Не отступать и не сдаваться. Том 3 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 13

С другой стороны, если уж не быть совсем уж нахальным козлом, то самые обычные правила вежливости требовали хотя бы формально предупредить о том, что я не могу сегодня увидеться с ней. Кто знает, может быть, она отложила другие дела, не менее важные, ради встречи со мной.

Так и есть, Зоя снова включила стервочку и ответила ледяным тоном:

— Можно подумать я сама об этом не догадалась. Что у тебя стряслось такого, что ты не мог приехать? Землетрясение или потоп?

Ну, я же говорю, что она пришла в бешенство. Хотя, не исключено, что она просто решила наказать меня.

— У меня завтра важная встреча. Поединок, — объяснил я, хотя не очень хотел раскрывать свое инкогнито.

— Подожди, — голос Зои чуточку потеплел. — Ты спортсмен, что ли? Выступаешь на соревнованиях?

Мне пришлось сознаться, кто я такой. При этом я предвидел, что это вызовет кучу эмоций у Зои. Наверное, так надо было сделать раньше, но я специально хотел как можно дольше оставаться обычным советским парнем, учащимся техникума, чтобы проверить истинные чувства девушки.

— Ух ты, как это классно! — восхитилась Зоя. — Мой папа что-то рассказывал про тебя, он тоже в молодости занимался боксом и интересуется спортом. Что же ты молчал раньше? А что у тебя за выступление завтра?

Из спортзала донесся рев Касдаманова, требующего немедленно явиться к нему для дальнейшей тренировки.

— У меня подготовка к чемпионату Европы, — ответил я и заторопился. — Ладно, меня зовет тренер, позже я обязательно свяжусь с тобой.

Теперь Зоя уже была максимально благосклонна ко мне.

— Хорошо, хорошо, звони в любое время, — сказала она. — Ну, давай, удачи на соревнованиях.

Я положил трубку и побежал к Егору Дмитриевичу. Мы занимались до поздней ночи и я остался у него ночевать. Завтра предстоял важный поединок с неизвестным противником.

Глава 7. Поединок

Рано утром меня разбудили истошные крики петуха. Кукарекал, как резаный. Еще и неподалеку, как будто над ухом.

Я спал во дворе, наслаждаясь ночной свежестью. Немного замерз под тонким одеялом, но зато спал крепко и без сновидений.

Проснулся и тут же вскочил, опасаясь, что опоздал на квалификационный бой. И только потом понял, что еще рано. Вокруг еще темно.

На востоке небо из фиолетового стало голубым. Над крышами одноэтажных домишек пылала огненная полоса рассвета. Далеко-далеко на горизонте чернели темные прямоугольники многоэтажек.

Еще же уйма времени в запасе.

Петух опять заорал на весь поселок. Да чтоб тебя, когда ты заткнешься. Что за нелюдь, поспать не дает.

Сон пропал. Я чувствовал, что выспался. Лучше пойти на пробежку. Размяться, стряхнуть остатки сна.

Умывшись ледяной водой из колонки, я вышел за калитку и тихонько побежал по пыльной улице. Вокруг не души, хотя во многих домах уже горит свет.

Собаки уже привыкли к моим пробежкам и только изредка ворчат, слыша шлепанье моей обуви по земле. Для порядка, так сказать.

Я сделал три круга и вернулся в дом Черного ворона. Зайдя во двор, остановился в удивлении.

На коньке крыши сидел настоящий ворон, с иссиня черными крыльями. Он поворачивал голову туда-сюда, смотрел вокруг умными бусинками глаз.

Может, это и есть Егор Дмитриевич? Превратился на ночь в птицу, да и забыл принять человеческий облик.

— Доброго утречка, Егор Дмитриевич, — сказал я негромко ворону.

Птица посмотрела на меня и каркнула в ответ. Хороший знак, вроде бы. Надеюсь, предвещает сегодня победу.

В доме, однако, старик обнаружился собственной персоной. Я еще раз выслушал от него наставления по бою. Согласился, кое-что пропустил мимо ушей. Дед забывался и часто повторял одно и тоже. Просто разными словами.

Позавтракал и в восемь часов отправился в путь. Верный «Москвич» тоже хорошо отдохнул за ночь и бодро погнал по улицам города.

«Пробок» и заторов в это время еще не было. Если и были, то почтовые их быстро разгоняли.

Воздух чистый, гораздо лучше, чем полвека спустя. По небу пробежали тучки, прошел небольшой летний дождик.

