Крестоносец. Византия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 89

Н-да, время придурков… И отморозков… Хотя, чего я ждал?

Я попытался зайти с другой стороны, рассказав случай с графом фон Хельфенштейном, который после не слишком удачной охоты вместо участия в крестовом походе вынужден лечиться в своём замке. Заметил, что любому крестоносцу будет очень неприятно, если вместо битв с сарацинами он убьётся или покалечится о какую-то зверушку. Напомнил, что, если пострадает король или кайзер, поход наверняка сорвётся. И предложил надеть на охоту хотя бы кольчуги, а также взять щиты и боевое оружие, рассказав, как это помогло в битве с медведем в Швабском Лесу.

Задумавшийся граф согласился, что в моём предложении есть резон, и обещал поговорить с королём, а также с маркграфами Германом Большим и Генрихом Язомирготтом, которые донесут это до их родича кайзера. Ну а мы с Роландом тоже принялись готовиться к королевской охоте.

[1] «Человек, который смеётся» — название романа Виктора Гюго. Главный герой романа Гуинплен был изуродован компрачикосами, рот его открывался до ушей.

[2] Бенефиций — в средневековой Европе земельное владение (или иной источник дохода), за которое получивший обязан нести определённую службу — в данном случае церковную.

[3] Спорран — часть горского костюма в Шотландии, кошель величиной с небольшую сумку, висит на поясе, часто имеет украшения цветов клана.

[4] Прощай! (венг.)

[5] Сенешаль — во франции в IX–XII веках управляющий двором короля или крупного феодала, часто командовал войском, впоследствии — наместник короля в ряде провинций до позднего Средневековья, позже, до конца XVIII более почётный ранг военного коменданта.

[6] Ныне Панчево и Оршова, соответственно, находятся в Сербии и Румынии.

[7] Теперь Смередево, Велико-Градиште и Браничево в Сербии.

[8] Ныне Кладово в Сербии.

[9] Сейчас Оряхово в Болгарии.

[10] Куртенями в Валахии и Молдавии в Высоком и Позднем Средневековье называли мелкопоместных дворян, аналог шевалье во Франции и риттера в Германии.

[11] Земаны в средневековой Чехии — дворяне невысокого ранга, служили в дружине монарха или крупного феодала.

[12] Лен, или феод — условное владение, за которое получивший обязан нести службу, в основном военную, сюзерену, от которого получено владение.

Глава X

Вырядились мы с Роландом, а также близнецами и Пьером так, словно собирались не на охоту, а на сражение. Разве что копья не взяли — неохота с ними таскаться. У нас, как у графьёв и прочих монархов, свиты нет, чтобы ещё и копья за нами таскать. То есть свита какая-никакая есть — те же близнецы и Пьер, но на кой ляд их грузить этими палками?

Вим с нами на охоту не пошёл, заявив, что он не Немврод, как его кузен, и предпочитает интересную книгу погоне за всякими копытно-рогатыми и когтисто-клыкастыми, оставшись по собственному желанию на судне, присматривать за нашим имуществом и читать написанные мной для Зиги и Малу «сказки» по мотивам «Звёздных Войн» и «Властелина Колец».

А вот король Людовик и кайзер Конрад ограничились лёгкими кольчужками и лёгкими копьями, покрыв головы лишь подшлемниками. Мол, по такой жаре в шлемах только потеть. Гильом же к нашим предостережениям прислушался, так же облачившись в боевое снаряжение. Как и его окружение — на охоту граф взял только своих друзей и оруженосцев. У королей, естественно, свита была побольше, так что в итоге, включая ещё четверых графов и герцогов, ну и нас пятерых, разумеется, набралось с три десятка любителей поохотиться. Да ещё и Оттон навязался с нами, захотелось святому отцу развеяться. Вообще без кольчуги поехал, заявив, что его защищает Господь. Ну-ну, посмотрим, как он тебя защитит, когда на тебя пойдёт мишка.

Собственно, скакать по лесам за дичью я не собирался, пусть этим занимаются те, кто действительно испытывает азарт, убивая несчастных зверушек. В случае чего можно будет и стрельнуть в сторону бегущего мимо зайца. Роланд же и близнецы с Пьером, который прихватил подаренный ему мною восточный лук с рунами, до этого бывший подарком мне от Гёзы, собирались принять непосредственное участие в охоте.

