Бог-Император, к доске! Том 4 (СИ) - "Архимаг" - Страница 6

Я молча положил письмо на столик. Мария, продемонстрировав отличную фотографическую память, переписала его заново, взамен сожженного варианта. Полагаю, в этот раз все написанное — правда. У Марии нет причин лгать.

Леди Вышнегорская сидела на дальнем от меня конце дивана и покусывала губы. Она явно сильно нервничала. Сомнения мучили её до сих пор, это было видно невооруженным взглядом. Тем не менее я отныне был уверен, что Мария — на моей стороне.

— А какую часть письма ты сохранила? — спросил я у Марии, — Ты ведь сожгла только его часть. А часть оставила. Маленький кусочек.

— Последнюю самую, — тихо сказала леди, — Там, где Дима пишет, что любит всех нас. На память хотела оставить.

— То есть ради ее сохранения ты затеяла ту потасовку на кухне? — проворчал я, — Что бы изменилось, если бы я прочитал, что отец любит всех нас и делает всё ради нас?

Мария сильно покраснела и виновато опустила глаза.

— Прости… Я сама не знаю, что на меня нашло в тот момент, — сказала она, — Я как будто была сама не своя.

Ну понятно. Тут скорее всего результат воздействия духовного паразита. Марию сложно в чём-то винить. Неадекватное поведение — это результат чужих происков.

В любом случае информация, полученная из письма достойна самого глубокого обдумывания. Дмитрий все ещё не сообщил самое интересное. Он как будто опасался, что письмо может попасть не в те руки. И поэтому многого не договорил. Но дал более чем достаточно намеков.

У меня сложилось ощущение, что он знает про Бога-Императора. То есть про меня. Могло ли быть так, что именно Вышнегорский каким-то образом поспособствовал моему возрождению? Использовал тело своего собственного сына, чтобы «примагнитить» мой дух к нему?

Знал ли Дмитрий Вышнегорский, что душа Вадима скорей всего сольётся с моей душой? И что парень уже никогда не будет прежним. Или Дмитрий рассчитывал, что его сын получит силу Бога-Императора, но при этом останется прежним? Маловероятно, это так не работает.

Может ли быть так, что Вышнегорский решил сознательно пожертвовать душой сына ради возрождения Бога-Императора? Какой же ужас он раскрыл через свои исследования, что даже родительские инстинкты оказались заглушены… Не зря он в письме просит у Вадима прощения. Как будто предполагал, что вскоре после прочтения письма сын уже будет не совсем тем, кем являлся раньше.

Но так уж вышло, что я осознал себя в теле Вадима намного раньше.

— Ты можешь провести меня в отцовскую лабораторию? — спросил я у Марии.

— Сынок, это слишком опасно… — неуверенно произнесла она.

— Если все сделаем грамотно, то обойдется, — сказал я, — Про лабораторию Чикэку не знает. А нам нужны исследования отца, они сделают меня сильнее.

Мария склонила голову, полностью признавая за мной право принимать решения.

— Хорошо, Вадим, — тихо произнесла она, — Но есть ещё кое-что важное, что ты должен знать…

— Весь внимание, — сказал я.

— В общем, — произнесла Мария так, словно тянула в гору неподъемную ношу, — Дело тут такое…

Леди Вышнегорская начала свой рассказ. С каждым произнесенным словом мои брови взлетали все выше на лоб.

Однако нежданчик. Рассказ леди многое меняет. И вносит коррективы в мой план по проникновению в лабораторию.

— Хорошо, — я кивнул, когда леди Вышнегорская закончила, — Спасибо, что рассказала. Это очень многое меняет.

Мария молчала, опустив голову. Словно ей было за что-то очень стыдно.

— Раз мы имеем подобный текущий расклад, — произнес я, — Мы отправимся в лабораторию сегодня же ночью. Проведи меня к тайному ходу. А сама возвращайся домой.

— Хорошо, — Мария кивнула и посмотрела мне прямо в глаза, — Но у меня есть одно условие.

— Какое? — насторожился я.

— Я пойду с тобой, — сказала она, — Я хочу сама увидеть, чем занимался Дима. Хочу знать правду.

— Это может быть опасно, — я покачал головой, — Я не могу тобой рисковать.

