Охотник на магов (СИ) - Ллиамах Василий Сергеевич - Страница 39

Скорее всего храм, также как и площадь, носил имя прославленного кардинала. Он был просто неприлично больших размеров. С того ракурса, где я находился, точно определить его высоту я не мог, но меня почему-то не покидала уверенность, что это самое высокое здание в городе. Здоровенный знак Высшего, примостившийся на самой верхушке крыши храма, подозрительно блестел на солнце желтым отливом. Если мои подозрения верны, то только этого куска металла могло бы хватить на половину новой внешней стены для города.

Если внешняя отделка этого чуда света поражала своей роскошью любую фантазию, то что же тогда неизвестные мне строители наворотили внутри? Впрочем, кажется, скоро я об этом узнаю. Бич Отступников выбрал направление, указывающее точно на двери храма.

Несмотря на относительную не многолюдность толпы на площади, гул голосов был подобен многократно увеличенному шуму улья. При этом его довольно легко перекрывал местный глашатай, отрабатывающий свою зарплату. Громкий, раскатистый и профессионально поставленный голос вещал для всех тех, кто желал его слушать, относительно свежие новости и полезную информацию. Возле крикуна образовалась небольшая толпа, которая постоянно находилась в движении. Некоторые люди уходили, когда глашатай начинал голосить свои сведения по второму кругу, но на их место ставали новые зеваки.

— Возрадуйтесь люди новой победе ордена Высшего! — громогласный голос даже не птицей, а целым драконом метался над площадью. Но глашатай уповал не только на свой голос, он, будто заправский актер, помогал себе мимикой и жестикуляцией, словно давал целое представление. — Благочестивым инквизиторам, да пребудут они вечно в свете Высшего, наконец удалось выследить и уничтожить колдуна, устроившего взрыв в Ракоте. Проклятого пироманта, чья мерзкая ворожба унесла десятки жизней в купеческом квартале, настигло возмездие в лице наших доблестных искателей правды! Теперь мирные жители Ракота могут спать спокойно.

Огюст, идущий чуть впереди нас с Гансом, услышав эту новость, даже чуть сбавил шаг.

— Пироманта все же выследили? Это хорошо. — задумчиво, словно даже говоря с самим собой, промолвил старший Инквизитор. — Как думаешь, Касий, кому из твоих собратьев удалось его угомонить? В том районе обычно ошивается двое ваших: Нико и Велий. А, стой, ты ведь даже не знаешь, кто это, да? — отреагировал он на мое неуверенное пожатие плечами. — Я и забыл, что вы, охотники, особо не общаетесь друг с другом.

Искатель правды был не совсем прав на этот счет. Да, мы действительно очень редко общаемся со своими коллегами по цеху, но это скорее вынужденная мера, чем какое-то сознательное желание. Охотники на магов нужны везде, и нас слишком мало, чтобы позволять себе роскошь находиться нескольким из нас в одном месте.

— Кровожадные язычники с Морозных гор снова творят лиходейства на наших северо-восточных границах… — по-прежнему распинался глашатай. Хоть мы и отошли уже от него на некоторое расстояние, его слова доносились до нас вполне отчетливо.

Густая тень накрыла нас — мы вплотную подошли к храму. Такая громада, нависшая надо мной, больше создавала впечатление какой-то горы, чем здания. Огромные створки дверей легко могли бы пропустить всадника, если бы у кого-то хватило безрассудства въехать в дом Высшего верхом. Несмотря на свои размеры, открывались они легко и без единого скрипа.

— … профессиональный брадобрей Джохан знает целых пять различных стрижек. Если вы действительно следите за собой, и вам не все равно, как вы выглядите, приходите в цирюльню «Ножницы Джохана» по адресу… — дальнейшие выкрики глашатая оборвала закрывшаяся створка дверей.

Как только двери отрезали нас от улицы, мы словно бы оказались в другом мире. Меня обволокла знакомая уже тишина и умиротворение. Такое же спокойствие и безмятежность я видел в монастыре, но там оно казалось каким-то обыденным, повседневным, словно будний день. Здесь же царила атмосфера тихого праздника.

