Звёзды - это блюдо, которое подают холодным (СИ) - Духовникова Евгения - Страница 17

В реальности она находилась на борту звездолёта, на расстоянии в офонареть сколько миль от родной планеты.

— Где мы? — пролепетала она, уже понимая, какой получит ответ.

— В гексагоне "три-А-семнадцать", скорость убегания девять Е, — охотно сообщил флойд. Кажется, происходящее начинало его забавлять. — А что? Уже хочешь домой?

— Я даже не заметила, что корабль стартовал…

— Ещё бы. Вокруг корпуса — локальная гравитация замкнутого контура, внешние факторы на неё не действуют. Хотя стабилизаторы в последнее время что-то барахлят… Надо бы отправить техников, пускай глянут.

Усилием воли Клементина заставила себя отвернуться от звёзд за стеклом. Перед глазами мельтешили разноцветные пятна, из-за чего флойда она видела смутно и не могла понять, сердится он или нет.

Спрашивать, когда корабль вернётся на Землю (и вернётся ли?) и что ей теперь делать, было смешно и глупо.

Вместо этого она сказала совсем иное:

— Жаль, что я не одна из вас…

Флойд некоторое время молчал, огорошенный её неожиданным признанием. Должно быть, он ждал чего-то другого: испуга, тревоги, смятения.

— Не жалей… — задумчиво произнёс он. Вздохнул. И заговорил уже совсем другим тоном, собранно и деловито: — На твою Землю мы, разумеется, вернемся, не бойся. Но позже. Всё бросить и лететь назад прямо сейчас мы не можем, уж не обессудь. У корабля чёткий график, выбиваться из него крайне нежелательно, да и курс уже задан, корректировать маршрут в полёте — то ещё удовольствие. Нет, теоретически, конечно, можно было бы вернуться на Землю сей же час. Но это неизбежно вызовет ненужные подозрения. А мне этого не надо, да и тебе, я полагаю, тоже.

— Я понимаю, — Клементина торопливо кивнула. — Ничего страшного. Я не хочу стать причиной проблем.

В самом деле, сложно было ожидать, что флойды отодвинут в сторону все свои дела и развернут такую махину ради одного-единственного человека, по собственной глупости угодившего на корабль.

— И тебя придется… гм… немного замаскировать, — флойд задумчиво поцарапал затылок. — Так, надо подумать…

— Замаскировать?!

— Будет нехорошо, если мои соплеменники обнаружат на борту безбилетника, да ещё и… — он деликатно кашлянул. — Идём.

— Флойда из тебя не сделать, — бросил её провожатый, когда они добрались до места. — Но перед нами такая задача и не стоит. А вот оставаться в таком виде — не самая лучшая идея. Мало ли… — он запнулся и посмотрел на девушку так, словно впервые её увидел. — Тебя как звать-то, солнце моё?

— Вы меня зовёте как придётся, — слегка обиделась она. — А вообще-то у меня есть имя. Клементина Хизерли.

— Клементина… — медленно, со вкусом произнёс флойд, нимало не смутившись её шпилькой: то ли не уловил сарказма, то ли не подал виду. — Я всенепременно запомню.

Своего имени в ответ флойд почему-то не назвал, а задать встречный вопрос она не решилась из боязни показаться бестактной. Вдруг у флойдов совершенно другие правила этикета на этот счёт.

"Замаскировать". Как, интересно, он собирается сделать её похожей на себе подобного? Ей вспомнился разговор со следователем. "Парик, линзы, аквагрим нужного оттенка".

Хорошо бы, если так. А то ведь может быть и по-другому: скормит ей сейчас какой-нибудь мутаген, отчего у неё отрастут уши и кожа станет фиолетовой.

— Вот, примерь, — флойд извлёк из встроенного шкафа комбинезон, похожий на свой: чёрный материал с сильным глянцевым блеском, смахивающий на латекс или лакированную кожу. Словом, мечта рокера и байкера в одном флаконе.

Надо же, как банально. А она ожидала, что флойд сейчас напечатает ей одежду на принтере или вообще материализует на каком-нибудь наносинтезаторе из тёмной энергии и субатомных частиц.

— Что, не нравится? — флойд неверно истолковал её разочарованный взгляд.

— Я в восхищении, — мрачно проворчала Клементина, влезая в комбинезон.

