Цитадель Гипонерос (ЛП) - Бордаж Пьер - Страница 31

— Откуда ты меня знаешь? Чего ты от меня хочешь?

— Другие тебе ответят лучше меня.

— Какие еще другие?

Он подошел к шлюзу слева от площадки, вытащил из кармана туники крошечную клавиатуру и нажал несколько клавиш. Круглая дверь с продолжительным шипением сдвинулась.

— Побереги голову, сестра Гэ…

Они вползли в идущую под легким уклоном трубу. По шее и голове Гэ заходили порывы свежего воздуха, а шероховатые пол и стены царапали коленки и ладони. Шлюз закрылся, издав долгий стон.

— Вентиляционный канал, — пояснил священник вирны.

Они двигались практически на четвереньках добрую сотню метров, и в такой неудобной позе, что у Гэ мышцы сводило болезненными спазмами, предвещая судороги. Ее подстегивал страх застрять в этой тесной трубе, подталкивал ее не останавливаться, выложить все ресурсы воли, чтобы не отстать от проводника. Гэ сердито засучила свое пропотевшее платье до бедер. Легкая ласка воздуха вдоль бедер и по низу живота помогла восстановить энергию, и она, сама не заметив как, преодолела последние несколько метров трубы.

Они вывалились в огромный отсек, в котором Гэ не могла разглядеть ни потолка, ни перегородок. Она мельком увидела тонкие колонны метрах в пятидесяти друг от друга, а потом из теней, как призраки, проступили сотни недвижных фигур. Удивленная Гэ расправила платье, прикрыв ноги.

— Идем, сестра Гэ…

Ей с определенностью показалось, что все эти люди ждут именно ее — мысль, которую она сочла абсурдной и поспешила тотчас побороть. Своеобразная атмосфера, царившая в этом отсеке, дух заговора и тайны, ее только нервировала.

Священник вирны провел ее в центр отсека — по всей вероятности, старого склада. Хотя люди стояли неплотно и не пришлось, чтобы пройти, никого расталкивать, мужчины и женщины этого загадочного сборища подчеркнуто расступались перед ними. В людских глазах ей почудились проблески благоговения, и она спросила у себя, не угодила ли в конце концов в мир параноидальных иллюзий. Гэ вдруг уловила связь между происходящим и попытками контакта со стороны неизвестного, которого лекарь прозвал «нерешительным воздыхателем».

Танцующие возле шестигранной колонны огни высекали из сумрака лица двух десятков человек, стоявших вокруг выгравированного на полу круга. Одуряющий запах ржавчины смешивался с ароматами ладана и горячего воска. Гэ завороженно устремилась взглядом к игре света, этим тонким, беззвучным прикосновениям, которые будто выпытывали души предметов и существ, которых они ласкали. Помимо сакрального круга девушка различила элементы ритуала инициации вирны — свечи и ароматические палочки.

У подножия колонны три жреца (их, как и проводника, можно было узнать по коротким штанам и прямым туникам), присев, готовили нектар гармонии — криптогамы[9], измельченные и смешанные с ферментированным напитком. Благодать и гибельность криптосов — спорообразующих растений, также известных как грибки или лишайники, — разделяла тонкая грань, и только каста жрецов владела изощренным знанием дозировок, что обеспечивали видения гармонии, не вызывая безумия или смерти. Некоторые пассажиры, и отец Гэ в их числе, утверждали, что крипту даровал защитник Эль Гуазер, чтобы помочь изгнанникам перенести страдания странствий, а другие, и мать Гэ среди них, заявляли, что она произросла в пути, чтобы указать им путь к выздоровлению. Третья гипотеза, ловкий компромисс первых двух, говорила, что ее действительно дал великий Эль Гуазер, но заняла свое сакральное положение она в космосе, по выходу из Млечного Пути. Каста криптоделов, подчиненная касте вирны, растила в герметических отсеках более сотни различных сортов.

Глубокая, торжественная тишина, едва нарушаемая гулом двигателей, будто саваном накрыла зал. Священник подвел Гэ к старухе, сидящей со скрещенными ногами на покрытой белой тканью кушетке, в окружении группы сестер всех возрастов. Ее полузакрытые глаза, словно тлеющие угли, озаряли испещренное морщинами лицо. Искусно уложенные складки свободного платья оставляли открытым одно плечо и верх иссохшего бюста. Мерцающие блики от свечей, которые покачивались в руках застывших кругом в нескольких шагах помощников, заостряли контуры ее костистого черепа.

