Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Цитадель Гипонерос (ЛП) - Бордаж Пьер - Страница 29


29
Изменить размер шрифта:

— Ты совершенно здорова, сестра Гэ, — заверил он с гадкой ухмылочкой (говоря при этом нейтральным, на грани бесстрастного, голосом, что Гэ не понравилось). — Эти попытки общения реальны, они не результат психического расстройства из-за злоупотребления криптой. Наверное, нерешительный воздыхатель, который не осмеливается признаться тебе в страсти…

«Поверь мне, сестра Гэ, перед твоей красотой я бы не проявил застенчивости», — добавил он мысленно, как будто испугавшись звука собственного голоса — рефлекс, тем более глупый, что смотрители перехватывали ментальный обмен легче, чем устную речь.

В памяти у нее сохранился длинный твердый отросток, пытавшийся силой проникнуть в ее сокровенное место, грубые ногти, царапавшие ее грудь и бедра, но совсем из головы вылетело, как ей удалось вывернуться из объятий лекаря и удрать из кабинки приемов. Она обнаружила, что лежит обнаженная на койке и тяжело дышит, во власти спазмов, наедине со своими чувством вины, отвращением и желанием разрыдаться.

Она не сообщила о нападении из опасения, что обвинение обернется против нее же. Однако с поры того тягостного случая ей не удавалось слиться с гармонической вирной на церемониях крипты. Вместо взлета в чудесные миры духа, она, напротив, спустилась в подземелья своей души, где встретилась с энергией ненависти и разрушения, и была напугана ее силой.

Полукруглые ярусы постепенно заполнялись. Актовый зал, расположенный в центральном звездолете поезда, вмещал более 100 000 человек — почти всех пассажиров «Эль-Гуазера». Красноватые огоньки аварийного освещения, разбросанные над бесчисленными дверями и питающиеся от автономного энергетического контура, не могли процарапаться сквозь извечную непрозрачную тьму, скрывающую перегородки, потолок, лестницы и ряды сидений. Участникам собрания в задних рядах, несмотря на их никталопию, было не разглядеть распорядителей, выстроившихся на центральной сцене. Невидимость, однако, существенной помехи не составляла, поскольку распределенные по площади громкоговорители повторяли слова любого из ораторов для самых отдаленных секторов зала.

Гэ заняла свое место в четвертом ряду амфитеатра, откуда могла видеть центральную сцену, а на заднем плане — почти отвесную стену с креслами управляющих и лидеров других каст. Металлический пол подрагивал от шагов хлынувших в раскрытые настежь двери пассажиров. Большинство людей оделись в свои лучшие наряды: платья, комбинезоны или костюмы, которые они приберегали для прилетного собрания. Их искрящиеся от радости глаза бросали отблески света — единственные отблески на фоне тьмы.

Уставшая от ходьбы Гэ уселась на откидное сидение и стала разглядывать управляющих — тех мужчин и женщин, чья каста руководила судьбами «Эль-Гуазера» более ста земных веков, — занявших нижние ряды стены кресел. Они тоже облачились в свои парадные одежды: платья, туники, мантии и шапочки из муаровых тканей, отражавших редкие блики света. Лихорадочность, горевшая в их глазах, странно контрастировала с бесстрастием лиц. Выше сидели лидеры одиннадцати других каст — техники, смотрители, упреждающие, хранители памяти, криптоделы, лекари, пищевики, священники вирны, астрономы, переработчики и наружные, — и бросали друг на друга косые взгляды, в которых читались то угроза конфликта, то приглашение к созу. Более пятидесяти лет С.С.В. касты вели непрекращающиеся войны за влияние, и поочередно занимали ведущее положение подле управляющих.

