Единственный... (СИ) - Юдина Екатерина - Страница 52

Кто же знал, что Кириан способен на такую гиперопеку. Я все еще немного видела и была способна самостоятельно ходить, но он постоянно меня придерживал или, как минимум держал за руку. По утрам помогал встать с кровати и, когда я была на кухне, сам усаживал меня на стул.

Не позволял заниматься какими-либо делами по дому. Ни готовка, ни уборка. Все это было на домработнице. Все, что мне оставалось — отдыхать. Или ходить по больницам. Порой мне казалось, что именно из этого теперь состояли мои дни. Вечные посещения врачей.

Я пыталась разговаривать с Кирианом, но в этом он мне не уступал. Я постоянно злилась, но мы не ругались. Несмотря на то, что я была недовольна таким отношением ко мне, все же понимала Агеластоса.

То, что произошло с его матерью, ударило по Кириану. Оставило нерушимый след в душе, из-за которого Агеластос будто бы пытался исключить любую возможность ухудшения моего здоровья и, действительно относился ко мне так, будто я состояла из хрупкого хрусталя.

Проклятье. Он даже толком не прикасался ко мне, как к девушке — максимум, объятия и поцелуи. Каждый вечер прижимал к себе, но мне этого было мало. Я начинала нервничать и стала считать, что, возможно, такой, какой я была сейчас, его не привлекаю.

Я не сомневалась в Кириане и даже не допускала мыслей, что он мне может изменить, но просто сама мысль о том, что я, возможно, больше не привлекаю своего любимого мужчину, била по мне с невероятной силой и каждый раз разбивала.

— Я сегодня дома, — Кириан не обратил внимания на недовольство в моих словах. Он тоже встал с кровати и, взяв мои очки с тумбочки, подал их мне. Хотя, я сама могла их нащупать. По привычке я всегда клала очки на одно и тоже место.

— Да? Это классно, — я сразу оживилась. Кириан в последнее время почти не ходил в универ, но очень много работал. Единственное — вечера он оставлял свободными и всегда их проводил со мной. Мы гуляли, ходили ужинать в уютные заведения, встречались с его друзьями, или проводили время дома, куда часто в гости приходили кузены и кузины Агеластоса. Они действительно классные. Все разные, но, как личности просто невероятные.

Но проводя много времени на работе, Кириан редко находился дома прямо целый день. Поэтому, услышав, что сегодня он не собирался на работу, я действительно обрадовалась.

— Хочешь куда-нибудь сходить? — спросил Агеластос, надевая футболку. Уже теперь он чаще всего носил более строгую одежду, которая ему просто невероятно шла. Строгость внешнего вида делала Кириана совершенно другим и, видя его в такой одежде, я всегда ощущала, как по коже пробегали мурашки и я всякий раз не могла отвести от него взгляд.

Но будучи дома, Агеластос все так же носил обычные футболки и штаны. И, черт, даже при такой небрежности внешнего вида он казался идеальным.

— Да. Хочу на прогулку, — сразу кивнула.

Этот день был солнечным и теплым. По-своему особенным, поэтому не хотелось проводить его дома. Я быстро собралась и уже вскоре мы вышли из дома. Сели в машину и поехали к парку, который находился на другом конце Афин. В последнее время мы проводили там немало времени.

По пути мы остановились около кофейни. Мне захотелось кофе и Кириан пошел за ним. Я же вышла из машины и начала расхаживать по тротуару, ожидая, когда Агеластос вернется. Все время смотрела себе под ноги и пинала камушек, поэтому не заметила впереди себя человека, из-за чего врезалась в него.

— Простите, — извинилась, поправляя очки, которые немного съехали.

— Так ты сейчас в Афинах.

Услышав знакомый голос, я сразу подняла голову и посмотрела на того, кто стоял впереди меня.

На Ксенона.

Сердце забилось учащенно и я с трудом сдержалась, чтобы не броситься к парню и не обнять его. Понимала, что уже теперь он этому рад не будет, но для меня Ксенон так же и остался любимым братом. Дьявол. Как же я скучала по нему.

— Рада тебя видеть, — слова были полностью искренними.

— Вижу, что у тебя с Агеластосом все серьезно, — Ксенон посмотрел на кольцо, на безымянном пальце, а потом на мой живот. — Какой срок?

