Без Веры... (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 10

А вот с экстернатом, пожалуй, будет попроще. Не быстро, вот уж нет! С папенькой в лоб идти не надо, исподволь работать придётся. Но несложно.

Юрий Сергеевич хотя и закручен хитрым винтом, но кунштюки его, по большому счёту, работают только с порядочными и законопослушными людьми. Ну и опыт, не без этого.

В остальном же — вполне заурядный алкоголик, который хотя и не пропил ещё остатки мозгов, но внушаемость у него повыше среднего. Экономия, опять же… За учёбу в гимназии вынь да положь двадцать пять рубликов, а держать экзамен экстерном — десять! Притом, как подсказывает память, при успешной сдаче часть средств возвращается.

А форма? Даже подержанная, как у меня, она ни черта не дешёвая! Все эти пуговицы, кантики, хлястики, гимназические шинели, фуражки и ранцы… тоже ведь денег стоят, и немалых! Обычная детская одежда, даже «дворянского» покроя, будет куда как подешевле.

— А ещё — свобода… — будто бы сами произнесли губы, — Никаких кондуитов[7], педелей, запретов на посещение всего и вся, просиживания штанов за партой!

… память подсказала мне, что не всё так просто, но я отмахнулся. Плевать! Хоть что-то… хотя бы иллюзия свободы!

Глава 3

ГГ перестаёт рефлексировать и начинает действовать

Дверь чёрного хода закрылась за служанкой, и я, выждав для верности несколько минут, вышел в гостиную. С Фросей у нас что-то вроде холодной войны, только что односторонней в силу травоядного характера младшего Альтер-Эго. Не любит она меня, и крепко не любит…

Я же воспринимал это несколько отстранённо, и пожалуй даже, как нечто заслуженное. Не всегда замечая её отношение, но принимая с неизменной покорностью, за что презираем как сёстрами, так и служанкой. Папенька иногда одёргивает её, но в целом, Фрося воспринимает моё непротивление со злобным торжеством мелкой, подлой душонки, уверяясь в своём праве на такое ко мне отношение.

— А ведь с этим что-то придётся делать, — высказался я вслух, обойдя квартиру и подёргав ручки входных дверей, — Я… хм, другой отныне, и терпеть такое отношение не намерен. А что там придёт в голову глупой и злобной бабе, когда всё сделанное и сказанное начнёт возвращаться к ней бумерангом, предугадать почти невозможно. Тем более, Фроська твёрдо уверена, что она «Право имеет».

Проблема, на самом деле, более чем серьёзная. Подгадить она мне может — будь здоров, и это даже не переходя черту. Вариантов, на самом-то деле — масса!

Она может ежедневно раскачивать мне психику десятками мелочей, каждый из которых в общем-то несущественен.

— Хм… — память тут же подкинула мне фактов, на которые ранее я просто не обращал внимания. Чуть пересоленный суп… у всех или персонально в моей тарелке? Брюки, которые внезапно, всего-то после выходных становились тесными и лопались по шву в паху. Благо, произошло это событие не в гимназии, а когда я обувался в прихожей, шнуруя ботинки. Я тогда изрядно опоздал на первый урок, получил запись в кондуит и был оставлен после занятий на два часа. Мелочь? А ведь это только самое яркое, выпуклое!

Таких пакостей, на самом-то деле, ох как много… Возможно, я пристрастен, и не ко всем домашним неурядицам приложила руку служанка. Сестрички у меня тоже… не ангелы. Не думаю, что шестнадцатилетняя Люба будет так мелко пакостить, а вот Нине одиннадцать лет исполнится только в начале августа. Возраст этот, как я помню по себе, весьма пакостливый и дурной.

Есть ещё и повседневные мелочи, которые изрядно раздражают, осложняя жизнь и раскрашивая её в чёрно-серые тона. Все эти поджатые при виде меня губы, неоправданно резкий голос, мелочные придирки и попытки саботирования любых просьб. Ежедневное, едва ли не ежечасное напоминание, что в мире Фроси мне нет места.

А если она пойдёт в разнос? Я ведь не травоядное… характерец у меня, несмотря на сеансы у психотерапевта и несколько лет посещения психолога, не самый простой.

