Собственность Шерхана (СИ) - Магдеева Гузель - Страница 44

Мы старались привлекать как можно меньше внимания, пацаны Шарханова были вооружены калашами, если какая-нибудь не в меру любопытная бабушка узреет и вызовет ментов, им не отмазаться.

Переглянулись с Имраном, я кивнул, он пошел первый чуть пригнувшись, я следом. В руках у него пистолет, я наготове с чистым стволом. Дверь в доме была неплотно закрыто, Имран отворил ее, та протяжно скрипнула.

С деревьев рядом сорвались вороны, черной тучей взмыли в небо, протяжно закаркав. У Шерхана желваки задвигались от напряжения, я покрепче обхватил ствол, готовы ко всему.

Но надежда на то, что Игнат тут, таяла на глазах. Шархан первым зашёл в дом, передвигался он по-кошачьи, совершенно бесшумно, несмотря на свое крупное телосложение.

Я прошел следом, прислушиваясь, но внутри стояла абсолютная тишина.

— Его здесь нет, — сказал Шарханов, а потом пнул ногой стул, крикнув уже громче, — сука, его здесь нет!

На нем не было лица, я и сам чувствовал глухое раздражение. Слишком надеялся на то, что Вяземский тут.

— Его — да, — кивнул я, допуская, что он может оставить Лизу здесь, а сам свалить. Не все же ему таскать с собой девчонку. — Ищем дальше.

Мы разошлись по комнатам, пытаясь отыскать его следы. То, что Вяземский был тут, и совсем недавно, сомнений не вызывало.

Первым подпол заметил Имран, он спустился туда, я посветил телефоном сверху, заглядывая вниз.

Имран пробыл там больше минуты, и я мысленно был готов услышать дурные вести.

— Она была здесь, — сказал он глухо, поднимаясь, наконец, наверх, держа в руках грязную тряпку. Я не сразу понял, что это: некогда белый материал перепачкан в земле, местами видны следы подпалин.

— Ее свадебное платье. Если он с ней что-то сделал…

Мы молчали. Я жил в мире без розовых иллюзий и вполне понимал, что родственные связи таких людей не остановят ни от одного грязного поступка, тем более, такого ублюдка, как Игнат.

— Есть ещё какие-то места?

Я помотал головой:

— Мои люди проверили всё остальное, пусто.

Мы молчали, глядя друг на друга, я видел, как за полной отчаянной решимостью скрывается страх. Страх потерять самое дорогое.

Я его понимал. Бессилие злило, ни он, ни я не привыкли быть в таких ситуациях, когда твои деньги, связи ничего не решают.

Звонок мобильного в тишине был особенно громким. Имран нахмурился, глядя на дисплей, но ответил быстро:

— Да! — слушал, на лице никаких эмоций. Я не стал гадать, дожидаясь, когда он расскажет сам. — Если ты пиздишь, я тебе оторву башку, поняла? Где ты? Сейчас я приеду.

На мой немой вопрос он ответил:

— Появилась зацепка. Ты со мной?

— Куда я денусь, — я пожал плечами.

Имран сел ко мне в машину, пока его люди разворачивались на своем автомобиле, мы уже выезжали на главную дорогу.

— Куда дальше?

— На Проспект Свободы, — я поднял бровь, но комментировать не стал, хотя вся затея выглядела сомнительной. Но счёт шел уже на минуты, от момента, как пропала Лиза, прошло уже слишком много времени. Я постукивал пальцамип по рулю, плохие предчувствия не покидали.

В городе менты были на каждом шагу. Мы молча проехали несколько постов, в тачке два пистолета со спиленными номерами, но мою не тронут. А вот охрану…

Словно усшылав мои мысли, Имран позвонил Анвару, своему помощнику:

— Автоматы скиньте, патрули вооруженные везде, — а потом уже добавил, обратившись ко мне, — придется без охраны.

Не сказать, что эта новость меня обрадовала, но своих людей я дергать пока не стал. Наконец, мы остановились возле непримечательных гаражей, Имран вышел из машины, я закурил, приоткрыв окно.

— Ты где? — крикнул он. Тишина. Так, точно не в городе мы, вообще ничего не слышно, только на адреналине сердце качает кровь, пульс части в ушах. Изображение рисует Иванову Лизу, уже без живота, с большими испуганными глазами, и Игната рядом. Я знаю, что такие уроды, как он, делают с такими невинными душами, как она. И страшно, что уже поздно. И хоть это не моя война, но я готов и сам пристрелить этого отморозка.

