Ковчег спасения. Пропасть Искупления - Рейнольдс Аластер - Страница 14

Другого необходимость в дополнительных усилиях могла бы разозлить. Но Клавэйна новая процедура успокаивала, придавала ему уверенности: словно облачение средневекового рыцаря в доспехи. Проверка систем, присоединение оружия, датчиков – как исконный ритуал, призванный оградить от невезения и вреда. А может, это просто напоминало о юности.

Он покинул шлюз, оттолкнулся, направляясь к вражескому кораблю. Тот, похожий на коготь, четко выделялся на темном фоне гигантской планеты. Несомненно, он поврежден – но выхода газов не видно. Оболочка осталась герметичной. Есть шанс найти выживших. Хотя тепловое сканирование не дало определенных результатов, лазерные сканеры зарегистрировали незначительные колебания всего корабля. Этому могло быть много объяснений, но самое очевидное – присутствие живого внутри: оно двигается, отталкиваясь от стен. Однако уцелевших не обнаружили ни скарабеи, ни штурмовая группа.

Внимание вдруг привлекла неровная корчащаяся полоса зеленого пламени на темном полумесяце гиганта. После того как демархистский корабль вынырнул из атмосферы, Клавэйн и не вспоминал о каботажнике. Тот до сих пор так и не всплыл. Скорее всего, Антуанетта Бакс мертва, ее постигла одна из тысяч смертей, поджидающих в глубинах свирепой планетной атмосферы. Не имел даже малейшего представления о том, чем она внизу занималась, но не сомневался: это вряд ли что-либо заслуживающее одобрения. Но ведь одна. Скверно умирать одной на разбитом судне. Как храбро отказалась эта женщина подчиниться капитану демархистов. Жаль. Кем бы ты ни была, Антуанетта Бакс, храбрости тебе не занимать.

Он стукнулся о корпус вражеского корабля, смягчил удар, согнув колени. Подошвы прикрепились к обшивке корабля. По старой привычке приложив руку к визору шлема, Клавэйн повернулся к «Паслену»; он был рад редкой возможности посмотреть на корабль снаружи. «Паслен» был настолько темным, что трудно разглядеть на фоне темного же пространства. Затем включились имплантаты, на пространство легла подрагивающая зеленая сетка, контур корабля выделился, обозначились красным шкалы, расстояния и размеры.

«Паслен» – корабль звездолетного класса, субсветовик, способный на длительные перелеты между системами. Изящный конический корпус, игольно-тонкий нос – для эффективного передвижения со скоростью, близкой к скорости света. В самом широком месте, где корпус снова начинал сужаться, переходя в тупоконечный хвост, на длинных балках – пара ускорителей. Другие фракции называли их паучьими двигателями, по очевидной причине: лишь сочленители умели их строить. Столетиями пауки позволяли демархистам, ультра и прочим практикующим межзвездные перелеты фракциям использовать эти двигатели, но не делились знаниями, позволяющими их воспроизвести. Сами же двигатели было невозможно разобрать, чтобы выяснить таинственную физику, лежащую в основе их работы.

Но производство и продажа двигателей внезапно прекратились столетие назад. Никаких объяснений, никаких обещаний когда-либо возобновить производство.

С этого момента оставшиеся двигатели превратились в огромную ценность. Ради них совершались пиратские нападения, преступления и злодейства. Обладание двигателями стало одной из причин нынешней войны.

Клавэйн знал: ходили слухи, что сочленители продолжали строить двигатели для себя. Также знал с полной определенностью, что эти слухи лживы. Решение прекратить производство было внезапным, окончательным и бесповоротным. Более того, оставшиеся корабли стали использовать гораздо реже даже сами сочленители. Но Клавэйн не знал, отчего приняли решение. Несомненно, за ним стоял Узкий совет, но помимо того не имелось и намека на истинную причину.

И вдруг совет решил построить «Паслен». На время пробного вылета командовать им доверили Клавэйну, но Узкий совет раскрыл лишь немногие секреты звездолета. Вне сомнений, Скади и Ремонтуар знали больше, и наверняка Скади осведомлена гораздо лучше, чем Ремонтуар. Она постоянно где-то пропадала – скорее всего, возилась со сверхсекретной военной аппаратурой. Все попытки разузнать, чем именно она занимается, оканчивались ничем.