Гэ была еще ребенком, когда переработчики заставили всех пассажиров самостоятельно заботиться о своей канализации и чистить воздуховоды, и эта гибельная инициатива стоила жизни более чем двум тысячам братьев и сестер. Она вступила в подростковый возраст, когда упреждающие разразились таким потопом информации (в основном совершенно бесполезной), что спровоцировали возрождение паранойи и появление новых, дотоле неизвестных психических заболеваний. Она только-только прошла криптоинициацию, когда каста наружных, отвечающая за внешний ремонт «Эль-Гуазера», уговорила управляющих мобилизовать всех взрослых пассажиров на очистку фюзеляжей, изъеденных космической проказой. Поэтому Гэ пришлось натянуть автономный скафандр и, вооружившись крошечным излучателем-дезинтегратором, совершить дюжину выходов в открытый космос. Впервые в жизни она увидела корабельный караван снаружи. Зрелище этих цилиндрических груд металлолома жестоко разочаровало ее. Тяжелые формы и обглоданный металл едва ли соответствовали той фантастической элегантности, которой ее воображение украшало «Эль-Гуазер». Впрочем, после того, как ей удалось преодолеть разочарование и ужас, которые в ней вызывала межзвездная пустота, вылазки подарили ей такое ощущение свободы и легкости, что она подала официальный запрос на членство в касте. Она еще не получила ответа, ибо бескастовым было трудно подняться выше своего положения, но объявление о возвращении на Землю спутало все расклады, и невидимая нить, на которой висело решение наружных, оборвалась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В зале наступила глубокая тишина. Теперь на трибунах теснились все пассажиры «Эль-Гуазера», кроме маленьких детей и кормящих матерей.

Выстроившись на центральной сцене, распорядители затянули гимн изгнанников, которому хором вторили собравшиеся. Гэ никогда не чувствовала среди своих братьев и сестер по несчастью такого единства, такого энтузиазма. То была квинтэссенция их души, исходящая из уст, счастье возвращения, наполненное бесконечной грустью странствий. Она чувствовала, как песня уносит ее в древность, за сотню столетий С.С.В., и цеплялась за нее, как цеплялись все наружные за ограждение тросами, чтобы не потеряться в космосе. Пассажиры, конечно, переживали трудные дни во время своего бесконечного путешествия, сталкивались в кровопролитных стычках, которые перерастали в настоящие генеральные сражения, но теперь, когда автоматические таймеры возвращали их в мир, из которого ушли их предки, они осознали, что гимн скреплял их союз и спас их от окончательного погружения в отчаяние и безумие.

«Мы вернемся к тебе свободными и здоровыми, как дети возвращаются к своей матери…»

По щекам Гэ, совершенно захваченной эмоциями, текли теплые ручейки. В обычное время она воздержалась бы от слез, полагая, что слезы похожи на пот, разоблачающий чрезмерное потребление кислорода и караемый суровым наказанием, но в этот день ликования у нее не было ни воли, ни сил, чтобы контролировать себя.

«Двенадцать любящих сыновей, двенадцать избранников твоего сердца избавят тебя от зла, что тебя гложет, и мы будем лелеять тебя до заката времен…»

Эти слова, которые она до сих пор произносила, не вдаваясь в смысл, точно так же, как ходила по коридорам не видя их, вызвали теперь необычный, тревожный отклик. Вдруг ей показалось, что над великой мечтой изгнанников нависли грозные тени. Что это за зло, разъедающее Землю? Кто эти двенадцать любящих сыновей, эти двенадцать избранников? Имеет ли это какое-либо отношение к двенадцати кастам? Продолжая петь, она блуждала взглядом по бледным лицам управляющих и предводителей других каст. На несколько мгновений она задержалась на хранителях памяти, архивариусах истории «Эль-Гуазера»: они, вероятно, обладали ключом к загадке, но шансы для нее получить аудиенцию были минимальны, если не сказать нулевые…

«Эта судьба исполнится милостью нашего защитника Эль Гуазера… Благословенно будь его имя вечно…» Как только гимн закончился, характерная дрожь нейронов предупредила Гэ, что упреждающие, разбросанные по залу, собрались передать очередное объявление: в ее голове набухало подобие мысли, напоминающее шепоток. Превосходя своих товарищей по странствию в телепатическом потенциале, упреждающие обзавелись довольно неприятной чертой, а именно вещали когда хотели, не заботясь о том, чем заняты их реципиенты. Иногда они доходили до такого непотребства, что надоедали супружеским парам в их редкие и потому драгоценные моменты близости. Гэ, конечно, ни разу не приходилось терпеть подобного рода неудобств, но несколько раз ей приходили всякие пустячные сообщения, стоило ее рукам начать блуждать по телу. Она тогда мельком задумывалась, нет ли у касты упреждающих секретного соглашения с кастой смотрителей, и не служили ли эти неурочные шепотки скрытыми предупреждениями, и тогда она застывала на своей койке, страшась момента, когда повылазят парализоты — анестезирующие микророботы, управляемые смотрителями.