Фабрика прозы: записки наладчика - Драгунский Денис Викторович - Страница 23

2 августа 2014

Почему мальчики-подростки 13–15 лет так обижались на своих рано повзрослевших ровесниц? Это не просто ревность. Это довольно интересная ревность!

Может быть, подростки завидовали девушкам, потому что те общались с взрослыми парнями? Девушки отбивали у младших ребят их старших приятелей! Буквально год назад, еще прошлым летом, всё было отлично. Нам по 12–14, а старшим – по 16–17, это парни с гитарами и мотоциклами, мы играем в карты, катаемся на лодках, а девчонки где-то сбоку болтаются. И вдруг – на следующее лето – девчонки стали «девушками», и наши старшие друзья переключились на них. Теперь им – лодка, мотоцикл, гитара…

Есть от чего в отчаянье прийти!

9 августа 2014

Рига. Разговор за соседним столиком в кафе. Три женщины и мужчина – русские рижане – обсуждают какой-то запутанный случай с карточками MasterCard. Кто-то кому-то что-то отказался возмещать, но в конце концов всё уладили. Участники беседы работают в банковском бизнесе.

В ходе долгого эмоционального разговора я ни разу не услышал слов «подстава», «слив», «кидалово», «развели как лоха», а также «типа» и «как бы». Молодые менеджеры разговаривали на прекрасном, чистом, даже отчасти изысканном русском языке.

Так что возможен русский язык без блатных словечек, и это радует.

13 августа 2014

Герой романа. Настоящий русский человек – это Пьер Безухов.

Случайно получил огромное наследство. Неудачно женился на красавице. Хотел убить сначала ее, потом ее любовника, потом Наполеона. Откровенен был раз в жизни, с незнакомым французом в горящей Москве. Едва избежал расстрела. Когда в колонне пленных пристрелили захворавшего товарища по несчастью (Платона Каратаева) – отвернулся и пошел дальше. Потом женился на Наташе, невесте лучшего друга, едва не соблазненной братом жены. Хоть и графиня, а простая такая, прямо Каратаев в юбке.

Но так ему тошно от этого было, что записался в тайное общество, чтобы уж точно угодить на виселицу.

Чудесные слова услышал на пляже – «незаконно украденные деньги».

21 августа 2014

Мне приходилось как минимум дважды рыться в огромных личных библиотеках, почти целиком состоящих из советской литературы конца 1940-х – середины 1950-х годов. Это были немыслимо длинные книги о рабочих и инженерах, о педагогах и колхозниках, о кознях иностранных разведок и чистой студенческой любви. Толстые, прекрасно изданные, некоторые в ледериновых переплетах, с иллюстрациями-картинами на вкладках (с указанием страницы, которая иллюстрируется).

Загнутые страницы, засушенные анютины глазки и карандашные пометы – подчеркивания, галочки и восклицания на полях «наконец-то!», «верно подмечено!» и даже «подлец!» Подлец – по адресу героя, разумеется, а не автора. «Подлец!» – это напротив абзаца: «Галина, побледнев, встала со стула, повернулась и вышла из комнаты. Через полминуты Игорь услышал, как ее каблучки застучали по тротуару. Но он не подошел к окну, не посмотрел ей вслед. Довольно ухмыляясь, он подумал, что легко отделался».

Любимые книги! Но забытые напрочь.

23 августа 2014

Проводили к последнему порогу Бориса Владимировича Дубина. Кремация в Николо-Архангельском, поминки в «Мемориале» на Каретном. Много прекрасных слов сказали его друзья и коллеги: социологи, переводчики, литературоведы. Великий был человек. Редкий случай, когда огромный ум и эрудиция сочетались с добротой и совестливостью. В 2000-м мы вместе делали книжку «Общественный договор». Но я не могу припомнить каких-то «умных разговоров» – всё больше просто так, о жизни, о делах. Но был какой-то особый тон, звук, стиль. Порою этот тон значит больше всяких «дискурсов».

Хорошо сказал про него Ливергант: «Вот есть какая-то экзотическая крохотная страна, я даже не знаю точно, где она. А Боря Дубин знает десяток молодых многообещающих поэтов из этой страны. А некоторых он уже перевел».

