Механик (СИ) - Рузанова Ольга - Страница 11

– Привет.

– Привет, – отвечает он из смотровой ямы, – не думал, что ты так быстро приедешь. Подождешь?..

– Конечно, – присаживаюсь я на корточки, – почему ты один?

– Воскресенье.

– А у тебя разве нет выходных?

– Не люблю, когда работа простаивает, – кряхтит он, затягивая гайку.

– Давно ты здесь работаешь?

– Год.

– Нравится?

– Нравится, – белозубо усмехается он, – а ты на кого учишься? Ты же закончила школу?

– Естественно! – закатываю глаза, – я учусь на нотариуса.

– Ох ты! Круто, че! В Академии?

– Да, – тихо отвечаю я, чувствуя смятение и толику стыда за то, что моя будущая профессия так контрастирует с его настоящей.

– На каком курсе?

– На втором.

– И хорошо учишься?

– Неплохо, – выдаю уныло.

– Почему выбрала эту специальность?

– Моя мама судья, а папа юрист.

– Ясно, – кивает он, не отрываясь от дела, – выходит, твои родители решили все за тебя?

– Нет, мне и самой нравится.

Вопрос о выборе профессии никогда не стоял. Я из династии юристов. Мои родители, мои бабушки и дедушки – все так или иначе связаны с юриспруденцией. Поэтому мне оставалось только выбрать направление.

– А ты?..

– Что, я? – спрашивает Матвей, вытирая руки тряпкой.

– Закончил что–нибудь?

– У меня не было возможности учиться после школы, Принцесса…

– Прости…

Я поднимаюсь на ноги, наблюдая, как он тоже поднимается на поверхность. Подтянувшись на руках, ловко выпрыгивает из ямы и оказывается прямо передо мной.

– Но я учусь сейчас… заочно…

– Правда? – оживляюсь я, изо всех сил удерживая взгляд на его лице и не позволяя ему опуститься на спортивную майку, облепляющую грудные мышцы, – на кого?

– На финансиста.

– Что?! На финансиста? Ты?

– Что тебя так удивляет?.. – заломив бровь, наступает на меня Матвей.

– Н–ничего… – лепечу я, неосознанно затягиваясь его запахом, – неожиданно просто…

Он склоняется надо мной и целует в кончик носа.

– Подожди меня здесь. Я в душ, а потом поменяю твою лампочку.

С этими словами он разворачивается и начинает подниматься на второй этаж. А я, открыв рот, залипаю на его удаляющейся фигуре.

Как такое возможно?.. Глядя на Матвея, понимаю, что это мой человек. Мне нравится в нем все. И нет ни единой черты, которая меня бы в нем раздражала.

Плевать, что он, как бы выразилась моя мама, не нашего круга. Что не сможет обеспечить мне жизнь, к которой я привыкла. Плевать, что осудят друзья и родители. Главное, чтобы он рядом был.

Подхожу к дивану с желанием сесть, но в последний момент останавливаюсь. Делаю глубокий вдох, разворачиваюсь и решительным шагом иду за ним.

Второй этаж автосервиса представляет собой длинный коридор с рядом дверей по одну сторону и глухой стеной – по другую.

Найти Матвей труда не составляет. Торможу у приоткрытой двери, на мгновение прикладываю руку к бухающему сердцу и, толкнув ее, захожу внутрь и оказываюсь в жилой комнате.

Обеденный небольшой стол, навесной шкаф, два табурета. Небольшая электроплита, в глубине расправленный диван, кресло и жалюзи на единственном окне.

Он здесь живет?!

Вне всяких сомнений, это его комната, потому что в кресле лежат джинсы, в которых он был вчера, на столе – его смартфон, а за тонкой дверью слева от входа слышен звук льющейся воды.

Провожу кончиками пальцев по столешнице, касаюсь коленом табурета, подхожу к открытой вешалке для верхней одежды. На ней висят джинсовая куртка и кожаная куртка–косуха.

Подношу джинсовую ткань к носу и затягиваюсь терпким запахом. Никакого парфюма. Только стиральный порошок, машинное масло и Матвей.

– Я же просил подождать внизу, – окутывает меня его хрипловатый голос, заставляя сердце подскочить к горлу.

Замерев, я прислушиваюсь к собственным ощущениям. Лицо пылает, а колени слабеют под натиском плотной тестостероновой ауры. Она хлещет по нервам, сбивает с ног ударной волной.