И все же почему Узкий совет разрешил строительство нового звездолета? Какой смысл? Война кончается, враг отступает повсеместно. Если вступить в совет, конечно, всех ответов не получишь – есть еще и Внутреннее святилище. Но тем не менее узнаешь гораздо больше, чем теперь.

Звучит привлекательно. Почти искушающе.

Но как же нагло и беззастенчиво Скади и прочие шишки манипулируют обычными людьми!

Клавэйн отвернулся, осторожно пошел к шлюзу. Зеленая сетка перед глазами исчезла.

Вскоре он оказался внутри корабля, направился по коридорам и проходам, обычно не изолированным от внешнего космоса. Запросил сведения об устройстве корабля – они явились в мгновение ока. Пришло странное, жутковатое ощущение знакомых мест, словно дежавю. Сквозь шлюз было непросто протиснуться в неуклюжем бронированном скафандре. Клавэйн задраил за собой люк, воздух с ревом хлынул внутрь, затем открылся другой люк, позволяя ступить в герметично закупоренное корабельное нутро. Темнота. Датчики скафандра быстро отреагировали, предоставили инфракрасную картину плюс данные эхолокации; все это отобразилось на визоре шлема.

– Клавэйн?

В коридоре ожидала женщина, штурмовик из пришедшей ранее группы. Клавэйн повернулся к ней, ухватился за стену, чтобы остановиться.

– Нашли что-нибудь?

– Ничего. Все мертвы.

– Ни одного выжившего?

Мысли женщины, лаконичные и четкие, врывались в его голову как пули.

– Умерли недавно. Никаких ран. Похоже, самоубийства.

– Мы полагали, что остался по крайней мере один выживший.

– Никого.

Женщина предложила доступ к своей памяти. Он приготовился увидеть неприятное.

И увидел. Еще хуже, чем ожидал. Массовое быстрое самоубийство. Ни единого свидетельства борьбы, принуждения. Даже признаков нерешительности нет. Команда умерла на боевых постах, будто кто-то обошел корабль с таблетками яда и раздал всем. А возможно, случилось и более жуткое: команда сошлась на собрание, получила средства самоубийства, а затем спокойно вернулась на посты. И работала до тех пор, пока капитан не приказала покончить с собой.

При нулевой гравитации головы не обвисают безжизненно. Даже рты не раскрываются. Мертвые тела остаются в тех же позах, что и при жизни, и не важно, закреплены они или свободно плавают в коридорах. Один из первых и наиболее жутких уроков космической войны: в невесомости мертвых трудно отличить от живых.

На всех телах – признаки истощения, часто крайнего. Похоже, эти люди месяцами жили на аварийных пайках. У многих язвы, следы скверно заживших ран. Возможно, умерших ранее выбросили с корабля, чтобы уменьшить его массу и сэкономить топливо. Под головными уборами, наушниками – жесткая недавняя щетина. Одеты все одинаково, на комбинезонах не знаки различия, а эмблемы специализации. В тусклом свете аварийных фонарей кожа мертвецов кажется одинаковой, серо-зеленой.

Перед Клавэйном возник плывущий по коридору труп с растопыренными руками, словно загребающий воздух. Рот приоткрыт, мертвые глаза смотрят вперед. Труп ударился о стену, и Клавэйн ощутил ее легкую дрожь.

– Пожалуйста, зафиксируйте трупы, – попросил он женщину.

Она исполнила.

Затем Клавэйн приказал всем штурмовикам закрепиться и замереть. Трупы уже не плавают, корабль должен оставаться в абсолютном спокойствии.

Пришли новые данные лазерного сканирования с «Паслена».

Сначала Клавэйн не поверил им.

Какая нелепость! Внутри корабля отмечалось движение!

– Юная леди?

Антуанетта хорошо знала этот тон, и ничего хорошего он не сулил. Вдавленная в амортизационное кресло, она проворчала в ответ несколько слов. Никто не разобрал бы их, кроме Зверя.

– У нас беда?

– К сожалению. Юная леди, полностью я не уверен, но, кажется, неисправен главный реактор.

Зверь спроецировал разрез судового термоядерного реактора на окно рубки, наложил его сверху на картинку облаков, сквозь которые карабкался «Буревестник», выбираясь назад, в космос. Участки реактора на схеме были выделены зловеще пульсирующим красным цветом.