— Пять месяцев.

— Мальчик или девочка?

— Мальчик.

Ксенон кивнул. Некоторое время молчал. Просто смотрел на меня, а я смотрела на него. Черт. Мне действительно так сильно его не хватало.

— Как у тебя вообще дела? — спросил он, разрушая тишину.

— Нормально. А у тебя как? Как твои пальцы?

Я опустила взгляд и посмотрела на руку Ксенона. Он почти сразу убрал ладонь в карман, но мне показалось, что его пальцы немного подрагивали. Хотя, из-за плохого зрения, я не могла быть в этом уверенной.

— Уже хорошо, — Ксенон качнул головой. — Позвони своим родителям. Они волнуются. Тем более, они не знают, что скоро станут бабушкой и дедушкой.

- Я хочу поехать к ним, но не думаю, что они будут рады меня видеть, — я опустила голову.

— Они не были рады, когда ты оставила их в Македонии и улетела к Агеластосу, но все же ты их дочь…

— Подожди. О чем ты говоришь? Я никуда не улетала. Я была в Македонии долго. Даже после того, как мама с папой вернулись в Грецию, я еще некоторое время жила там.

Ксенон нахмурился и непонимающе посмотрел на меня.

— Позвони своим родителям и поговори с ними.

У меня дернулась рука. Я хотела достать телефон и в это же мгновение позвонить маме, но остановила себя. Мысли путались и я хотела еще хоть немного поговорить с Ксеноном.

Немного позже, когда мы с Кирианом уже приехали в парк, я ненадолго отошла от него. Села на скамейку и набрала мамин номер. Очень давно ей не звонила и сейчас невыносимо сильно волновалась.

— Да, — услышав голос мамы, я ощутила, как сердце в груди дрогнуло.

— Мам, это я, — сказала еле слышно.

— Чара… К-как ты? — голос мамы тоже казался непривычным. Так же наполненным нахлынувшим переживанием.

— Мам, я только что видела Ксенона. Он сказал, что вы думаете, что я улетела из Македонии до того, как папу выписали из больницы.

Я все еще волновалась, но объяснила, что так никогда бы не поступила. Рассказала про то, что подвернула ногу и поэтому пару дней не приходила в больницу. Но когда опять пришла туда и, узнала, что родители вернулись в Грецию, я еще некоторое время оставалась в Македонии.

У мамы подрагивал голос, но она рассказала, что, чтобы продолжить лечение в Греции, им пришлось срочно покинуть Македонию. Она пришла в отель, чтобы забрать меня, но там на ресепшене ей сказали, что я выселилась. Так же сказали, что, кажется, вызывали мне такси до аэропорта.

Я помнила, что на ресепшене сидела вечно растерянная девушка, которая всегда все путала. А если ей на это указывали, она начинала грубить, из-за чего я вечно с ней ругалась. Наверное, чего-то такого следовало ожидать от отеля подобного класса, находящегося на самом краю города.

Тогда мама решила, что я улетела к Агеласосту. Между мной и моей семьей возникла пропасть и я окончательно решила быть с ним.

Мы с мамой еще немного поговорили. Благодаря соседке, я знала, как дела у моих родителей, но сейчас хотела услышать все от мамы, ведь порой со стороны все кажется далеко не так, как является на самом деле.

К счастью, у родителей все было хорошо. Пока что наш с мамой разговор еще отдавался напряжением, но она тоже спросила о том, как я живу. Пока что я не рассказала о беременности и о зрении, но спросила разрешения приехать к ним, вместе с Агеластосом.

— Приезжайте. Я хочу тебя увидеть.

Наш разговор был коротким, но даже его хватило, чтобы тяжесть, лежащая на сознании все последние месяцы, хотя бы частично ушла.

Этим же вечером я позвонила Хтонии. Она даже обругала меня. Сказала, что я должна была хоть иногда звонить, раз решила не приезжать к ним. Я объяснила, что у меня украли старый телефон. Да и я не думала, что родители будут рады моим звонкам.

Тогда Хтония рассказала мне про маму. Сказала, что она действительно решила, что я бросила их в Македонии и долгое время не хотела мне звонить, хотя по ней было видно, что мама волновалась.