Свобода и Магия (СИ) - Вишневенко Максим - Страница 39

— Как я понимаю, после роспуска Директории, здесь планируется тоже самое?

— Сначала мы выпустим на свободу всех узников Замка Иф, после отправим на их места самых упорных и дурных последователей Кристины. Нужно будет заменить почти всех мракоборцев страны, слишком уж для них Фавр де Поль идеал и кумир, эту заразу нужно будет вычистить, — бесстрастно сообщил француз, — Позже доберёмся и до ужесточения Статута о Секретности, да. Контакты с маглами должны быть искоренены.

— Дорогой Якоб, я надеюсь, что Вы с новым Канцлером тоже пойдёте по этому пути, — Серафима взяла руку немца, — Только общими усилиями мы сможем добиться спасения нашего волшебного сообщества. Я понимаю, что в Германии много этих так называемых техномагов, — она скривилась и отпустила руку, — Этих недоволшебников с рабской психологией, готовых продаться маглам ради возможности творить заклинания. Но всё же я верю в честность и образованность тех, кто стоит у руля вашей нации.

— Да, так будет, — кивнул Якоб, — Но вначале после смены власти мы будем решать турецкий вопрос.

— У нас тоже в стране есть определённые проблемы с выпускниками школы Уагаду[1], - кивнул Иосиф, — Но я думаю, что мы решим их интеграцией в наше общество. Гибель множества достойных магов нанесла нам серьёзный удар. Но думаю африканцы, если они докажут свою полезность, смогут решить эту проблему.

— Хотите пойти по магловскому пути?

— Не всё, что они делают, плохо, тем более, что проблемы с миграцией у нас схожи.

— Меня уже поддержали новоиспечёные деканы, — воодушевлённо произнесла Серафима, — Со следующего набора мы вводим квоты для переселенцев из африканских стран, кто не захотел учиться в Уагаду, те могут отправить своих детей к нам.

— Не думали, месье Притвиц, что также можете решить проблему с турками? — спросил Иосиф.

— Можем её смягчить, — кивнул тот, — Но проблема в том, что при попустительстве Августы у нас укоренились на территории турецкие террористы.

— Никогда не слышала о таких, — с интересом посмотрела на немца Серафима.

— Простых турецких волшебников, кто хотел бы просто жить в Германии, мы примем, но против террористов вынуждены будем принимать самые серьёзные меры.

— Это понятно, а что собираетесь делать с этими русскими?

— Попросить из нашей страны, как пособников турецких террористов, — пожал плечами Притвиц, — Но пока что с ними напрямую работает Виктор Шваниц, именно он пригласил их в Германию.

— Этот старый пень снюхался с маглами? — удивилась Серафима.

— Их верхушка волшебники всё-таки, но такие же, как и Шваниц, техномаги, — пояснил Якоб, — И, кстати, именно техномаги надругались над мракоборцами.

Лицо Иосифа озарила крайняя степень удивления. Лицо Серафимы исказилось от отвращения и ужаса.

— Техномаги недостойны жить среди простых волшебников! — закричала она, — Любое проявление техномагии должно быть запрещено! Это зараза, роняющая нас в магловское варварство! Как Августа допускает вообще такое у вас в стране?!

— Они приблизила к себе Шваница по какой-то ей только ведомой причине, — снова пожал плечами фон Притвиц.

— Моя бывшая сокурсница ведёт какую-то свою игру, — выдохнула Серафима, — Я до этого думала, а сейчас полностью на Вашей стороне, Якоб. Смещайте её, Свободная Франция Вас поддержит.

— Спасибо, — улыбнулся тот, — А кого планируют у вас выбрать Министром Магии?

— О, мой брат Иосиф чудесно подходит на эту роль, — улыбнулась девушка, — Умён, образован, учтив, чтит идеалы свободы превыше всего.

— Но мы ждём от вас, когда вы арестуете Кристину, — сказал совершенно по-деловому Иосиф, — Мы не можем позволить себе рисковать, выступать против неё, пока она на свободе.

— Я понимаю, как раз сегодня мракоборцы должны будут проводить операцию по её поимке. — кивнул Притвиц.

— Надеюсь, у этого Шваница это получится. — раздражённо отозвалась Серафима, — Надеюсь увидеть прекрасную Германию, где не будет таких, как он.

— А во Франции нет техномагов ещё?

