Я б ему... дала (СИ) - Коваленко Мария Александровна - Страница 21

– Нет, Дарья Юрьевна. Фамилия, имя и отчество совпадают, адрес тоже ваш. Вы сами только что паспорт показали. Все четко. Именно вам завещана усадьба.

Нотариус уткнулся в лист бумаги перед собой и второй раз с чувством прочёл написанное.

– «С верой в то, что Вам удастся снова наполнить мой дом радостью, детским смехом и любовью, завещаю вам всю свою усадьбу. А именно: хозяйский дом – одна штука, дом для прислуги – одна штука, хозпостройки...». И далее по тексту.

Нотариус поднял на меня взгляд и смущенно улыбнулся.

– Даже какой-то погреб и собачья будка ваши. Антон Павлович был очень дотошен. Боялся, что что-то забудет, потому его кухарка даже столовое серебро пересчитала, и мы вписали все, вплоть до десертных ложек и раритетной чугунной ванны.

Напоминание о погребе и ванне заставило залиться румянцем. Хорошо там было. Только удивление не развеялось.

– Но я бухгалтер. Не управляющая. У меня совсем нет никакого опыта и знаний.

– Антон Павлович сказал, что он ввёл вас двоих в курс дела. Рассказал все особенности, а еще раньше познакомил с работниками. – Нотариус перевёл взгляд на хмурого, как грозовая туча, князя.

– А если я не потяну?

В сторону Дамира я даже поворачиваться боялась. Мой истинный аристократ глазами уже спалил здесь все дотла и засыпал солью землю.

– По закону у вас есть шесть месяцев до вступления в наследство, – протянул нотариус и вздохнул ещё громче, чем раньше. – Только усадьба – это не пустая квартира и не законсервированный дом. Ею нужно управлять. Кормить животных, готовить запасы на зиму, по мере необходимости проводить текущий ремонт. А согласно последней воле умершего, никто кроме вас этого делать не может.

– А если передоверить плотнику и кухарке?

Ответ я уже знала, но сидел тут один «присутствующий», которому лучше было бы услышать это лично.

– Нет. Никакого передоверия до вступления в наследство. Это невозможно. Только через шесть месяцев.

– Совсем? И даже по уважительной причине? – я указала на живот.

– Да. Сожалею.

Последующие пятнадцать минут мы провели в нотариальной конторе уже без споров. Мне были выданы ключи, взята расписка об ознакомлении с завещанием.

Нотариус ещё раз повторил, как вступать в наследство. На бумажке, словно для больной склерозом, записал дату следующего визита. По моим расчетам, малышам к этому времени будет как раз по две недели. И откланялся.

Когда закрылась дверь в его кабинет, я очень пожалела, что не могу откланяться точно так же. Исчезнуть для всех. Оказаться за своим ноутбуком на работе. Пореветь. Попить ромашковый чай со шпротами или копченой колбаской.

Князь очень быстро подтвердил, что сожалела я не зря.

– Ни в какую усадьбу ты не поедешь! – его Наглейшество даже не парился по поводу аргументов. Холодный взгляд и грозный рык. Лев – царь зверей. Прошу любить и жаловать!

– И в Питер я тоже не поеду!

Вот не хотелось же становиться в позу. Надеялась оттянуть время, придумать повод задержаться до родов. Но выбора, похоже, не оставалось.

– Я тебе уже сказал! – Величество изобразило тучу и нависло сверху. – Любой медцентр. Любые расходы и причуды! Мы же все обсудили!

– Ты обсудил! Сам с собой.

– Не важно!

– Важно! Я не сказала «да»! Я тебе вообще ничего не обещала.

– Даша! – князь стиснул зубы, видимо, проглотил фразу, которая рвалась из него. Потом продолжил: – Ты понимаешь, что для беременности в Питере условия намного лучше?

– А ты не заметил, что я уже, того, – выпятила живот.

– Для ожидания родов тоже!

– Не поверишь, но и у нас есть врачи. У меня лучший гинеколог города.

– Это мои дети! Я за них отвечаю и не хочу, чтобы здесь с ними что-нибудь случилось.

– А ничего, что у них есть мать?

– А ещё у них есть отец.

Мы спорили, словно женатые уже лет десять муж и жена. У Дамира, казалось, даже белки глаз покраснели. Как у быка на корриде. А я чувствовала, как еще чуть-чуть, и из ушей повалит пар.

