Крестоносец. Византия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 32

Была ещё какая-то совершенно прозрачная кисея, видел похожую в прошлой жизни, из неё фату для невест делают, кажется называется тюль, хотя не уверен, что это именно она. Одно ясно — любая нынешняя женщина, до королевы и императрицы включительно, отдала бы за эти ткани, как и за фарфор со стеклом, если не душу (с этим сейчас серьёзно), то несколько лет жизни однозначно. А также любые деньги из своего кармана, или кармана того, кто согласится за неё платить — отца там, мужа, или любовника… Интересно, сколько всё это добро может стоить? Ясно, что очень дорого. Жаль только, продавать придётся с изрядным дисконтом. Не знаем мы настоящих цен, а узнавать некогда.

Невольно закралась мысль, на фига мне теперь этот Крестовый поход? Если в него идут за славой и деньгами, то у меня того и другого уже вдосталь. Особенно денег, причём не только в виде монет, но и дорогущих товаров. Только за один бочонок специй в принципе можно не хилый замок на местной Рублевке присмотреть, а за китайский фарфор титулом графа обзавестись. Но не поймут ведь меня мои товарищи, если я скажу, что остаюсь, да и Роланда не брошу, который наверняка решит продолжить путь.

Помимо списка купеческого товара, Вим составил и список трофеев, которые они с Роландом уже начали успешно реализовывать. Деревенские охотно брали лошадей, сбрую, вооружение и прочий нужный в хозяйстве хабар. Денег у них, правда, было мало, и в основном они рассчитывались шкурами разных зверей, чем страшно удивили Роланда и моего оруженосца, знавших о весьма суровых запретах на охоту для простолюдинов. Но оказалось, что жители деревни Танненберг находились на особом положении. Полей у них не имелось, так как им запрещалось расчищать лес под пашню, только небольшие огороды, напоминавшие родные советские шесть соток. Ещё были небольшие луга вокруг озера, где они пасли скотину. Свиней выгоняли в дубовые и ореховые рощи, жрать жёлуди и орехи. Ими же кормили птицу. В лесных озёрах и реках можно было ловить рыбу, но её тут было немного. В основном деревенские кормились с охоты, как в прямом смысле, так и обменивая мясо и шкуры лесных зверушек на зерно и другие нужные им вещи. Это было вроде как их платой за службу егерями. Как говорили в будущем, что охраняешь, с того и имеешь. Так что шкурок лис, зайцев, рысей и прочих меховых зверушек у них накопилось много, и сейчас они их с удовольствием отдавали, особенно за коней и оружие с кольчугами, шлемами и прочим в том же духе. С местной спецификой, верхами куда удобнее охранять леса от разбойников и браконьеров (неуловимость шайки Адольфа местные объясняли в том числе и наличием у разбойников достаточного количества лошадей, обеспечивавших им мобильность), оружие и доспехи тоже помогают выживанию при встрече с недружелюбными людьми и животными. Это я могу подтвердить на своём опыте, в том числе недавнем.

Вим и Роланд рассудили, что в Ульме за трофеи вряд ли дадут больше, чем здесь, а потому незачем заморачиваться с их перевозкой, лучше обменять их на меха, которые мало весят, но продать их можно достаточно выгодно. В общем, обе стороны были довольны друг другом. Как известно, идеал торговли — это когда и покупатель, и продавец уверены, что обдурил один другого. Я полностью одобрил действия моего друга и оруженосца, предложив им продолжать в том же духе. Помимо шкур решено было брать предлагаемые деревенскими мёд диких пчёл в бочонках, более прочных в путешествии, чем горшки. Это не только сладость, но и неплохое средство для заживления ран. Взяли и прополис от тех же пчёл (тоже в медицинских целях), сушёные ягоды (витамины нам понадобятся, цинга в эти времена не знает жалости) и такие же грибы. В моём будущем грибы у европейцев были не очень в ходу, кроме разве что трюфелей с шампиньонами, но их нынешние предки, похоже, более всеядны, а может это здешние лесовики не привыкли пренебрегать дарами леса. Грибы почти ничего не весят, но будут неплохой добавкой в наш походный котёл.

Со своей стороны, Роланд и Вим полностью поддержали моё решение насчёт взятой у разбойников добычи. Вшестером мы стали подсчитывать золотые и серебряные монеты в бочонках. Насчитали триста восемьдесят золотых монет и тысяча триста восемьдесят серебряных. Неслабая сумма, даже разделённая на шесть! И это ещё без ювелирки и пафосного оружия!

