Хозяйка перекрёстков (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 34

– Можно мне осушить их?

– Ты до сих пор не нажрался? – зло прошипела Шепчущая. – Лучше объясни, как им удалось подобраться ко мне так близко? Почему ты их не учуял?

– Наверное, хорошо, спрятались, – пожал он плечами, не сводя взгляда с окровавленных тел. – Тут всё воняет ржавым железом.

Она зло ударила его кулаком в плечо, рыкнула, едва сдержавшись от того, чтобы снова не выпустить дар.

– Болван! Ты понимаешь, чем нам это грозит?! Ищи лучше!

Сама она тоже беспрестанно кружилась на месте, оглядывая окрестности. Но её зрение, слух, нюх были самыми обычными, и не могли сравниться с чутьём Нетопыря.

– Ну?! – прошипела она после долгой паузы.

Напарник её стоял почти неподвижно, будто прислушиваясь. На его уродливом лице, всё ещё не обретшим до конца человеческие черты, застыло выражение настороженного недоумения.

– Она была где-то здесь… – он указал на место, где Шепчущую с девчонкой сдернули с лошади. – Но я не чую следов. Запах слабый. И обрывается.

– Куда же она делась?

– Я… чувствую её. Не носом. Она где-то здесь. Совсем рядом. Но… по ту сторону.

– По какую ту сторону? – раздраженно переспросила она.

Нетопырь промолчал. Требовать от него сложных объяснений было бесполезно – для этого ему недоставало мозгов. Но, кажется, он порой мог чуять то, что вообще недоступно обычным смертным.

По ту сторону…

Её осенило. У девочки дар! От рождения! Наверное, именно поэтому она так важна для Красной руки. Она может прятаться. Не просто становиться невидимой – иначе Нетопырь бы её унюхал. А ускользать куда-то за грань этого мира.

– Она где-то здесь… – снова проговорил Нетопырь, напряженно оглядываясь. Крылья его дрогнули за спиной, снова разворачиваясь.

– Не пугай её! – шикнула на него Шепчущая. – Вдруг она видит нас. Иди лучше поймай лошадей, пока это не сделал кто-то другой.

Она мотнула головой в сторону убежавших уже довольно далеко скакунов. Они им ещё пригодятся. По висячему мосту на них не перебраться, но до моста ещё долгий путь.

Опустившись на одно колено, будто вставая вровень с ребёнком, она оглянулась и поманила девочку из пустоты.

– Ну же, дитя… – прошептала она. – Я знаю, ты напугана. Но тебе нельзя оставаться здесь одной. Выходи! Это страшные места, уж я-то знаю…

Она протянула вперёд руки, будто раскрывая объятья, и надолго замерла в этой позе. Нетопырь, уже успевший отойти на добрые полсотни шагов, бросил на неё недоуменный взгляд. Но ей было плевать. Ей хотелось верить, что девочка видит её. И что она вообще жива.

От мысли, что с девочкой могло случиться что-то плохое, ей вдруг стало дурно. Даже мысли о собственной смерти из-за проваленного задания её сейчас не пугали. Та часть её души, что отвечала за страх перед смертью, казалось, давно отмерла. Тем удивительнее, что сохранилась та часть, что заставляла её бояться за кого-то другого. Однако слова, что шёпотом срывались с её губ, были наполнены искренней тревогой.

– Вернись, прошу тебя! Нам нужно идти. Я никуда не уйду без тебя! И я не дам тебя в обиду. Никому, слышишь?

Ответом ей была тишина, прерываемая шелестом ветра. Она долго стояла, раскрыв объятья и умоляя пустоту сжалиться над ней. Наконец, руки ей бессильно опустились, и она сгорбилась, рухнула на колени, склоняя голову, будто придавленная невидимой тяжестью.

Это провал. Она не справилась! И всё из-за какой-то парочки вшивых кочевников?!

Она зажмурилась, сдерживая рвущийся наружу крик. Что дальше? Принять смерть? Или вырвать из груди этот злосчастный кристалл и пуститься в новые скитания? Снова одна, снова изгой. Теперь – отвергнутый даже другими изгоями…

Если бы она умела плакать – она сейчас бы, наверное, разрыдалась от внезапно нахлынувшего отчаяния. Но вместо этого из груди её лишь лился протяжный стон.

Короткий жалобный всхлип заставил её вскинуть голову. Глаза её радостно вспыхнули.

