Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Без Веры... (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

Найдись тут человек наблюдательный, он бы сразу отметил бы несообразности. Неловкие движения нетренированного тела, и притом — своеобразный рисунок боя, когда мозг чётко понимает, что ему надо делать! А вот тело за мозгом успевает не всегда… Очень необычно.

— А может и нахватался где… — пару минут спустя признал очевидное приятель, понаблюдав уже не за избиением, а за дракой!

— По самоучителю, — авторитетно заключил Андрей, лихо сплюнув сквозь зубы, — Дали, видно, несколько уроков, а потом сам!

— Криво как-то, — с неодобрением высказался ещё один знаток, с благодарностью принимая передаваемую по кругу тлеющею папиросу и затягиваясь — не слишком, впрочем, глубоко, — не нормальная школа бокса, а наверное, матросское что-то. Уличное!

— А то! — согласился Севка, не поворачивая головы, — Где прямая спина? А руки? Руки надо вперёд выставлять, как в фехтовании!

— А этот? — он возмущённо махнул рукой, сплёвывая через зубы на землю, и максимально незаметно вытирая слюну, некоторая часть которой оказалась на гимнастёрке. Приятели, и сами имеющие такого рода грехи, предпочли не заметить оплошности, потому как сегодня ты посмеёшься, а завтра, глядишь, а над тобой! — Собака сутулая! Спину колесом согнул, подсел зачем-то. Так это всё… на безрыбье.

Лёшка тем временем, несмотря на критику, ухитрялся не только защищаться, но и начал нападать! Пару раз прорвавшись на ближнюю дистанцию, он уверенно зарядил Денису в печень и солнышко, но разница в весовой категории и мускульной силе всё ж таки сказалась, и оппонент разве что хекнул озадаченно.

Впрочем, щупловатый Лёшка и сам к этом времени уже хекал как бы не посильнее Парахина, задохнувшись от непривычной нагрузки. Побегал-то он вокруг отмахивающегося противника — будь здоров! Второгодник, заметив это, пошёл в атаку, и в этот раз бил уже всерьёз.

Мясистые кулаки с гулом проламывали пространство, но Лёшка уворачивался каким-то чудом, запалённо хватая воздух. А потом — внезапно, отступать стало некуда, и тяжёлый кулак с силой врезался в скулу.

Бум! Затылок Лёшка повстречался с дверью дровяного сарая… Нокаут!

* * *

— … Лёшка! Алексей… — меня ухватили за ворот и попытались приподнять. Голова, зараза… последнее, что я помню, так это драку, а с кем и почему…

— Лёша… — чья-то рука попыталась оттянуть веко и открыл глаза, увидев перед собой мальчишку лет тринадцати. Физиономия его показалась смутно знакомой и вызвавшей неприятные ассоциации. Хотя где мальчишка, а где я!

— Живой? — обеспокоенно спросил он, и встал, не дожидаясь ответа.

— Всё в порядке, — сказал я, пытаясь встать, подгибая под себя плохо слушающиеся ноги. Со второй попытки удалось, и я встал, не слишком твёрдо удерживаясь на покачивающейся земле. Голова гудит Царь-колоколом, мысли разбегаются, ноги ватные, а всё тело болит так, что хоть обезболивающее пей. А соображалка — ну напрочь работать отказывается!

— Живой ваш Ряба! — уже другим голосом сказал неприятный мальчишка, и вокруг загалдели. Какие-то ребята, обступив, хлопали меня по плечам, жали руку и говорили одобрительные слова.

Не все… хватало и тех, кто стоял поодаль, бросая в мою сторону насмешливые взгляды и смеясь над чем-то. Были и те, кто просто развернулся и ушёл, разговаривая на ходу с приятелем или погрузившись в собственные мысли.

— Был бы мозг, было бы сотрясение! — ёрнически сказал тот самый мальчишка, что пытался оттянуть мне веко. Несколько человек засмеялись и пошли прочь, весело переговариваясь о чём-то своём, и оборачиваясь то и дело.

— Однако… — произнёс я и принялся отряхиваться, стараясь не делать лишних движений и решительно не понимая — что же вообще такое происходит?!

С какого хрена я, взрослый мужик тридцати двух лет, делаю здесь, в компании мальчишек, по возрасту годящихся мне в дети? Почему я — внезапно (!) одного с ними роста, когда недавно ещё во мне было сто девяносто два сантиметра — ровнёхонько!