Матвей проходит мимо, обдавая мою кожу легкой волной запаха хвойного геля для душа и, остановившись спиной ко мне у дивана, снимает с бедер полотенце.

Во рту становится сухо, как в Сахаре. Громко сглотнув, не моргая, наблюдаю за капелькой воды, которая падает с мокрой пряди на спину и тут же резво бежит вдоль по позвоночнику, минуя поясницу, и скрывается между крепких ягодиц.

– Тебе лучше уйти… – глухо произносит он, вытирая полотенцем волосы.

– Почему?.. – негромко спрашиваю я, делая шаг в его сторону.

– Потому что потом ты будешь жалеть.

Неслышно приближаюсь к Матвею и упираюсь лбом между лопаток.

– Не буду… – выдыхаю в напряженную спину, несмело обхватывая руками его окаменевшее тело.

Целую горячую кожу, прижимаюсь к ней щекой.

Парень резко скидывает с себя мои руки, оборачивается, хватает за талию и под мой громкий вскрик кидает на диван, тут же накрывая своим телом.

– Ты играешь с огнем, девочка… – цедит он, оттягивая за волосы назад мою голову, – я ведь ни хрена не железный и не святой.

Прикусывает кожу шеи и недвусмысленно толкается эрекцией между моих разведенных ног.

Низ живота сводит сладкой судорогой. С хриплым стоном запускаю пальцы в мокрые волосы, тяну на себя, двигаю бедра ему навстречу.

– Дура… – шепчет Матвей, оттягивая зубами мою нижнюю губу, – глупая…

Дергает молнию платья, стаскивает его с плеч на талию, вниз по ногам и бросает на пол.

Я лежу перед ним в тонком кружевном лифчике и трусиках голубого цвета. Плавясь от желания под его жадным взглядом, хватая воздух беспорядочными вдохами, желая лишь одного – быть его…

Накрыв ладонью шею, Матвей целует меня. Чувственно, глубоко. Второй рукой накрывает грудь, сжимая сосок через тонкое кружево. Стону в рот, закинув одну ногу на его ягодицы, толкаю на себя.

– Последний шанс, Аня… – хрипит он, спускаясь к моей груди.

Прикусывает твердую вершину через бюстгальтер, спускает чашечку и всасывает сосок в рот.

– Не–е–ет… – выстанываю, прогибаясь в пояснице.

Спускает вторую чашечку и проделывает то же самое со второй грудью. Накрывает рукой насквозь мокрые трусики.

– Останови меня, пока не поздно…

– Пожалуйста, Матвей… – хнычу, чувствуя невыносимую тяжесть внизу живота, – я хочу…

Он спускается еще ниже, целует живот, ласкает языком пупочную ямку. Подцепив стринги двумя пальцами, стягивает их с меня и отправляет к платью.

Меня колотит от желания и волнения, а когда он разводит ноги и прижимается ртом к моей промежности, накрывает паника.

– Нет! Матвей, не надо!

– Молчи…

Проводит языком вдоль складок, разводит их пальцами и обхватывает губами пульсирующий бугорок.

– Матвей! – выкрикиваю я, когда жаркая молния бьет прицельно туда, где хозяйничает его рот.

Он фиксирует мои дрожащие бедра руками и смотрит мне в глаза.

– Твой мальчик… он делал тебе так же?..

– Что?.. Господи, Матвей, конечно, нет!

В голубых глазах мелькает удовлетворение, после чего он снова припадает ртом к пульсирующей плоти.

– Боже… Боже… – шепчу сухими губами, – пожалуйста… еще…

Он мягко засасывает клитор и вводит в меня палец. Напряжение достигает своего максимума. Я кричу в полный голос и начинаю содрогаться в оргазме.

– Пи@дец, ты какая… – проникает в мое атрофированное сознание.

Я слышу шелест фольги, а затем меня накрывает его тело.

– Готова? – напряженно выдыхает Матвей, и я киваю, чувствуя, как в промежность упирается головка члена, – будет больно…

– Да…

– Максимально расслабься, хорошо?

– Да…

Давление усиливается. Я смотрю в его глаза и немного напрягаюсь.

– Сейчас, – говорит он и делает рывок.

– Ай! – вскрикиваю, дергаюсь, пытаясь отодвинуться от него.

Ощущение такое, словно меня посадили на кол. Боль разрывает пополам. Из глаз брызжут слезы, которые Матвей тут же собирает губами.

– Тшшш… не дергайся…

– Больно…

– Сейчас пройдет, – обещает он, покрывая поцелуями мое лицо.