Девочка стояла прямо перед ней, буквально в шаге. Она будто вынырнула из пустоты – растерянная, напуганная, с блестящими от слёз глазами и предательски подрагивающим подбородком. Шепчущая схватила её, прижала к себе, зарывшись лицом в удивительные золотистые волосы. Руки её – страшные, испещрённые багровыми шрамами и синюшной сеткой вен – на удивление нежно погладили ребёнка по голове. Горло перехватило от удивительного чувства, на которое она, казалось, никогда не была способна.

– Слава богам, ты жива! – прошептала она, с замиранием сердца прислушиваясь к буре, бушующей у неё в груди. – Не бойся… Не плачь, дитя. Я никому не позволю тебя обидеть, слышишь?.. Нет-нет, не смотри туда! Это были плохие люди.

Она встала, подхватывая ребёнка на руки. Невесело усмехнулась собственным словам. Плохие люди… Как будто они с Нетопырём – хорошие. Их и людьми-то уже давно нельзя назвать. Они – слуги Красной руки. Неведомой и страшной силы, суть которой и сами слабо понимают.

От мысли, что через пару дней ей придётся передать девочку другому члену культа и навсегда забыть о ней, Шепчущей стало тоскливо и больно. Но она постаралась отбросить эти мысли. Еще со времен жизни в Пустошах она привыкла жить одним днём. Прошлое – лишь пепел. Будущее – туман. Есть только здесь и сейчас.

Главное, что этот досадный инцидент позади. Впредь она будет осторожнее и не позволит ни себе, ни Нетопырю столь глупых ошибок.

– Всё хорошо, дитя. Всё хорошо… – шептала она, глядя девочку по волосам. Обернулась в поисках напарника.

Нетопырь уже тащил под уздцы обеих лошадей. Те взбрыкивали и сопротивлялись, но он легко пересиливал их.

– Ну, пойдем? – ободряюще шепнула она девочке и вдруг улыбнулась – как сумела, криво и неловко. Наверное, больше походило на гримасу, да и та далась ей тяжело – лицо словно задубело, и те мышцы, что отвечали за улыбку, казалось, уже давно пересохли.

Но девочка, вытирая слёзы, робко улыбнулась в ответ.

Глава 10

Я устало опустился на толстый древесный корень, дугой торчащий из-под земли напротив каменного стола Эреш. Жутко захотелось выпить, хотя в обычной жизни я практически не употреблял алкоголь. Но прошлая жизнь и не подбрасывала такого стресса.

Заглянув в Суму, обнаружил, что припасы, подаренные мне фермерами на Трясинном мосту, всё ещё там. Странно. Насколько я понял правила Лабиринта, все посторонние предметы должны исчезать после перехода на другой Осколок. Или поляна Эреш не считается? А может, дело в самой Суме, и с её помощью всё же можно протаскивать кое-какую контрабанду?

Я вытащил глиняную бутыль с вином.

– Я пыталась связаться с Ассандрой или хотя бы узнать, где она сейчас находится, – продолжила тем временем демоница. – Однако это не получилось сделать даже с помощью Зеркала Абраксиса.

– Абраксис… Знакомое имя… – пробормотал я, зубами вытаскивая неподатливую пробку.

Вино оказалось терпким, кисловатым, с заметным привкусом яблок. Честно говоря, тот ещё шмурдяк, но мне сейчас и хлорка за сахар.

– Это одно из божеств Лабиринта. Его сила – в способности находить других существ и артефакты на любом из Осколков, объединённых Паутиной.

– И чем он отличается от Ассандры?

– Она гораздо сильнее. Её дар распространяется и за пределы Лабиринта. К тому же Абраксис не имеет конкретного воплощения. Взаимодействовать с ним можно в основном через специальные алтари. Они могут встретиться тебе на некоторых Осколках.

– Но Ассандру ему найти не удалось? И что это значит? Она мертва?

– Или находится за пределами его досягаемости. Впрочем, оба эти варианта… немыслимы, – неохотно ответила она – как всегда, когда речь заходила о чём-то, что выходило за пределы её знаний или понимания.

– Вы сами говорили, что сущности Лабиринта не всесильны…

– Да, но… Есть вещи, которые считаются незыблемыми.

– Как, например, то, что никто не может попасть в Лабиринт, миновав эту поляну? – не удержался я.

– В том числе, – раздраженно дернув головой, ответила она. – Это тоже до сих пор не даёт мне покоя. Боюсь, тебе сложно это понять…