— Я привел к вам юную Гэ, — поклонился священник вирны.

Старуха кивнула и уставилась на Гэ. Девушка почувствовала, что от этого взгляда, как бы он ни потускнел, в ее душе возгорается пламя. Ноги под Гэ задрожали, и ей пришлось опереться на руку священника вирны, чтобы не упасть. Ей внезапно почудилось, словно из нее сквозь кожные поры изгоняется вся тьма, вся энергия ненависти и разрушения, что переполняла ее на последних крипто-церемониях. А потом, как в актовом зале, ее охватил необъяснимый ужас, поднимающийся из самых глубин существа.

— Чего вы хотите от меня? — вскрикнула она.

Ее дрожащий от негодования и страха голос взлетел, будто раненая птица, к невидимому своду. Морщинистых губ старухи коснулась улыбка.

— Твой гнев понятен, маленькая Гэ, но не позволяй его огню спалить себя. Ты скоро нас поблагодаришь за все принятые меры предосторожности, чтобы скрыть твой приход сюда.

Странно сильный и молодой голос старухи разительно не вязался с ее очевидной дряхлостью.

— Я Маа, старейшая из пассажиров «Эль-Гуазера». Я родилась буквально через несколько дней после отправления ракетного поезда. Моя мама умерла, когда мне еще не было семи лет. Что до моего отца, я его не знала: ядерная чума пощадила его, и он решил остаться на Земле, заставив свою беременную жену улететь вместе с другими изгнанниками. Я приемлю принцип относительности времени, но мне трудно привыкнуть к мысли, что тот, кто породил мою жизнь, уже почти десять тысяч земных лет как умер. Мама часто рассказывала мне о Земле перед смертью. Вопреки старости и милостью крипты я все еще храню некоторые из воспоминаний, которые она передала мне…

Одетые в такие же свободные складчатые платья женщины, расположившиеся вокруг кушетки, буквально впитывали ее слова — как и священник вирны, помощники в священном круге и зрители в первых рядах.

— Но мы не для того собрались, чтобы обсуждать прошлое, маленькая Гэ. Ты, как и мы, слышала речь губернатора Квина. Он говорил о таинственном зле, поразившем Землю, он упоминал о двенадцати избранных, представителях двенадцати каст. Он заявлял, что кастовую систему создали по воле нашего защитника Эль Гуазера, но это вовсе не так: задачи распределились в соответствии со способностями каждого, естественным образом. Касты возникли на тридцать лет С.С.В. позже — под влиянием правящих семей, стремившихся укрепить свою власть. Они толкуют в своих интересах легенду о двенадцати возлюбленных сынах Земли, но не знали и до сих пор не знают, что скрывается за этим мифом в реальности…

— Мне-то какое до всего этого дело? — нетерпеливо огрызнулась Гэ.

Лица вокруг неодобрительно скривились.

— Немного терпения, малышка. Эль Гуазер был ясновидящим, одним из столпов системы знаний, называемой Индда или даже индисской наукой, был уратом Абсолюта…

— Они, значит, существовали?

Сморщенное лицо Маа озарила новая улыбка. Теперь над ароматом ладана и горячего воска возобладал характерный запах толченой крипты.

— А ты сомневалась? Эль Гуазеру явилось прозрение, что Землю постигнет ужасная война — Война Мыслей, бесконечно более разрушительная, чем обычные войны или даже ядерная война. И это и есть неизведанное зло, та адская вибрация, то оскорбление Господа, за которые пострадают наша планета-мать и все планеты и звезды в нашей галактике. Люди играют с энергиями, им неподвластными, и обрекли себя на растворение в ничто. Еще Эль Гуазеру открылось, что человечество могут спасти от исчезновения двенадцать избранных, двенадцать существ, чей священный союз повернет вспять неумолимый ход времени…

Сердце Гэ участило биение; слова Маа проникали в ее грудь, будто стрелы. Она словно отходила от долгого оцепенения, вновь объединяясь с глубоко упрятанной внутри нитью бытия.