— Я не слабая и могу за себя постоять! — вскинулась Мария, — Я не буду обузой. Ты помнишь, я дала тебе хороший отпор на кухне! И кроме того, я хорошо знаю потайные ходы и прочие тайны нашего семейного особняка.

Я вздохнул. Мария, безусловно, хотя и растеряла большую часть навыков, уступала в силе Аманде и Чикэку, все же была более чем боеспособной. Возможно, ее помощь мне и впрямь пригодится.

— Ладно, — неохотно уступил я, — Но если вдруг и впрямь что-то произойдет — на рожон не лезь.

— Можешь рассчитывать на меня, я не подведу! — Мария улыбнулась, — Как-никак по молодости я была грозой школы. Что-то я ещё могу!

— Звучит обнадеживающе, — я улыбнулся, — Но в случае чего на рожон не лезь. Лучше спрячься в безопасное место, пока я не разберусь.

— Как скажешь, Вадим, — Мария послушно кивнула.

Отец очень хорошо замаскировал как саму лабораторию, так и вход в неё. Словно откуда-то знал, что попадет в опалу, а наше имение окажется в чужих руках. Вход в лабораторию по словам Марии располагался в винном погребе нашего особняка. В свою очередь в винный погреб можно было попасть через тоннель прорытый в земле.

Изначально подобный ход был предусмотрен для экстренной эвакуации, в случае, если на особняк нападут враги. Но теперь он пригодится нам, чтобы пробраться в лабораторию.

Чикэку, насколько мне было известно, использовала особняк Вышнегорских как вспомогательную резиденцию. В ней проходили деловые встречи и иные официальные мероприятия.

Полагаю, Акане уже сверху до низу облазила весь особняк в поисках секретов. Но вряд ли она нашла, что хотела. Иначе бы она не стала устраивать встречу со мной в попытке забрать меня под свое крыло.

Мы с Марией прошли по тоннелю до винного погреба, не встретив никого на своем пути. В самом погребе также оказалось пусто. В нем вдоль стен стояли на подставках закупоренные огромные бочки с вином.

Мария выдавила на одной из стен несколько камней, после чего стена отошла назад и отъехала в сторону, открыв площадку с лифтом и лестницей, уходящей далеко вниз.

Леди Вышнегорская снова нажала комбинацию камней и стена беззвучно вернулась назад. Механизмы работали на совесть — столько лет без обслуживания, а действуют идеально четко и без звука, как будто только вчера привезли с завода.

По словам леди Вышнегорской лаборатория находилась глубоко внизу. Куда глубже погреба, на глубине нескольких сотен метров. Дмитрий выбрал подобный вариант из соображений секретности. А, возможно, что и безопасности.

Лифт мы с Марией вызывать побоялись. Можно привлечь внимание. Да и не факт, что он исправен. Сколько лифт стоял без техобслуживания? Оборвется трос, и ухнем мы куда-нибудь в темную бездну на самое дно. А даже если лифт и заработает, всё равно есть риск застрять. Если застрянем на самом нижнем уровне, никто нам не поможет. Придется как-то самим выбираться, раздвигать створки и так далее. А это — лишний шум и привлечение ненужного внимания.

По лестнице мы с Марией двинулись вниз, освещая себе путь сиянием духовной силы. Над головами мерцали тусклые лампы, которые автоматически зажигались при нашем приближении, и гасли, стоило отойти чуть подальше. Опять же, отлаженная автоматика.

Лаборатория была заброшенная, поэтому встретить здесь людей мы не боялись. Тем не менее откуда-то снизу в какой-то момент донеслись неразборчивые приглушенные звуки. Мы с Марией замерли и прислушались, стараясь понять, а что, собственно, там происходит. В целом, вроде бы ничего паранормального — сбоку за стеной капала вода, над головами гудели редкие тусклые лампы. Но что-то меня смущало. Как будто пару секунд назад в эти самые обычные звуки на мгновение вклинилось… нечто странное, чего быть здесь никак не должно было. Но длилось это исчезающе короткий миг. Я не успел ничего разобрать. И леди Вышнегорская тоже.

— Вадим… — неуверенно произнесла она, — Мне как-то не по себе… может быть вернемся?

Я ободряюще погладил её по спине и поцеловал в висок. После чего взял за руку и повел за собой вниз.