Малыш от генерального (СИ) - Коваленко Мария Александровна - Страница 29

Какой-то мужик, вдруг завладевший моими губами и языком, произнес: «Знаю!», а я расстегнул еще одну пуговицу и прижался затылком к холодной плитке.

Аглая на третьем месяце. Она ждет ребенка. Не от меня.

Я был уверен, что после новости о ДТП с Захаровым меня сегодня уже ничто не сможет шокировать. Но, похоже, судьба решила вдобавок качественно макнуть в прошлое и проехаться сверху целым грузовиком с сюрпризами.

Вытряхивать себя из больницы пришлось почти силой. Если бы не моя «любовь» к белым стенам и запаху лекарств, остался бы прямо здесь. Неважно: в коридоре или платной палате, которую за хорошие деньги сдадут кому угодно как номер в гостинице.

Но домой доехать тоже не смог. Представил, как окажусь один в четырех стенах... далеко от Аглаи, с воспоминаниями о том, как нам было хорошо там еще день назад... И утопил в пол педаль тормоза возле ближайшего отеля.

Не волновало ни количество звезд, ни наличие люкса. Как иностранец, не знающий русского, молча сунул девушке на ресепшен банковскую карточку и спустя минуту уже поднимался в свой «сто тринадцатый».

Опять без слов, с Бадоевым как тенью за спиной и с абсолютной пустотой в голове.

Наверное, я все же сильно расслабился за последние пять лет. Не было больше мачехи, не было отца, ушла Настя. Из близких остались лишь брат, который отлично умел заботиться о себе сам, и мать. Для нее мы с Дамиром были живыми ключами к отцу. Любовница, сумевшая родить наследников, но так и не ставшая женой.

Не было в моей жизни ничего, что могло бы встряхнуть. Свобода от обязательств. Секс без отношений. Холодный расчет в делах.

Я даже начал забывать, что такое «полная задница». Но, оказывается, «задница» обо мне помнила. Как о друге, которого периодически нужно навещать. Как о любовнике, которому умела отдаваться со всей страстью. Так, что подняться не мог и самого себя не узнавал.

Нереально было подготовиться к ее горячим визитам. Ни один рабочий форс-мажор не разминал нервную систему достаточно хорошо.

Мозг насильно приходилось заставлять включаться. Смотреть на яркий свет напольной лампы, крутить в руках телефон и думать.

Третий месяц.

Беременность.

Мог ли я заподозрить? Вряд ли. Мышка умела хранить свои секреты. Героически и тихо.

Мог ли изучить ее подноготную заранее? 

В бизнесе всего два главных правила: «Умей быстро ориентироваться в любой ситуации» и «Никому не доверяй». Эти правила я выучил еще зеленым студентом, когда после смерти отца вдруг встал у руля огромной компании.

Не доверять было привычно. Каждого, кто оказывался в центре внимания, изучал сам или поручал людям Штерна.

Золотое правило не сработало всего два раза в жизни. Первый – с Настей. Она просила быть с ней заодно, верить, что сможет доносить ребенка. И я верил. Вместо того чтобы за руку отвести к врачу и прекратить дикий эксперимент, смотрел, как мучается от совершенно ненормального токсикоза. Помогал держать волосы над унитазом и баюкал на коленях, когда на короткое время ее отпускало.

Вторая промашка случилась с Аглаей. Она ни о чем не просила, ничего не ждала. Я доверился сам. Окунулся в отношения с головой, не заметив, как отрастил жабры.

Не женщины, а какая-то ахиллесова пята. И это при том, что Штерн выполнил задание. Письмо-отчет с подноготной моей помощницы и причиной похода в центр репродуктивной медицины уже две недели висело в почте среди непрочитанного.

Не мог я днем за спиной изучать ее прошлое, а вечером сводить с ума в своей кровати. Двойные стандарты, которые отлично работали с партнерами, здесь буксовали.

Хотел, чтобы открылась сама. Вместо того чтобы трезво изучить прошлое женщины, с которой сплю и доверяю как себе, удариться в гребаное благородство.

А нужно было всего-навсего – загрузить файл, открыть, прочесть и как-то справиться.

Как сейчас.

Простые движения. Несколько нажатий на экран телефона. Пара секунд ожидания. Готовый текст. С датами, какими-то цифрами и адресами.

