожидали, что ребенок послушается мужчину беспрекословно, но он отреагировал совершенно неположенным образом — вскинул на них свой волнобой и большим пальцем спустил предохранитель. Они даже рта открыть в знак протеста не успели. Лучевая волна мертвенно-белой вспышкой вонзилась в ночь и разметала драгоценный камень аллеи.

— Убирайтесь! — завопил мальчишка.

Любопытствующие внезапно и думать забыли о ментальном контроле, отбросили всякую самоуверенность и рассыпались, словно стая павлинов в ночи. У некоторых, однако, хватило духа направиться к императорскому дворцу с намерением рассказать о своих злоключениях дежурным полицейским.

Когда Жеку удалось унять нервную дрожь, он сунул руку под облеган Шари, уже холодного и жесткого, как глыба льда. Прикосновение напомнило ему о мерзлой коже Сан-Франциско и Робина де Фарта, лежащих на снегу в цирке Плача на Жер-Залеме. Он изо всех сил пытался перевернуть тело махди, и ему потребовалась добрая четверть часа, чтобы найти и извлечь коробку со шприцами. Встревоженный надвигающимся топотом, он поднял голову и увидел четко различимые силуэты, которые бегом приближались к нему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 9

КОРИФЕЙ[12]

Расскажи Хору, о Саур, историю битвы между армией принца Арту и тремя космическими монстрами.

САУР

Воспоминания об этой битве не дают мне покоя и наполняют меня ужасом. Я не в силах говорить о ней без трепета, хотя не раз являл свою доблесть на войне. Разве не пронзал мой меч груди тысяч вражеских солдат? Разве не пробил я магнитные стены на одной-единственной ракете и не разрушил в одиночку гордого города Нарофа?

ХОР

Кто осмелится усомниться в твоей храбрости, о Саур, тот заслужил смерти тысячекратно. Ты верно служил принцу Арту, законному правителю Гардайи. Рассказывай, ценность твоей истории лишь возрастет.

КОРИФЕЙ

Не пытайся щадить нас, Саур. Слышать правду порой нелегко, но Хор и жители Гардайи докажут, что достойны твоей легендарной храбрости.

САУР

Монстры, пришедшие из пространства, уже успели разрушить городки Флаэр и Удот, одолели бейлифов правопорядка и предали смерти чудовищное количество стариков, женщин и детей. Принц Арту приказал мне возглавить когорту и во что бы то ни стало остановить продвижение этих трех существ. Нас были тысячи против троих, о Хор, и при этом рассказе лицо мое покрывается краской позора.

ХОР

Не стыдись и продолжай, о Саур. Разве то не были непобедимые небесные гарпии, существа из космоса?

САУР

Истина исходит из твоих уст, о Хор. Демоническими были эти три существа. Издали походили они на людей, вблизи же будили в памяти чудовищ из бестиария этой варварской церкви, именуемую Кройз. Неровны и голы были их черепа, шершава и потрескана кожа, круглы и исполнены зловещей энергией их глаза. Хотя они ходили обнаженными, определить их пол было невозможно, ибо ничто не указывало на их пол, потому что не было у них ни видимого мужеского члена, ни женской раковины.

КОРИФЕЙ

Изъяснялись ли они на том или ином языке, о Саур?

САУР

Они выговаривали слова на межпланетном нафле, о Корифей, но их голос был столь же неприятен, как у птиц-попугаев. Сначала мы обстреляли их световыми волнами высокой плотности, но это ничего не дало. Затем мы попытались сжечь их из огнеметов, но они остались невредимы в потопе огня.

ХОР

Если им не вредили ни свет, ни огонь, то к чему тогда они были восприимчивы, о Саур?

САУР

Боюсь, ни к чему, о Хор. Мы пробовали пронзать их копьями, мечами, кинжалами или саблями, но пробить их кожу у железа выходило не лучше, нежели у света и огня. Они учинили великую резню среди солдат, хватая их за шеи и круша своими безобразными пальцами, потроша голыми руками, вырывая им руки, ноги, мужеские члены и головы.

ХОР

А ты, о Саур, что делал ты, пока убивали твоих людей?

САУР

Ты вместе с народом Гардайи обвиняешь меня в трусости, о Хор? А ведь ты публично признал мое мужество.

ХОР

Не стоит гневаться, о Саур. Из твоего рассказа явится правда.

САУР

Я не остался в стороне от битвы, о Хор, или ты сомневаешься? Воздев меч, я налетал на космических монстров более тридцати раз, но чувствовал, что острие моего оружия ударяет в материал тверже камня. Все же каждый раз мне удавалось увернуться от их захватов и набрать разгон для новой атаки. Случилось так, что все мои люди были истреблены, о Хор, и я оказался один против наших врагов.

КОРИФЕЙ

Что же случилось потом?

САУР

Мои слова покажутся вам невероятными, о ты, Корифей, о ты, Хор, но они лишь выразят истину чистейшую и абсолютную: создания пространства исчезли так же таинственно, как и появились, как если бы одержимое ненавистью божество отозвало своих подручных после того, как они свершили свое злодеяние.

ХОР

«Невероятными» — подходящее слово, о Саур.

КОРИФЕЙ

Каков твой вердикт, о Хор?

ХОР

Капитан Саур подвергнется испытанию божественным судом. Если его признают виновным в том, что он бросил своих людей, он будет распят у великих врат Гардайи.

«Палинодия[13] капитана Саура» (7356 по календарю эры Нафлина), старинный иссигорский театр, перевод Мессаудина Джу-Пьета, сиракузского поэта первого периода постанговской империи.