Нарвётся ведь! Укорот я ей дам, и притом быстро. Фактов, фактиков и домыслов в копилке моей памяти предостаточно. Не о своих обидах речь поведу, а вскрою тему небрежения по поводу сестёр, к примеру.

Пусть не сразу… но непременно вспомнят всё сказанное мной и сделанное служанкой — так, что обычная бабья лень вперемешку с дуростью, засунется под микроскоп переходного возраста и амбиций моих сестёр. А на самом ли деле Фрося плохо ухаживает за их одеждой от того, что завидует их молодости и… хм, красоте, или просто она наглая и ленивая особь с руками из жопы, не суть важно. Вдвоём они её с костями сожрут! Сёстры у меня те ещё… щучки.

Или «сердечную симпатию» открою, то бишь приказчика из москательной[8] лавки. Папенька, даром что сам блядун известный и регулярно навещает бордели, к женским изменам относится крайне нервно.

Поймав себя на мысли, что начал уже продумывать обвинительную речь и выстраивать в уме как общие тезисы для такой беседы, так и манеру поведения, усмехнулся.

— А впрочем… — достав тетрадь, я скорописью и понятными только мне сокращениями сделал несколько пометок, пока не забыл. Пусть даже планы у меня и несколько иные, но как пойдут дела, предсказать невозможно. А Фрося… на самом деле проблема может резко стать куда как более острой, чем кажется на первый взгляд.

Интеллектом она не блещет, и это мягко сказано. Но считает притом, что «Право имеет», да и психика у неё расшатана смутными обещаниями папеньки. Видит себя «госпожой Пыжовой»… а это, как по мне — диагноз!

На что может решиться неуравновешенная дурная баба, я лично предсказать не возьмусь. От неё можно ожидать как заявления на «совратителя», до мышьяка или цианида в пирожных, поданных в воскресенье к чаю для всей семьи.

А пока… отложив тетрадь, я разделся и встал перед большим зеркалом в прихожей, пристально рассматривая своё тщедушное тельце, не забывая прислушиваться, не начала ли открываться входная дверь. Не дай Бог, кто-то из домашних застанет меня в таком виде!

— Н-да… — только и сказал я, качнув пальцем болтающийся между худых ног писюн. До наименования «членом» ему ещё и расти и расти, а насколько я помню, поллюций у меня ещё не было, — Надеюсь, в зрелом возрасте картина будет не столь печальной.

Ноги худые, костлявые, но — стройные, от чего я не то чтобы испытал радость, но некоторое удовлетворение всё ж таки получил. Хоть и небольшой, а плюсик… и признаков рахита нет, что очень и очень радует. Чёрт его знает, почему, но вот ожидалось… А-а! Точно… в моём детстве таких дрищеватых ребят во дворе рахитами почему-то дразнили!

— Телосложение, близкое к швабре, — удручённо бормочу я, без особого удовольствия глядя в зеркало. Не то, чтобы я не знал этого раньше, но… вот честно, считаю такой интерес совершенно естественным!

Не в эстетике и не в любопытстве дело, или точнее, не только в них. Это немаловажно, но важнее оценить заготовку, с которой предстоит работать. Тренерский опыт, пусть и небольшой, у меня имеется, и я считаю, что нужно изначально здраво оценить свои возможности.

Судя по быстрой утомляемости и общей «дохлости» организма, второго Поддубного из меня не выйдет, даже если наизнанку вывернусь. Обидно… вот до слёз, реально до слёз!

Несколько дней субьективного времени назад я ходил на маршруты повышенной сложности с тяжёлым рюкзаком, жал на тренировках полтораста (притом, что никогда не увлекался железом!), и без особых на то усилий выглядел так, что все мои подруги норовили меня потискать, укусить или лизнуть. А сейчас…

— Шкилетик, — констатировал я, поворачиваясь боком и без труда диагностируя у себя ещё и сколиоз, — обнять и плакать!

— Хотя… — я внимательней глянул на свою физиономию в зеркале и скривился, — обнимать как-то не тянет. Н-да… подозреваю, в будущем мне придётся завоёвывать симпатии женщин умом и деньгами, раз уж с внешностью такой напряг. Ну и обаянием, если получится, и если таковое вообще проклюнется в будущем.