Бадоев не мешал. Будто каждый день ночует в одном номере с боссом, он забаррикадировал нашу дверь, проверил окна и с комфортом устроился на гостевом диване.

Он не спрашивал, что я так дотошно изучаю на мобильном телефоне. Он даже психиатра не вызвал, когда из моей спальни полетели маты и проклятия.

Идеальный охранник. Понятливый. Вот бы я еще умел так ясно понимать, что видел в предложениях перед собой на экране. И какого черта молодая, красивая женщина дошла до такого странного и отчаянного решения – ЭКО?

Начинать утро не в офисе, а в больнице было непривычно. Кофе из местного автомата напоминал помои. Раздобытый Бадоевым бургер не лез в горло. А от побитых, чихающих и сопливых толп волна раздражения накрыла меня с головой.

Существовало только одно средство, способное вернуть аппетит и покой. Маленькое, доверчивое и теплое. Заслужившее хорошую порку за свой героизм. И слишком домашнее, чтобы мучить себя жестким больничным матрасом и близким знакомством с местным контингентом.

Можно ли пройти к Аглае, я ни у кого не спрашивал. Ее доктор хмуро покосился в мою сторону, но смолчал. Важная медсестра на посту поджала губы, но пропустила в отделение.

Боевой настрой уменьшился только у двери в палату. Шедший следом Бадоев чуть не смял меня своей огромной тушей, когда я резко остановился у порога. Но уже за порогом и настрой, и раздражение исчезли совсем.

Аглая ждала. Умытая, расчесанная, она сидела на самом краю кровати и нервно теребила в руках ремешок  сумочки. Меньше всего моя мышка напоминала того, кто отдохнул и выспался. Скорее, это был тот самый клубок оголенных нервов, который вчера обмяк в моих объятиях.

Она даже взгляд на меня подняла не сразу. Вначале вся напряглась. Закусила губу. И лишь потом, словно стыдясь саму себя, повернулась лицом к двери.

– Привет, – голос звучал глухо, будто между нами стена.

– И тебе, маленькая, привет.

Оставив Бадоева сторожить нас снаружи, я захлопнул дверь.

– Прости, что пришлось поволноваться. – Мышка с такой силой сжала ремешок, словно хотела порвать.

– Будем считать, око за око. Я тебя – ты меня.

Заставить губы улыбаться оказалось непросто, но я справился.

– И все равно...

Взгляд зеленых глаз спустился на укрытый хлопковой пижамой живот. Совсем маленький, едва заметный на худеньком теле, но уже с малышом. Будущей копией этой женщины и безликого донора, чей номер не смог расшифровать ни Штерн, ни его армия хакеров и агентов.

Это был всего лишь один стыдливый взгляд! Секунда. Но невидимая стена между нами вдруг стала выше и уплотнилась. Сквозь нее я видел, как знакомая мне мышка на глазах превращается в прежнюю холодную Аглаю Калинину. Как распрямляются плечи. Как разглаживается небольшая морщинка между бровей. Как выравнивается дыхание.

Красиво, но наблюдать почему-то было больно.

– Как ты себя чувствуешь? – Наверное, следовало сказать что-то другое, успокоить. Но подобрать с ходу правильные слова оказалось сложно. Все было не то и сухо.

– Доктор признался, что уже сообщил тебе о моем состоянии.

– Да.

Я заставил себя отлепиться от входа и сделать пару шагов к Аглае.

– Тогда ты сам знаешь. Все.

Она больше не мучила свою сумочку. Руки, как у прилежной ученицы, легли на колени. Напряженные пальцы напомнили неестественно прямые ладони манекена.

– И все равно, – подошел к кровати. – Как самочувствие?

Осторожно присел рядом на матрас. Насильно, ломая свои и чужие преграды, притянул упрямую девчонку к боку.

– Не нужно!

Она вздрогнула всем телом. Попыталась отпрянуть.

Дергаться перестала лишь тогда, когда я усадил к себе на колени и, как рукавами смирительной рубашки, крепко обхватил руками.

– Тише. Тише. – Насильно прижал ее голову к груди.

– Но ты ведь все знаешь!

Она последний раз попыталась вырваться. А потом словно резко поменяла полярность – прилипла сама. Вжалась, будто хотела срастись со мной в одно целое. Даже не ожидал от нее такой силы.