Некроинтернационал II (СИ) - Малиновский Алексей Фёдорович - Страница 25

Обмен ударами не принес желаемого результата, Ричи смог уклониться, а я получил рассечение брови. Кровь мигом залила глаз, сильно сузив мне угол обзора. Всё шло к тому, что мне придется воспользоваться холодным оружием. Однако ситуация разрешилась иным образом.

— Так-так-так, вижу вам всё неймется! — точно гигантский кладбищенский ворон, Стейлон выпрыгнул из окна пятого этажа и быстро спланировал на землю. Я отвлёкся на его фееричное появление и это стало моей фатальной ошибкой!

Ублюдок Ричи немедленно воспользовался случаем — его кулак влетел в мой висок и я рухнул на землю, лишенный сознания.

Глава 10. Наказание

Нас унижали, да, но мы не униженные. Униженные — другие, те, кто надругался над нами.

Эрих Мария Ремарк

Мелкие капли холодной воды, одна за другой ударяли мне в голову, будто хотели проточить в ней дыру. Назойливая влага разбивалась о мой лоб и скапливалась в глазницах, норовя проникнуть внутрь и затопить мозг. От постоянной долбежки в ушах звенело, а мысли путались. В книгах Агеона я читал, что есть подобная пытка: человека заживо закапывают в яму, так что бы он не мог пошевелить и пальцем. На поверхности остаётся одна голова. Сверху подвешивают крупную емкость из которой медленно капает вода. На первый взгляд — ничего страшного, но уже после суток такого действа "испытуемые" буквально сходили с ума и были готовы признаться в свершении любых преступлений. Неужели и здесь такое практикуют? По спине пробежала армия мурашек и я, наконец, пришел в себя.

С трудом разлепив глаза, я поднялся на локтях и не понял, где нахожусь: вокруг было темно, как в могиле. Однако руки были свободны, и ничто не стесняло мои движения. Пахло ржавчиной, сырой землей и…подгнившим картофелем.

— Как я здесь оказался? — полуосознанно пробормотал я.

— О, ты очнулся? — из темноты послышался металлический скрип и голос Вейна.

— Что это за место? Где мы? — спросил я.

— Карцер, Стейлон решил, что нам нужно остудить пыл и посадил всех участников драки в камеру, что под институтом, — меланхолично ответил мой сосед.

— И надолго? — вздохнул я.

— А Идрис его знает, вроде как до утра. Но вдруг специально обманул, чтобы мы помучились? — ответил он.

— Этот может, не человек, а сущий демон! — откуда-то слева прозвучал незнакомый сиплый голос.

— Прекрасно, а я даже поужинать не успел…

Встав в полный рост, я неожиданно ударился головой о низкий потолок. Глухо зазвенел металл. Пол подо мной заходил ходуном. Не удержав равновесие, я упал на колени и вновь ударился головой о что-то шершавое и металлическое. Послышался чей-то мерзкий шакалий смех.

— Мы в клетках, подвешенных к потолку, — заботливо сообщил Вейн. — Размяться не получится.

Вместе с болью от удара, вернулось ощущение общей слабости. В желудке засосало от голода, в груди — от недостатка праны. В голове разлился предобморочный туман. Прекрасно! Только помереть и не хватало для завершения этого чудесного дня.

Спешно сев в позицию для медитации, я шагнул на Грань и переместился в Чертог Души. Могила выглядела старой и заброшенной. Серая трава пожухла, земля вокруг ссохлась и растрескалась. Я посмотрел вниз, ожидая увидеть скелет или крышку гроба, но нет — там было пусто.

Начав сбор праны, я столкнулся с неожиданной проблемой — энергетических частиц практически не было! В этом помещении был настолько низкий пранофон, что по сравнению с ним, даже глухую провинцию можно было назвать райским садом! Что это вообще за место? Специальная тюрьма для магов? На кой Идрис она в институте?

Продолжая медитировать и по крупицам собирая прану, я незаметно для самого себя провалился в сон. Очень странный сон.