Ребята были впечатлены. Ещё бы, таких денег никто из них прежде никто не то что в руках не держал, а даже не видел! Все пятеро смотрели на меня, как на птицу удачи, которую они ухватили за хвост. Святой Януарий, за что мне это?!

— Симон де Лонэ! — торжественно произнёс Роланд. — Раньше я часто высказывал недовольство, когда ты тратил деньги непонятно на что. Клянусь честью рыцаря, что больше никогда не стану этого делать! Теперь я окончательно убедился, что тебя ведёт Святой Януарий. А ещё я приношу обет Богу и всем святым, что если у меня появится феод, я построю в нём каменную церковь в честь Святого Януария и в благодарность за его покровительство!

Приехали! Это значит, и мне придётся каменный костёл строить, когда своя землица появится? А то как-то странно будет выглядеть, ведь это мне перепадают плюшки от «небесного покровителя», а уж через меня окружающим… Ладно, это терпит до окончания похода, в котором ещё неизвестно что может случиться, сейчас речь о другом. Было единодушно (с участием Тео) решено, что местные о кладе Адольфа ничего узнать не должны. И не за такие деньги убивают, а если навалятся всей деревней, то фиг мы отобьёмся, тем более имея половину раненых. В поклаже (благо Ульрих в бандитском лагере предложил замотать её в найденные в землянках шкуры), было трофейное оружие — и точка! Этому не удивятся, мы этого добра и правда набрали много.

После этого мы, кроме оставшегося в доме Тео, отговорившегося раной (думаю, ему было просто неловко, ведь он тоже участвовал в нападении на караван), отправились прощаться с Барзаги. В церкви яблоку упасть негде. Собралась целая деревня любопытных. Всем интересно взглянуть на персидского купца, пусть и умершего. Отец Виллебальд провёл заупокойную службу, в конце произнеся похвальную речь покойному, назвав уроженца далёкой Персии истинным христианином и щедрым благотворителем, который поднёс храму богатые дары, включая полный кошель золота и серебра. Продемонстрировав всем открытый кошель и другие завещанные купцом ценности, священник под всеобщий одобрительный гул сообщил, что часть будет использована на обновление и украшение храма, облегчив заботы общины на этот счёт, а другая, именно половина денег, пойдёт на помощь сиротам, вдовам с маленькими детьми, девицам-бесприданницам, а также тем кто покалечился в стычках с дикими зверями и плохими людьми…

Однако! Неудивительно, что Виллебальд в таком авторитете у деревенских. Побольше бы таких попов! Подобные люди внушают уважение к Церкви. А то всякие Енохи и Гундяевы с Ридигерами попадаются. При всём своём скептицизме не удержался и зааплодировал. Меня почти сразу поддержали наши. Деревенские сначала смотрели с недоумением, но потом тоже принялись бить в ладоши. Интересно, войдут ли аплодисменты в обычай в этой деревне? Пока я их нигде не видел.

Затем я с Пьером и близнецы подняли сколоченный местными ещё накануне гроб, вынесли из церкви и опустили в могилу, вырытую в церковной ограде, деревенские её засыпали и поставили дубовый крест с надписью латинскими буквами: «Iohanan Barzagi. De Urmiya civitas. Persia.A.D.1147».

Отец Виллебальд сказал нам, что скоро закажет каменную плиту с такой же надписью, и я ему поверил. Вполне возможно, могила персидского купца станет деревенской достопримечательностью. После этого все разошлись по домам. Мы тоже вернулись в дом священника, помянули покойного, после чего стали готовиться к доставке Зиги и Малу в отчий дом, точнее замок. Вместе с захваченными преступниками.

После недолгого, но упорного спора сошлись на том, что Роланд и Вим, от которых по причине ещё не заживших ран мало пользы в бою, вместе с добавленным для усиления Ульрихом, останутся в доме священника, охранять наши ценности и деньги. С ними оставался и Тео, к его большому облегчению, так как встречаться с графом по понятным причинам ему совсем не хотелось. На всякий случай Вим записал его показания на пергамент. Мы с Роландом и наши оруженосцы, как благородные, подписали этот «протокол». Надеюсь, этого хватит. Ну а я с Эрихом и Пьером, сгоняю с детишками и пленниками до замка Хельфенштейн, благо он сравнительно недалеко. Да и на окрестных дорогах сейчас безопасно. Разбойников уже нет (или пока нет), хищные звери в это время года на взрослых вооружённых людей не нападут, если самому их не злить.