Пигалица (СИ) - Рузанова Ольга - Страница 19

Выскакиваю на крыльцо и вижу, как двое парней из компании Зверя уже оттаскивают его от несчастного Агеева. Тот, в одних трусах и футболке, с разбитым лицом, пытается уползти от Егора по снегу.

- Егор! – выкрикиваю, слетая с крыльца, - перестань! Хватит!

Он оборачивается на мой голос и выпрямляется. Смотрит немигающим взглядом, сжимая и разжимая кулаки и молчит.

- Хватит, - повторяю спокойно, поднимая ладони кверху, - пусть он проспится, а завтра я с ним поговорю.

Сережа встает на четвереньки, растирает по лицу снег и, поднявшись на ноги, шатаясь, идет в сторону соснового бора.

- Сереж, - обращаюсь к нему.

Ноль реакции.

- Куда он пошел?

- Тебе не все равно? – бурчит Зверь, проходя мимо меня в дом, - пусть проветрится немного.

- Он же замерзнет, - гляжу в удаляющуюся спину и обращаюсь к его друзьям, - ребят, он пьян, он же упадет и замерзнет.

- Не так уж он и пьян, сам вернется.

Да блин!

- Агеев! – кричу в сторону леса, - быстро вернулся!

- Пойдем, - тянет меня Леська, - если не вернется через десять минут, разбудим Даньку.

Нехотя с ней согласившись, захожу в дом.

Отметила Новый год Элечка! Умница!

Я ведь расстаться с ним по-человечески хотела, красиво. Сказать, мол, прости Коть, но мы с тобой очень разные, как пустыня и океан, как День и Ночь, как черное и белое, как Глория и Мелман из Мадагаскара. Может, даже, всплакнуть на его плече и тихо – тихо прошептать «Прости, родной…»

А не вот это вот все…

Через десять минут Агеев не возвращается. Я начинаю метаться из угла в угол, представляя, как на запах крови пришла волчья стая, и как в данный момент острые клыки вонзаются в его тело.

Жуть.

- Пошли, - командую Леське и бегу в номер Даньки и его подружки.

Пока я бужу не совсем трезвого Грачева, Леся пытается успокоить его девушку. Вроде бы, получается.

Покачиваясь и хмурясь, Даня одевается, и мы втроем спешим в сторону соснового бора, что окружает турбазу.

- Серега! – сложив ладони рупором, кричит Грачев.

- Сережа! – вторю ему.

Мы решаем включить фонарики на телефонах и разойтись в разные стороны. Я прохожу вглубь леса метров на тридцать и слышу Леськин голос.

- Он здесь!

Перепрыгивая через сугробы несусь в их сторону.

- Живой?

- Кажется, да!

Сидит на поваленном дереве, обхватив себя руками.

Идиот.

- Вставай, - Леська с Даней берут его с двух сторон подмышки и пробуют поднять в вертикальное положение.

- Я не чувствую ног, - гнусавит горе – насильник.

- Надеюсь, ты себе яйца отморозил, сволочь, - ворчит подруга.

Я накидываю ему на спину предусмотрительно захваченный с собой флисовый плед и обхватываю руками сзади.

- Давай – давай… пошел…

С горем пополам мы доводим бедолагу до дома и даже поднимаем на второй этаж.

- Надо его в горячий душ, - говорит Данька.

- Нет. С ума сошел? Надо хорошо укрыть и дать горячее питье. Тащи чай.

Общими усилиями усаживаем Агеева в кресло, а затем Грачев убегает за чаем и аптечкой.

- Эль, - шепчет мне Леська, - мне кажется, Скорую вызвать надо. У него обморожение.

Я присаживаюсь на корточки перед трясущимся моим бывшим парнем и рассматриваю его ступни.

Мать честная!

Похоже, Леся права. Его скрюченные сине – бордового цвета пальцы не оставляют надежды, что он отделается легким испугом. Здесь нужна помощь медиков.

Не думая, набираю номер Скорой и вызываю бригаду.

- Как это будем объяснять? – спрашивает подруга, указывая на его разбитую моську.

- Скажу, с лестницы упал… - бормочет пострадавший.

- А это будем объяснять? – тычет она пальцем в мою разбитую губу, - или вы с ней кубарем с лестницы скатились?

Серенький угрюмо молчит. Трясясь, кутается в одеяло и смотрит прямо перед собой.