— Это в-основном из окружения Кристины, но там мало таких, — повёл плечами Иосиф, — Тем более, что Валерия Мирбаха она казнила, так что похоже ей самой техномагия не по-душе.

— Техномагов мы подвергнем публичному наказанию и предложим выбор, либо навсегда уйти к маглам, порвав с нашим сообществом, либо навсегда перестать контактировать с маглами, — воодушевлённо произнесла француженка.

Над поместьем Абрабанелей вставало утреннее солнце, заливая лучами обширный сад. По белым дорожкам мирно прогуливались трое волшебников и делились друг с другом идеями по переустройству сообщества волшебников Европы в том будущем, в котором они непременно победят, потому что иначе и быть не может.

****

(15 августа)

Мустафа Озтюрк сидел на подушках посреди полутёмной комнаты и смотрел вперёд себя. Из-за полумрака, царящего под балдахинами с золотой бахромой, не получалось разглядеть того, кто сидел в паре метров впереди, впрочем, как и всегда, таковы были правила, нарушать которые Мустафа не смел.

Где-то снаружи, на два этажа выше них, шумел Берлин, нагретый летним солнцем, но это место всегда было прохладным. А ещё здесь всегда пахло сандалом, запах которого турок не переносил, и у него всегда после таких визитов болела голова, но перечить он не смел.

Спереди из сумрака послышался глубокий вдох, и Мустафа увидел, как разгораются угли на кальяне, стоящим перед ним. “Интересно, если мы победим, я увижу его лицо?” — каждый раз задавал себе вопрос турок, вот и сейчас та же самая мысль пронеслась у него в голове.

Облако белёсого дыма прорезалось сквозь полумрак, Мустафа учтиво улыбнулся и взглянул на свой кофе — от того по-прежнему шёл пар, удивительно, но несмотря на прохладу, кофе тут никогда не остывал.

— Мустафа-бей, ты помнишь историю Эртогула, отца всеми любимого нами Османа? — мужской голос из темноты был бархатным и обволакивающим.

— Да, Хаким-бей, — тот чуть склонил голову в согласии с вопросом.

— Помнишь, как он получил в удел свой удж? Город Сёгют с его окрестностями, а ещё пастбища в горах Доманич?

Ещё раз забулькала вода, разгорелись угли в полумраке, а затем показалось облако белёсого дыма.

Мустафа усмехнулся, неспешно потянулся за чашкой, отпил свой кофе, также неспешно поставил чашку обратно. С противоположной стороны снова появился дым, но скрытый в полумраке собеседник не выражал никаких признаков нетерпения.

— Достопочтенный Эртогул со своим кайы в пять сотен шатров откочевал в Анатолию из Средней Азии, уходя от монгол, разорявших их земли… Небольшой отряд воинов во главе с самим Эртогулом оказался на поле боя двух неизвестных ему отрядов воинов. Он держал совет со своими лучшими воинами, и они все вместе решили помочь тем, кто проигрывал в той схватке, ведь в такой помощи было больше чести. Турецкие клинки склонили чашу весов в сторону выбранной ими стороны, и оказалось, что Эртогул помог войску султана Алаэддина Кей-Кубада, властителя всего Конийского султаната. Сражалось это войско с отрядом монголов, от которых только недавно ушёл кайы Эртогула. В награду за такое деяние и был дарован удж с центром в городе Сёгют и наказано отражать нападения ромейских владык.

Комната погрузилась в тишину. Слышно было лишь изредка бульканье воды в колбе кальяна, а также шипение углей.

— Чему нас учит эта история, Мустафа-бей? — бархатный спокойный голос наконец прервал тишину через несколько минут молчания.

— Тому, что помогать следует тому, кто сможет тебя за это вознаградить, — медленно кивнул своим собственным словам тот, — Иначе даже самая великая доблесть и благородство не смогут помочь твоему народу.

— Всё верно, Мустафа-бей. Если ты хочешь не только получить выгоду лишь в конкретный час, а заложить основы для будущего могущества и процветания, а значит и для счастья твоего народа, то когда видишь бой, то нужно помогать тому, кто сможет тебя потом одарить чем-то, что сможет стать основной этого самого могущества, — голос замолчал, снова заклокотала вода, зашипели угли и появилось облако дыма в полумраке, — Отчего же тогда, Мустафа-бей, шелудивый ты ишак, к тебе приходят мракоборцы и пытаются тебя арестовать?