Слышу шаги, от гаража отделяется тень. Не сразу понимаю, что это девушка. Кутается в меховую шубу, лица не разобрать. Она подходит ближе к Имрану и шепчет:

— Привет.

А он ее за воротки дёрнул и к тачке моей приложил спиной, от души так:

— Что, шкура, думала, я не узнаю, кто меня ментам сдал?

И за шею сдавил, девчонка вскрикнула глухо.

— Полегче, — решил я вмешаться, вышел следом. Вот только лишних трупов мне ещё не хватало. Вблизи я видел, баба красивая, смотрит испуганно то на меня, то на Шарханова. А у того только что пар из носа не валит, дышит так, что грудь вздыбается.

— Имран, — голос ее звучал глухо, он все ещё держал девчонку за шею. — Я знаю, где они.

Сердце застучало быстрей. Может, и вправду знает? Судя по разговору, я успел догадаться, что это бывшая любовница Шарханова, я знал, что менты ее обработали, как следует.

— Откуда, блядь? Очередная подстава?

Он снова ее об машину приложил.

— Нет, нет… я подслушала! Тот мент, который заставил меня…

Ее голос дрожал от волнения, но она продолжила:

— Они по камерам вычеслили, они знают его тачку. На заводе, который Лизе принадлежит, они туда поехали.

Я чертыхнулся, завод этот теперь был мой, но суть от этого не изменилась.

— Со мной поедешь. И если, Лика, ты меня обманула, я тебя прямо там похороню.

Шарханов запихал свою любовницу на заднее сидение и сел рядом с ней, а я рванул с места, понимая, что от нашей расторопности сейчас зависит чужая жизнь.

Держись, Иванова Лиза.

Глава 50

Шерхан

Машину заносит на поворотах, скорость высокая, дорога покрыта наледью. Закуриваю, на Лику не смотрю, а она словно специально мой взгляд пытается поймать. А я не могу, только от осознания того, что рядом она, что от неё зависит жизнь моей Белоснежки, крышу сносит. Я так воспитан был, что предательство для меня самое страшное преступление. А она меня предала.

— Имран, — вдруг тихо, чтобы Чабаш не услышал, зовёт она. — Я не хотела, правда. Они…они меня заставили.

Молчу. Она руку мне на колено положила. Без сексуального подтекста, скорее робко, испуганно, просто желая привлечь внимание.

— Руку убери, — сквозь зубы попросил я.

Она её отдернула, я успел увидеть на тонком запястье зеленеющий уже синяк. Раньше она была бы просто не достойна жалости, она — предательница. А сейчас думаю о том, что Лиза там одна, с этим уродом. И что он тоже ей может больно сделать. И понимаю вдруг, что не важна ни моя гордость, ни мои принципы. Пусть Лиза сотни раз меня предаст, только бы ей не было больно. Никогда.

— Я тебя люблю, — шепчет Лика. — Всегда. Я никого так не любила…

— Любовь не такая, — жёстко ответил я.

— А какая?

Я вопрос без ответа оставил. Сигарету выбросил в окно, оружие проверил. Обернулся, затем номер набрал, матюкнулся сквозь зубы — охрана отстала, менты затерли, а разбираться с ними сейчас некогда.

— Ждать будем? — спросил Чабаш и без меня зная ответ.

— Быстрее гони.

Ворота заводские распахнуты, словно специально нас ждут. Огромный двор пуст, машину бросаем, выходим. Тишина, только эхо от наших шагов.

— С нами иди, — бросаю Лике. — Тебе доверия нет.

Опускает голову, послушно идёт. Внимательно вниз смотрю — машина явно была, но её отогнали. Но следы остались, они ведут к одному из цехов.

— Зуб даю, он ждёт нас, — констатирует Чабаш.

— Держи зубы при себе.

Но я тоже уверен — ждёт. Но мне насрать, потому что там меня ждёт моя девочка. Я много лажал, признаю. Но сейчас не имею права её подвести, я горы с землёй сравняю, но её спасу.

Цех огромный. Я знал про этот завод Вяземских, но никогда особо глубоко не копал, меня их кирпичи да бетон не особо интересовали, и сейчас масштабы поражают. Огромное тёмное пространство, узкие окна вдоль потолка, где-то в вышине ворчит обиженно голубь, и эхо шагов.