- Ладно, не лезь к нему, - при упоминании о собственной травме снова ощупываю лицо.

Скула немного припухла и губа со стороны, на которую пришелся удар, тоже.

С Новым Годом, Элечка! Чудный праздник!

Теперь остается молиться, чтобы Моте не вздумалось по видео мне звонить. А то придется врать, что мне петарда в лицо стрельнула.

Бригада Скорой прибывает только через три часа, когда наш Снеговик уже полностью оттаял и стал жаловаться на боли в ступнях и пальцах рук.

Пока его осматривают врачи, я стараюсь не отсвечивать, не хочу, чтобы, заметив мою подпорченную физиономию, стали задавать ненужные вопросы.

- Его в больницу забирают, - шипит Леська, проходя мимо меня с сумкой Агеева.

- Черт… все так серьезно?

- Потом, - бросает через плечо и спешит вниз, туда, куда только что увели его врачи.

Я захожу в наш номер, сажусь на кровать и обхватываю голову руками.

Фигово и тошно, потому что, как ни крути, я виновата здесь больше всех.

А я очень – очень не люблю быть виноватой.

- Чего раскисла?

Вскидываю голову и вижу стоящего в дверном проеме Зверя. Смотрит на меня, подперев дверной косяк плечом и сложив руки на груди.

- Я же говорила, он там замерзнет! – взрываюсь возмущением, - просила, чтобы не отпускали его!

- Зато получил урок на всю жизнь, - отвечает спокойно и начинает двигаться в мою сторону.

Подтянув колени к груди, исподлобья наблюдаю, как, подойдя, он присаживается передо мной на корточки.

Зверев очень крупный экземпляр. Почти два метра роста, облепленные раскачанными мышцами. Короткий ежик темно-русых волос и зеленые глаза.

Симпатичный. Даже для меня, хотя эталоном мужской красоты до сих пор считаю только Тюменцева.

- Ты лучше мне вот что скажи, - спрашивает он с усмешкой, - почему своему парню не дала?

Я втягиваю в рот нижнюю губу и провожу языком по ранке. С ответом мешкаю сознательно. Любого другого на его месте давно бы послала лесом, а этого побаиваюсь.

Да, побаиваюсь! Он старше мня на восемь лет и он… отмороженный. Судя по слухам, которые о нем ходят, кличку свою он не только за фамилию получил.

- Мы с ним расстались.

Его брови взлетают вверх.

- До… или после?

- Я хотела сказать ему утром, а он начал приставать, - о нашей договоренности с Сереньким трусливо умалчиваю.

Зверь тихо смеется и неверяще качает головой.

- Я видел, как вы сосались под бой курантов.

- Это был прощальный поцелуй.

Все еще посмеиваясь, он протягивает руку и касается моей разбитой губы подушечкой большого пальца. И по вселенскому закону подлости именно в этот момент в комнату врывается Леська.

Глава 12.

После новогодних каникул я с головой ухожу в подготовку к защите диплома.

А что, время позволяет. Меня же теперь никто не отвлекает. Девушка я одинокая, отвлекаться на свиданки, киношки – кафешки и часовые сюсюканья в мессенджере необходимости нет.

Агеев почти три недели провел в больнице с обморожением и, поговаривают, ему ампутировали мизинец на ноге.

Я, когда узнала, проревела всю ночь, а утром накупила фруктов и конфет и поперлась к нему в больницу. Зря только время потратила. Сначала меня не пустили, объяснив это тем, что пациент на процедурах, а после и вовсе сообщили, что он меня видеть не изволит.

Пришлось оставить посылку на проходной и ехать на лекции не солоно хлебавши.

Случай с Сереньким стал для меня уроком. Я решила, что лучше старой девой умру, чем еще раз начну отношения для удобства.

С Леськой общение тоже сошло на нет. И мы даже не ругались и не выясняли отношения, она просто по-тихой слилась. Решила, видимо, что я мучу за ее спиной со Зверем, а я даже не думаю! О чем написала ей сотню сообщений, на которые она так и не ответила.

Теперь, проходя мимо меня в универе, она делает вежливо – равнодушную мину и ведет себя так, будто мы не знакомы.

А мне, черт возьми, обидно до слез!

Ладно, Агеев, а перед ней-то я в чем виновата? Я, что ли, притащилась к Егору в спальню и стала пальцами в рот тыкать? Нет!