Мы стояли вместе с отрядом на лесистом холме и наблюдали за разворачивающейся в долине битвой. Сотни смердов с двуручными мечами, молотами и тяжелыми алебардами шли друг на друга в атаку. Между ними дерганой походкой двигались свежие зомби, управляемые аниматорами. Рядом с ними бежали ужасные создания, собранные из различных частей животных и людей. Химеры. Из-за рядов нежити атаковали маги — ночное небо расчерчивали трассеры метеоритных и огненных шаров. Каменный град осыпал бесконечные ряды костяков, круша их конечности и проламывая замшелые черепушки. Полковые барабаны отбивали ритм, маги-манипуляторы отдавали команды.

Две безмолвные волны нежити схлестнулись и над полем боя раздался громкий треск, будто разорвали одно большое полотно. Заработали мечи и топоры, вырывая из зомби куски гнилой плоти и осыпая сухую землю костяной стружкой. Странное медитативное зрелище, на которое можно смотреть вечно. Мертвые убивали мертвых, лишь изредка вылавливая живую "рыбку". Я ощущал чужие смерти, как короткие вспышки праны, разом изливающейся в пространство.

— Брайт, нам нужна энергия. Пранофон совсем истощился, обозы с сангвиниями задерживаются — произнес грубый командный голос. — Веди своих в ту деревню, что за лесом.

— Мы же обещали им защиту, — недовольно произнес хозяин, я почувствовал разливающуюся в груди теплоту от узнавания его голоса.

— На войне нет обещаний, есть живые и мертвые. Ты каким предпочитаешь быть? — с усмешкой в голосе, спросил командир.

— Живым, — печально вздохнул хозяин.

— Генераторы и пустые кристаллы уже подготовлены, постарайся управиться как можно быстрее.

Я почувствовал, как натянулся поводок и зашагал вместе с остальным отрядом к далеким огонькам деревенских окон. Двадцать пять отборных смердов с красными шарфами на шеях и синими номерами на лбах. Ни доспехов, ни хоть какой-либо защиты. Видимо, этот отряд предназначен не для боя.

Гремя сухими костями и холодным металлом, мы вошли в мирно спящее селение. Псы почуяли нас издалека и заплакали жутким, душераздирающим воем. Животные понимали, что мы пришли не в гости, люди пока еще нет.

В окнах начали загораться огоньки лампад, озаряя придомовое пространство тусклым желтым светом. На крыльцо одного из домов вышел седой мужчина с вилами в руках. К его ногам жался здоровенный лохматый пёс и тихо скулил, стараясь спрятаться за спиной своего хозяина.

— Чевой вам? Договаривались же, шо… — неуверенно произнес мужчина, всматриваясь в лицо Брайта.

— Связать его, собаку убить, — поводок снова дернулся, двое моих соратников накинулись на человека и, в мгновение ока, опутали его веревками. Я подошел к псу и одним взмахом длинного волнистого лезвия разделил его туловище на две части. Сладкая прана кровавым облаком вырвалась на свободу. Я вдохнул полной грудью, стараясь впитать как можно больше.

Погром набирал обороты. Мы врывались в дома, выламывая толстые двери и зарешеченные окна. От нас ничто не спасёт. Густо пахло страхом. Ночь полнилась криками боли и ужаса. Живые пытались сопротивляться, плакали, просили пощады, но всё было тщетно. Мертвые не чувствуют боли и не имеют жалости. Мы выкидывали их наружу, где наготове стояли ловчие. Ударами небольших молотков они разбивали им колени и, схватив за волосы или одежду, тащили к площадке, где специалисты готовили к запуску генераторы.

У хозяина заболела голова от непрекращающегося собачьего воя. Он приказал истребить животных. Я и еще несколько смердов начали зачистку. Мой фламберг долгих полчаса не знал покоя, рубя головы кудлатым псам, большим черным кошкам и злой рогатой скотине. Приказ был отдан нечетко, и нам пришлось уничтожить даже мелкую живность, вроде домашних птиц и кроликов. Жаль они не годятся для генерации — слишком низкое содержание праны. Я в последний раз взмахнул мечом, разрубая напополам баранью тушу. Отрешенно оценил повреждения — лезвие сильно затупилось. Придется точить.

Наконец зверьё закончилось, и я вернулся к хозяину. Процедура генерации шла полным ходом. Визжащих от ужаса людей по одному помещали в овальные металлические клети. Брайт и его помощники включали механизм генератора и множество тонких игл впивалось в тела пленных крестьян. Чужая боль пряным туманом заполняла пространство. По вкусу она напоминала смесь из карри и острого кайенского перца.