Здесь умирает надежда (ЛП) - Малком Энн - Страница 1

Переводчик: Татьяна Н.

Редакторы: Больной психиатр, Дания Г.

Вычитка и оформление: Виктория К.

Обложка: Виктория К.

Примечание от автора

Для тех из вас, кто читал дилогию «Доверие», вы знаете, что ждет вас в этой книге. Для тех, кто не читал: я предупреждаю вас, продолжайте читать на свой страх и риск.

Я написала «Доверие», когда переживала один из самых тяжелых периодов своей жизни на сегодняшний день. «Истина святых» была написана, когда я выздоравливала после выкидыша. Я поделилась этой потерей в социальных сетях, намереваясь не скрывать ее, не прятать нашу маленькую девочку. Она была важна, она существовала, и она все еще существует сейчас, даже если только в наших сердцах.

Если вы давно читаете мои книги, знаете, что я, так или иначе, пишу в них много личных переживаний.

Писательство — это моя терапия. Это то, как я убегаю, и это то, как я рассказываю другую версию своей истории. Там, где мне всегда гарантирован счастливый конец, какими бы страшными ни были события.

Если вы давний читатель, вы знаете, что это не первый раз, когда я пишу о выкидыше или потере ребенка. Я писала об этом, когда была беременна в «Scars of Yesterday», не зная, что будет дальше. Я была уверена, что, если напишу об этом, этого не произойдет. Это не могло произойти. Это был мой худший кошмар. А люди, которые чего-то боятся, не сталкиваются с осуществлением этих страхов. Люди, которые боятся летать, никогда не окажутся в самолетах, которые падают.

Начиная эту историю, я беспокоилась, что выкидыш станет слишком распространенной темой во всех моих книгах. Что людям «надоест» видеть мою травму в книгах, что это сведет на нет всю цель чтения — убежать, почувствовать себя в безопасности.

Я сомневалась, стоит ли мне вообще писать эту книгу.

Но это не так работает.

Я не могу выбирать, какую книгу напишу.

Персонажи выбирали сами, Рен и Карсон потребовали, чтобы я рассказала их историю. Другого способа написать эту книгу у меня не было. Я предупреждаю вас сейчас, это будет трудно, если вы пережили выкидыш или потерю в целом. Были части этой истории, от которых я хотела уклониться, хотела удалить. Но здесь нельзя быть нечестной.

Да, это романтика. Но это также нечто совершенно другое.

Я узнала, что беременна в третий раз, когда была на полпути к написанию этой истории. Это было горько-сладкое чувство, как многие из вас, к сожалению, знают. Я была на седьмом небе от счастья, но мне также было трудно пробираться в темные части себя, вспоминать потери, пытаясь при этом надеяться, что именно сейчас мы увидим радугу.

Хотела бы сказать вам, что все получилось, и я жду малыша в октябре 2022 года.

Я хочу быть уверенной, что смогу написать счастливый конец нашей собственной истории, пройдя через огромные трудности перед хэппи-эндом. После нашего второго проигрыша я уже писала нашу историю. Положительный тест не будет неожиданностью. Все это будет частью плана. Никаких плохих мыслей. Невозможно, что это опять с нами случится. Я уже приняла решение. Я уже нарисовала наше будущее в наших мыслях. Самолет не упадет.

Но жизнь устроена по-другому. Нет никакой формулы. Рождение — это чудесная, удивительная вещь, и иногда все получается. Иногда случается всякое дерьмо. Мы потеряли нашего третьего ребенка.

Так что я все еще пишу это с верой, надеждой и болью. Написание этой книги было для меня лучшим видом бегства и терапии. Потому что я знаю, что, несмотря ни на что, Рен и Карсон получат тот конец, которого они заслуживают. Они получат свой хэппи-энд.

Если вы читаете это в том же положении, в каком сейчас нахожусь я, то наша история, мой дорогой читатель, еще не закончена. Наступит счастливая вечность. Возможно, это выглядит не так, как мы себе представляли, но все получится.