Сначала ничего не предвещало беды. Солнечная погода располагала к прогулкам на свежем воздухе, весёлые разговоры со скабрезностями, которых в отсутствие дам и священнослужителей не гнушались даже короли, скрашивали дорогу. По пути подстрелили парочку зайцев и нескольких перепёлок. Однако серьёзного зверья всё не встречалось. Солнце миновало зенит, и уставшие охотники пришли к выводу, что охота не задалась, а значит, можно поворачивать назад. И в тот самый момент на безлесом холме, что находился от нас метрах в пятистах, появились всадники.

Их было всего пятеро, но я сразу понял, что это всего лишь передовой дозор половцев, или куманов, как их называли в здешних землях. А в том, что это они, у меня не было никаких сомнений, так как я и без подзорной трубы видел, как одеты эти всадники. А уж когда тут же поднёс к правому глазу окуляр своего «телескопа», то последние сомнения отпали. Твою ж мать, вот как чувствовал, что эта охота добром не кончится.

— Куманы! — услышал я чей-то крик.

Похоже, не я один разглядел неприятеля. Всё-таки тридцать пар глаз — это вам не хухры-мухры. Кто-нибудь да бросит случайный взгляд на холм, где показались половцы.

А тем временем на том же холме снова стали появляться всадники. И все мы будто зачарованные смотрели, как их становится всё больше и больше. В трубу я видел, что половцы вооружены в основном луками и саблями, редко у кого имелись копья, со свисавшими с наконечников красными бунчуками.

Сколько их? Десять, двадцать, тридцать… Пятьдесят семь. М-да, практически двукратное превосходство. И хотя большинство были одеты в кафтаны, нательные рубахи, штаны и сапоги, но немало было и таких, кто носил кожаные с металлическими бляхами доспехи, головы их украшали шлемы, некоторые с полумаской, скрывая верхнюю часть лица. Сразу видно, не какие-то голодранцы, а воины, привыкшие забирать чужие жизни и с неохотой отдавать свои. И все, думаю, понимали, что на уставших лошадях нам далеко от них не уйти.

Тут я неожиданно для самого себя пробился к державшимся вместе королю Франции и кайзеру Германии, и громко заявил:

— Ваши Величества, нам от них не уйти, лошади слишком устали за время охоты. Предлагаю занять оборону вон там,

Я показал рукой на противоположное от того холма, который был уже усеян половцами, возвышение. Оно поросло небольшим лесочком, среди которого виднелись руины какого-то крупного кирпичного строения. Перед ним расстилалась чистая равнина, справа овраг, небольшой, но непреодолимый для конных, да и пешим через него перебраться было бы весьма затруднительно. Слева росла непролазная чаща деревьев и кустарников, сквозь которую не было ходу ни на верховым, ни пешим, во всяком случае без топоров, которых у противника вроде бы не наблюдалось.

А сзади возвышался отвесный обрыв, являющийся частью цепи крутых холмов, тянувшейся в обе стороны, насколько хватало глаз. Так что обороняющиеся могли не опасаться нападения сзади и с флангов, а если прикрываться деревьями и остатками стен — нападающие оказывались как на ладони.

Монархи переглянулись, после чего Конрад сказал Людовику:

— Это самое дельное предложение, которое я услышал за последние несколько минут. То место действительно весьма подходит для обороны. Предлагаю немедленно занять этот холм и показать этим неверным, на что способны воины Христа.

Людовик также не имел ничего против моего плана, и вся наша толпа немедленно двинула в сторону вышеозначенного холма. Не то чтобы галопом, всё-таки хотелось сохранить достоинство, но и не шагом — риск получить в спину атаку превосходящей нас по численности половецкой конницей был слишком велик.

Монархи ехали в авангарде нашего отряда, мы с же с Роландом, близнецами и Пьером двигались почти в самом арьергарде, то и дело бросая взгляды за спину. Когда мы уже были у самого подножия холма, половцы с криками и гиканьем рванули всей толпой с косогора вслед за нами, на ходу пуская вдогонку нам стрелы. Но расстояние даже для половецких луков было великовато. Тем не менее мы прибавили ходу, и вскоре наконец достигли холма, тут же спешившись и спрятав четвероногих среди руин здания. похоже, ещё римской постройки, судя по латинской надписи над воротами. Не хотелось, чтобы шальная стрела вывела из строя чью-нибудь лошадь.