26 августа 2014

Некоторые мои коллеги-писатели иногда говорят ну совсем неправильные вещи. Порой вещи злые и глупые, а иногда даже, пардон, подловатые. Однако я почему-то взял за правило на такие выступления не реагировать, не писать желчные реплики. Наверное, это «ложное чувство цеховой солидарности». Как в нашем детстве было, помните: «он молчит из ложного чувства товарищества». Наверное, тут еще и страх пересудов. Вот, мол, начну я ругать писателя более знаменитого и успешного – и скажут: «Ага! Завидуешь!» А если стану этак хлестко про писателя менее известного, чем я, – скажут: «Ага! Доминируешь, красуешься!»

Наверное, я неправ. Но переучиваться поздно.

5 сентября 2014

Интеллигенция всегда виновата. Она либо молчала, когда надо было взывать и обличать, либо говорила не то, что надо. Неправильно говорила, вредно.

Это понятно. Потому что интеллигент – это не образование, не род занятий, не образ мыслей (помните «критически мыслящую личность»?) и даже не нравственные принципы.

Интеллигент – это всего лишь один из образов Другого в нашем сознании. Как Мужчина (для женщины) и Женщина (для мужчины), как Ребенок, Старик, Нищий, Богач, Иностранец и Еврей.

Интеллигент – психологическое инобытие Еврея. Он говорит на нашем языке, живет и работает с нами, но он не наш. Он держится за своих. У него свой жаргон, свой бог и своя миссия, в которую он верит… Невыносимо.

Поэтому интеллигент всегда будет виноват. Как и еврей, разумеется.

6 сентября 2014

«Мастер и Маргарита», фильм и роман. Журналист пишет: «Фильм навел меня на мысль, что у Булгакова два персонажа не очень-то живые и плохо прописанные. Это Мастер и Маргарита. Мы ничего не можем сказать об их характере и человеческих качествах». Так оно и есть. А что можно сказать о характере и человеческих качествах Берлиоза или Коровьева, Азазелло или критика Латунского? И даже Пилата или Иешуа? Ровно столько же. Это маски.

«Мастер и Маргарита» – роман масок. «Меннипова сатира», как говорят литературоведы. То есть нечто весьма условное. Во всяком случае, психологического реализма в духе XIX века – да и в духе булгаковской «Белой гвардии» – здесь ждать не надо.

7 сентября 2014

Школа юного журналиста. Не ищи новостей, никогда и никаких. Не бери интервью, никогда и ни у кого. Не веди репортажей, никогда и ниоткуда. Не пиши комментариев, никогда и ни о чем. Не опрашивай экспертов, никогда и ни по какому поводу. Не добывай цифр, процентов, имен и фамилий и прочей фактической дребедени, никакой и никогда. Не сочиняй некрологов, никогда и ни для кого.

«Что же делать-то?» – спросит юный журналист.

Составляй сканворды!

Писатель Сидоров жаловался:

– У меня гонорары крохотные и авансов почти не платят! А вот Петрову издательство «Динозавр» платит оклад тысячу евро в месяц! За что? А вот Иванцов и вовсе квартиру в Париже купил! Как так?

– Очень просто, – объяснил я. – Смотри, про кого пишет Иванцов. Про банкиров и олигархов. Вот и получает соответственно. Возьмем далее Петрова. Автор детективов; герои – не выше полковника. Ему платят, как честному полицейскому. А ты всё про бомжей и алкашей сочиняешь! Ну и чего же ты от жизни ждешь?

– Что же делать? – изумился Сидоров.

– Постарайся про английских лордов, – сказал я.

– Я тебе не Барбара Картлэнд! – обиделся Сидоров.

Но, кажется, призадумался.

8 сентября 2014

Все оригинальные мысли похожи одна на другую. Каждая банальная мысль банальна по-своему.

Мысль о том, что множество всех обычных множеств не является ни обычным, ни необычным, или, например, о том, что трансакционные издержки тем ниже, чем выше спецификация прав собственности, – такие мысли приходят в голову благополучным холодноватым людям, в мягком кресле, между кофе и сигарой.