Завидев нас, дорогу нам заступили двое человек в рясах со спокойными, но уверенными взглядами. После того как Огюст представился, они изъявили желание проводить нас к главе храма, лишь попросили сперва оставить на сохранение свое оружие, на что инквизитор согласно кивнул.

Говорить все почему-то старались тихо, чуть ли не шепотом, как будто над присутствующими довлело наличие некой высшей силы, и никто не хотел беспокоить ее лишним шумом.

Пока люди в рясах собирали наше оружие и закрывали его под ключ в специальной шкаф, я успел немного оглядеться. Если бы меня попросили охарактеризовать увиденное в двух словах, я бы сказал: величие и простор. Искусная отделка стен и потолка завораживала. Казалось, стоит повнимательнее всмотреться в какой-то один ее фрагмент и тонкая роспись или ажурная вязь, виляя плавными линиями, увлекут твой разум в неведомые глубины, оставив тело с открытым ртом и выпученными глазами пялится на красоты декораций. Потолки были такими высокими, что невольно возникали сравнения с небесами. Только это рукотворное небо было расписано изумительными фресками. Целые истории, записанные в книге Высшего, можно было увидеть на потолке.

Наконец нас разоружили, и мы пошли вслед за одним из храмовых служителей куда-то по лестнице наверх, минуя вход в огромный зал для прихожан. Второй остался стоять у дверей, и я, оглянувшись, заметил, как он подозвал к себе мелкого служку и шепнул ему пару слов на ухо. Выслушав, парень кивнул и, не мешкая, скрылся за дверью наружу.

Рабочий кабинет местного настоятеля располагался на самом верху, практически под самым куполом. Лестница, что вела к нему была довольно крутой и неудобной. Взбираясь по ней, я представлял, как немолодой уже священник каждый день, кряхтя и сетуя на количество ступеней, поднимается к себе. Впрочем, это небольшая плата за тот статус, который имел глава храма, и я уверен, он готов был ее платить. Всего лишь показатель другим той высоты, которой сумел достичь служитель Высшего, восходя по лестнице к нему.

Перед белыми, резными дверями, инкрустированными подозрительно желтым металлом, наш проводник остановился и негромко постучал. Дождавшись ответа, он распахнул перед нами створки, и пропустив внутрь, закрыл, оставшись снаружи. Справившись со спонтанной обязанностью провожатого, человек в рясе, должно быть, снова вернулся дежурить на свой пост у дверей храма.

Рабочий кабинет местного настоятеля не произвел на меня какое-то невероятное впечатление. Скорее всего, я просто перенасытился всей этой роскошью по пути и уже не мог адекватно сравнивать и оценивать мастерство строителей-декораторов. То же невероятное убранство и интерьер. Изукрашенные стены, разрисованные потолки, красивая мебель и огромный, несомненно произведенный из драгоценного металла, знак Высшего, который просто приковывал к себе взгляды. Сравнивать между собой отделку кабинета и всего остального храма — это тоже самое, что искать различия между двумя алмазами. Эти различия есть, но они настолько мелочны и незначительны, что на фоне общей красоты двух камней просто теряются. Да и бессмысленно это — сравнивать между собой два идеала.

Единственное отличие, которое хоть немного бросалось в глаза, было в том, что кабинет, в отличие от храма, служил одному определенному человеку и потому приобрел некоторые черты характера своего хозяина. Вся мебель в комнате хоть и была красивой, но все же жертвовала еще большей изысканностью в угоду добротности. Большой, массивный стол, например, выглядел словно глыба камня посреди музея искусств, но зато служил своему хозяину уже, должно быть, не первый десяток лет.

Человек, сидевший за ним, создавал впечатление потерпевшего кораблекрушение бедолаги, изо всех сил цепляющегося за оторванный кусок палубы. Он казался старым, худым и смертельно уставшим этой вечной борьбой с океаном. В сгорбленной фигуре читалось покорность своей судьбе и не чаянье уже увидеть землю или спасительный парус посреди этой бескрайней водной глади. Но стоило заглянуть человеку за столом в глаза, как этот образ расползался гнилыми лоскутами. Перед нами сидел не дряхлый, изможденный годами, старик, а уверенный, знающий себе цену и умудренный опытом старец, еще не готовый отдать знамя более молодому поколению.