… и почему я воспринимаю себя ещё и тринадцатилетним Лёшкой Пыжовым[1], 1901 года рождения…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 1

Осознание

Продолжая машинально отряхиваться трясущимися руками, пытаюсь прийти в себя, но получается, откровенно говоря, скверно, а вернее — никак! В голове царит такой колокольный звон и сумбур, что даже разговоры окружающих я понимаю через раз. Помимо откровенно незнакомых слов, речь окружающих изобилует какими-то диалектизмами, и хотя в целом понятна, но вкупе с несколько иным говором и даже самим построением фраз, для моей ушибленной головы она стала настоящим испытанием.

А иногда и вовсе, я будто выпадаю, выключаюсь не то что из разговора, а из суровой действительности, окружающей меня. Лишь по сменившейся раскадровке вокруг запоздало понимаю, что прошло несколько секунд. А потом снова, снова… Со слухом те же проблемы — вроде как он и есть, но временами пропадает или искажается до такого уровня, что все разговоры слышатся как некий отдалённый шум. Вроде как перед закрытыми дверями класса, где урок ещё не начался и учитель не зашёл, отчего стоит лёгкий гул, но отдельных слов не разобрать.

По-хорошему, мне надо сейчас к врачу, а потом хотя бы несколько дней отлежаться, и это программа минимум. Мелькнула и ушла мысль, что в последний раз так хреново я себя чувствовал после региональных соревнований по рукопашке, да и то вряд ли.

Воспоминание это заглянуло в гости, да и ушло, оставив только ряд ассоциативных цепочек, с которыми мне предстоит ещё разобраться. Да укрепилось понимание, что ситуация, в которой я оказался, явно из ряда вон!

«Попал» — заезженной пластинкой крутится в голове. Другие мысли в ушибленную голову решительно не помещаются, и когда меня потянули за собой, я пошёл, как телок на верёвочке, не соображая вообще ничего. Ресурсов мозга хватило только на то, чтобы переставлять конечности и бестолково глазеть вокруг, не пуская при этом слюни на подбородок.

По счастью, одноклассники мои ничего плохого в виду не имели, а просто провели мимо зевающего швейцара, проведя в школьную уборную на первом этаже, где помогли умыться.

— Давай, не стой в дверях… — меня бесцеремонно пхнули ладонью в спину, подталкивая к умывальнику, где один из мальчишек уже включил холодную воду, с напором бьющую в покрытый белой эмалью металл. Почти тут же мимо меня проскочил какой-то мелкий мальчишка, забежав в кабинку и захлопнув за собой дверцу.

— Да что ж ты будешь делать! — раздражённо выдохнул всё тот же русоволосый доброхот, так и оставшийся пока безымянным. Ухватив меня за загривок крепкой ладонью со слабым запахом табака и сдобы, он надавил вниз, засунув голову под струю воды.

«Опять… — понял я под холодной водой, льющейся на затылок, — опять на несколько секунд, наверное, из жизни выпал».

Не сразу, но потихонечку пришёл в себя, когда уже голова напрочь замёрзла. Плеская в лицо холодной водой, тупо разглядывая надраенную бронзу кранов и белый кафель пола и стен, я на какое-то время приободрился и окончательно привёл себя в порядок, оттерев влажной ладонью последние следы пыли на своих штанах и гимнастёрке, встав перед большим зеркалом в бронзовой раме.

В зеркале отразилась худая, узкоплечая фигура, обряженная в старую, не один раз штопанную гимназическую форму, заметно потёртую и линялую местами. Всё мятое, со следами влаги.

Физиономия тоже… мятая. Снова подойдя к крану, открыл посильнее холодную воду и сунул под струю коротко стриженую голову, следя только за тем, чтобы вода не лилась на одежду.

— Хорош воду лить! Изыди, мелочь пузатая! — какой-то незнакомый тип явно старше двадцати, но в гимназической форме, грубо хлопнул меня по плечу и сдвинул в сторонку, припав к холодной воде с упоением человека, не понаслышке знакомого с похмельем. Сложный букет запахов, исходящий от него, подтвердил мои выводы. Ароматы перегара, табака, одеколона и мяты, слились в противоестественном экстазе, и будучи дополненными нотками давнишнего пота, дали практически рвотный эффект.