– Никто и не думал лишать тебя прав на них, – я попыталась сбавить градус накала.

– Даш, я не накатаюсь туда-сюда! Я не бухгалтер и не водитель. У меня штат три сотни, и босс им нужен каждый день. Можешь ты это понять?

– Так, а разве я просила тебя об этом?

Тут уже даже моего бухгалтерского мозга было мало. Этот герой только вчера узнал, что станет папой, а сегодня бьет копытом и злится, что якобы я заставляю кататься ко мне на побывку.

Нет! Не понимала!

– Да какая разница, просила ты или нет?!

Туча стала темнее. В любой момент могли полететь молнии.

Еще больше теряясь в догадках, я в ответ только захлопала ресницами. Видимо, включилась вентиляция мозга.

– Даш... – Дамир закрыл глаза. – Мне же тоже интересно знать, как они там растут. Пихаются, ворочаются. Обижают друг друга или сидят мирно.

Он уже не ревел медведем. Запал прошел. И теперь просто говорил. Как обычный человек. Ртом. Только вещи, о которых я и не думала.

– Тебе интересно?.. Это?..

Я клялась себе не расплакаться. Я почти вернула управление над мозгом, но эта скотина, этот дуболом без совести и чести... он меня в Ниагару превращал!

– Да. Представь себе.

Взлохматив свои короткие волосы, Дамир притянул меня к груди.

– Это... – мой нос уткнулся в рубашку.

– Мм?

– Я тебе утром кое-что обещала, – голос уже хрипел.

– Что?

– Предупредить, если опять начнется.

– Что начнется? – мой умный понятливый мужчина жестоко тормозил.

– Не что, а опять.

Абашев по-собачьи склонил голову, непонимающе уставился мне в глаза. Но для долгих объяснений было уже поздно.

– А сейчас слезы! – только и успела я произнести кодовую фразу, а потом в два ручья принялась заливать многострадальную рубашку.

Глава 21. Свободная и независимая

Дарья.

Мужики, конечно, боятся женских слез. Как черт ладана. Но у некоторых самцов на сырость очень быстро вырабатывается иммунитет. Как оказалось, мне достался именно такой экземпляр.

Проститься с Абашевым полюбовно так и не удалось. Рубашку я ему измочалила похлеще, чем в прошлый раз. Сухого места не осталось! Но это не помешало похотливому Величеству привезти меня домой и хорошенько отыметь.

В этот раз чуть ли не на пороге квартиры. Телефон Сиятельства разрывался от звонков. Все требовали княжеского внимания, потому время расстегнуть ширинку нашлось, а вот снять обувь – нет.

Так, в ботинках, по-собачьи и облагодетельствовал.

К своему стыду, я сильно не возмущалась. Вначале попробовала включить «гордую и независимую». А потом... Сложно стало что-то говорить с пальцем во рту и членом, работающим как перфоратор, в другом месте.

Только когда Дамир привалился к обувной тумбочке, нашлись силы проворчать что-то по поводу грязи. Коврик с гордой надписью: «Welcome» я точно не для эротических игр покупала. Но этот чистюля, этот борец с антисанитарией только шлепнул меня по заднице. И чему-то своему рассмеялся.

Раздетая до пояса, со спущенным бюстгальтером и нафаршированная, будто тюбик зубной пасты, я, конечно же, осталась без пояснения. Как бездушный тренажёр, на котором отработали комплекс упражнений. Дважды. Впрок.

Сказала бы, что обидно. Вроде и повод был. Но умение врать себе исчезло еще пару лет назад. Наверное, я не тянула на образ идеальной будущей матери, но даже по-собачьи в коридоре мне было хорошо. И душой, и телом, и каждой извилиной по отдельности.

Отработал-таки Сиятельство свою попытку захвата власти. Отпахал по-стахановски. Потому вместо оскорбленного взгляда получил поцелуй в губы. А вместо возмущенного: «Пошёл вон отсюда, знать тебя не хочу!» – вырвалось хриплое и довольное: «Я буду скучать».

Вероятно, это был самый правильный ответ. Во всяком случае, после него мне вручили на память качественно просоленную рубашку, платиновую банковскую карточку и обещали вернуться в ближайшие выходные.