Настроение отличное. Сегодня я утру носы этим гакам из спорткомитета. Выпотрошу их кандидата наизнанку, это уж как пить дать.

Поединок должен был состояться на 3‑й Песчаной улице, в здании стадиона ЦСКА. Я до сих пор не знал, кто будет моим соперником. Доехал туда около девяти. Хотя бой назначен на десять.

Припарковал машину на стоянке, вылез и направился внутрь здания. Дежурный на входе указал в сторону коридора влево:

— Прошу вас, туда, пожалуйста.

Я прошел коридорами и вскоре нашел открытые двери в небольшое помещение. Окна расположены у потолка. Посередине ринг, в углу спортивные снаряды: гири и штанги, на стене брусья и турник. Здесь могло поместиться максимум полсотни человек.

Сейчас здесь находилось человек десять. Все в костюмах с галстуками. Ни одного знакомого лица.

На меня едва поглядели, сухо поздоровались. Я нашел раздевалку дальше по коридору и переоделся. Посидел, огляделся.

Что-то здесь у всех мрачные физиономии. Не очень рады, наверное, тому факту, что у меня появился шанс поехать на чемпионат. Я размялся тут же, в раздевалке, провел небольшой бой с тенью. Когда закончил, по лбу текли капли пота.

Вернулся в зал, где должен был состояться бой. Тут уже набралось побольше народу, два десятка. Мой тренер, Худяков Олег Николаевич, блистательно отсутствовал.

Из знакомых никого. Я поежился под сердитыми взглядами зрителей. Сразу видно, это не мои болельщики. Наоборот, недоброжелатели.

Когда до начала поединка осталось совсем немного, в зале появились Лебедь Юрий Борисович, директор «Орленка» и Козловский, тоже чиновник из городского спорткомитета. Юрий Борисович поспешно подошел ко мне.

— Слушай, что это за выдумки с поединком? — спросил он. — Зачем так рисковать? Ты понимаешь, что можешь вообще проиграть?

Я улыбнулся и помассировал шею.

— Неужели вы полагаете, что я проиграю? — спросил я. — Ради того, чтобы поехать на чемпионат, я зубами выгрызу победу.

Но Юрий Борисович крепко схватил меня за руку. Приблизил крупное лицо с пятнами сыпи на коже.

— Ты хоть знаешь, с кем ты будешь драться, идиот хренов? — злобно спросил он. — Ты понимаешь, что он тебя в землю зароет?

Я удивился. Чего это так беситься-то?

— Конечно, знаю. Толоконников, тот, кого назначили вместо меня. Он тот еще боец, не намного выше меня уровнем.

Юрий Борисович застонал с досады и схватился за голову.

— Идиот, какой же ты идиот! Нет, твой противник — это Дубинин, чемпион армии трех прошлых лет подряд. Ты что, не знал об этом? Ты слышал о Дубинине?

Я растерянно покачал головой. Что-то такое про Дубинина я знал, слышал краем уха. Но что именно, не помню, хоть убей.

Кажется, это про него ходили слухи, что он отказывается участвовать в чемпионатах СССР, а дерется только в армейских. Солдат до мозга костей.

Как раз в это время в зал стремительно вошел невысокий крепкий парень в военном мундире. Смуглый, коротко стриженный, уши маленькие, глазки вообще не видны.

Огляделся и направился к рингу четкой армейской походкой. Если это Дубинин, то он не представлял из себя ничего выдающегося.

— Вот и он, — подтвердил Юрий Борисович, следя за парнем. — Я тебе так скажу, Витя. Если станет совсем плохо, я выкину на ринг полотенце. И даже не буду тебя слушать. Мне твое здоровье важнее, чем выигрыш.

Я отчаянно замотал головой.

— Ни за что не позволю. Только победа. С чего вы взяли, что мне будет так туго?

Директор нашей секции перестал смотреть на Дубинина и ошарашенно глянул на меня.

— Ты что, не знал, что ли? У него самый жесткий удар в Союзе. Один из его противников получил пожизненную инвалидность. Другой скончался в больнице после боя, не приходя в сознание. Не вздумай обмениваться с ним ударами! Он тебя прикончит! Кто тогда позаботится о твоей сестренке?

Не может этого быть. Дубинин тем временем неторопливо переоделся, стоя возле ринга и начал разминку. Двигался он четко и скупо, как бывалый солдат в окопах. Неужели этот задохлик так страшен, как его малюют?