Вопреки ожиданиям ткань оказалась мягкой и тянущейся, как трикотаж, а на ощупь — почти как натуральный хлопок.

— Капюшон накинь, — командовал флойд, — и подними воротник. Вот так… М-да, за флойда ты, конечно, не сойдёшь — ростом не вышла, да и бледная как покойник…

— Уж какая есть, — едко хмыкнула она.

— Но в таком виде ты хотя бы не вызовешь подозрений, если кто-то заметит тебя издали и мельком.

Клементина ахнула, пронзённая воспоминанием.

— Я видела здесь человека! Когда только вошла. Я его не знаю, я же совсем недавно получила патент. Я хотела спросить у него, где можно найти кого-то из ваших, но он убежал… А я так и не поняла, контактёр это или… Я ещё и поэтому решилась зайти внутрь — я решила, что сюда м-можно… — она замялась.

— Это был не человек, — отрывисто произнёс флойд.

— Не человек? — недоумённо повторила Клементина. — А кто же?

Флойд оставил её вопрос без ответа.

Похоже, она ненароком затронула какую-то табуированную тему.

— А что такое "тенри"? — спросила она первое что пришло в голову — исключительно ради того, чтобы перевести разговор в другое русло.

Флойд медленно развернулся к ней; рубиновые глаза опасно полыхнули.

— А вот это, Клементина, — он специально выделил интонацией её имя, — тебя совершенно не касается.

Впечатление было такое, будто он собирался ответить гораздо более грубо, но сдержался.

Девушка пожала плечами. Надо же, какие мы грозные.

— Не хотите отвечать — и не надо, — пробурчала она себе под нос. — Не больно-то и хотелось.

Флойд окинул ее оценивающим взглядом. Поправил капюшон, надвинув на глаза. Что-то недовольно прогудел, но, видимо, счёл результат "маскарада" удовлетворительным, потому что властно схватил за запястье и двинулся вперёд, увлекая за собой. Шли они очень быстро — Клементина еле успевала перебирать ногами.

Назад, в светлый просторный коридор, изгибающийся плавной дугой, через череду дверей, налево — там оказалось что-то вроде лифта, только без стен: открытая платформа, мягко качнувшаяся, когда они шагнули на неё. Никаких тросов Клементина не заметила, эта платформа также свободно парила в воздухе, будто по волшебству. Земные учёные от столь грубого надругательства над фундаментальными законами физики гарантированно схватили бы инфаркт.

— Есть вещи, рассказывать о которых я не имею права, — неохотно заговорил флойд после долгого молчания. — А есть и такие, о которых лучше вообще не знать.

Клементина пожала плечами.

— Так я ничего и не знаю. Я ведь не флойд. Я всего лишь человек. Увы.

— Считаешь, тебе не повезло? — он усмехнулся, но Клементина с удивлением уловила в его тоне не очередное ехидство, а понимание. — Полагаешь, ты была бы счастливее, родись ты флойдом?

Ей понадобилось время, чтобы справиться с обуревавшими её эмоциями и придать голосу твёрдость.

— Мы заперты на нашей планете. И даже не знаем причины. А у вас — целая Вселенная. Сколько в ней звёзд, сколько планет? Сколько цивилизаций, кроме вашей? Вы правы. Лучше бы я ничего не знала. Козявке, не способной обрести крылья, не стоит знать, что есть мир, созданный для бабочек.

— Ненавидишь нас.

Он не спрашивал, а утверждал. У Клементины холодок прошёл по коже от его невозмутимости. Но врать не хотелось, и она промолчала. Тем более если флойды действительно чувствуют обман, притворяться нет никакого смысла.

Вежливость — это, конечно, замечательно, но иногда она — синоним фальши и лжи.

Следом за флойдом Клементина вошла в довольно просторную комнату гексагональной формы, как и все помещения на корабле. Скосы у пола и потолка на человеческий взгляд выглядели непривычно и неудобно, к тому же съедали свободное место, но с точки зрения сопромата такая конструкция, судя по всему, являлась гораздо более прочной.

Мебели здесь не было вообще, и угадать назначение комнаты не представлялось возможным. Но зато здесь имело то, что заставило сердце девушки часто забиться в радостном волнении: иллюминатор.