~

Для всех женщин, чьи ангелы присматривают за ними сверху, а не в объятиях.

Для всех женщин с надеждой в сердцах, даже спустя столько времени.

Но если бы снова и взяли вы верх,

Но с бредом мученья былого, —

Вас, миги надежд, я отверг бы, отверг,

Чтобы не мучиться снова!

Летите вы с пеньем, но гибель и страх

Змеится, как отблеск, по перьям,

И каплет с них яд, сожигающий в прах

Того, кто вас принял с доверьем.

«Счастливейший день»

-

Эдгар Аллан По

ПРОЛОГ

Great Divide — Ira Wolf

— Если бы ты могла сказать себе одну вещь перед всем этим, что бы ты сказала?

Пауза. Часы в углу тикали. Уличный шум перекрывал классическую музыку, которая всегда играла в дорого обставленном офисе.

Всякий раз, когда слышала Баха или Бетховена, я вспоминала о диване, покрытом белой тканью, на котором сейчас сидела. Вид на океан из окна, книги с цветовой кодировкой, искусно расставленные на встроенных полках, диплом Принстонского университета в рамке. Ощущение желания разорвать все это на части, вырваться из своей кожи, закричать во всю глотку.

Я ковырялась в своем маникюре.

Потребность сбежать была непреодолимой. Но я дала себе обещание. Ради подруг. Я попытаюсь справиться с этим так, как мог бы справиться нормальный, хорошо приспособленный человек, а не теми саморазрушительными способами, которые были у меня последние полтора года. Знала, что это вопрос времени, когда я действительно наврежу себе. Когда покончу с собой, пытаясь убежать от прошлого.

Я знала это с самого начала. В этом и был смысл.

Но я дала обещания, видела боль на лицах подруг, реальность того, что я делала с людьми, которых очень любила. Я видела, как разрушила любимого мужчину. Как убила все, что у нас было, выжгла землю, чтобы больше ничего не выросло.

И я не могла не закончить начатое.

Так что мне пришлось это сделать. Пришлось ответить на ее вопрос.

— Что будущее сломает тебя, — сказала я хриплым шепотом. — Оно погубит тебя. Но ты выживешь. Даже когда не будешь этого хотеть. Ты выживешь, — я закатила глаза. — Господи Иисусе, черт возьми, я говорю как в песнях Глории Гейнор, — пробормотала я.

Терапевт посмотрела на меня, наклонив голову, ее зеленые глаза оценивали меня поверх очков от Шанель. Скорее всего, они не отпускаются по рецепту. Она носила их, потому что, наряду с ее офисом в Санта-Монике и почасовой оплатой, они помогали ей выглядеть достойно.

Это мы все пытаемся делать, не так ли? Выглядеть достойно? Сыграть свою роль? Прячемся, при любых обстоятельствах, чтобы нас не видели настоящими.

— Думаешь, что ты сломлена? — спросила она, наконец, своим безмятежным, спокойным голосом.

Я подняла бровь, глядя на нее в жесте «серьезно?».

— Я влюбилась в убийцу, забеременела от него, позволила себе надеяться на какое-то извращенное будущее, а потом все разрушилось, буквально, из-за пули, пробившей мое тело и убившей моего ребенка, — сказала я, когда стало ясно, что она не понимает мой жест. — Так вот, я хорошая лгунья. На самом деле, отличная. Но даже я не могу сказать, что после этого есть способ вылечиться. Поверьте мне, я пыталась.

Мой голос не дрожал. Слез не пролилось. Никаких внешних эмоций. Внутри я была разорвана, истекала кровью, кричала. Но я привыкла терпеть это. Я усовершенствовала маску снаружи, чтобы выглядеть как можно похожей на женщину, которой была раньше. Почти все поверили. Кроме тех, кто знал меня лучше всех. Они увидели, что я была неправа, разрушена и сломлена. И они также слишком хорошо знали меня, понимали, что ничего не смогут сделать, чтобы изменить это.