Некроинтернационал: Неофит (СИ) - Малиновский Алексей Фёдорович - Страница 35

Тем временем ректор закончил речь и обратился к абитуриентам:

— Вопросы?

— Но, если мы полностью сломаем защиту…разве можно сразу справиться со всеми процессами, протекающими в нашем организме? Нам что придется управлять и дыханием и движением крови и…Это же невозможно! — заговорил один из парней в деревенской одежде.

— Разумеется, полностью сломать сложный эволюционный механизм невозможно, точнее этим занимаются маги более высоких рангов, чтобы продлить свою жизнь. Но сейчас вам это ни к чему. Мы лишь вызовем сбой в его работе, который позволит вам создать резерв и получить доступ к собственной энергетической структуре. Обычные процессы, поддерживающие вашу жизнедеятельность, останутся нетронутыми.

Девушка в синем платье подняла вверх руку.

— Слушаю. — обратился к ней Флавий.

— А что будет, если я смогу сформировать резерв только на десятой секунде…или позже?

— К этому моменту ваши энергетические каналы будут на пределе, и я бы рекомендовал немедленно прекратить Испытание. Если вы потратите только на формирование десять секунд — с дальнейшим увеличением мощности потока справиться будет крайне сложно. Объем резерва будет небольшим, и серьезным магом вы никогда не станете, но для работы на современных предприятиях этого будет вполне чем достаточно.

— Итак, раз больше вопросов нет — начнем Испытание. — торжественно произнес ректор.

Служитель вновь ударил в гонг, и к постаментам с артефактами выстроилась длинная очередь. Первыми, разумеется, пошли дворяне, оттеснив нервных мещан в сторону. Впрочем, те и не сопротивлялись — большинство было явно растеряно и не готово к Испытанию. И куда эти простаки собрались? Ведь самое главное на испытании — это уверенность в себе. Без нее этот экзамен — прямая дорога на кладбище.

Глава 19

Я решил особо не торопиться и понаблюдать за происходящим. Первым Испытание проходил высокий черноволосый парень Теодоро фон Мэйнс. Кажется, их семья владела несколькими винокурнями в моих родных пенатах. Он взобрался на площадку с артефактом, надел на голову золотистый обруч и положил ладони на специальные площадки. Один из магов поднялся со своего кресла и подошел к накопителю-сангвинию с другой стороны.

— Готов? — спросил он.

— Да, — уверенно ответил юноша.

— Тогда мы начинаем!

Маг активировал устройство: внутри камня разыгралась настоящая багряная буря и тысячами игл впилась в ладони испытуемого. Его лицо немедленно исказилось от боли, а колени подкосились. О таком эффекте ректор почему-то забыл упомянуть! Парень задергался так, будто через него пропустили электрический разряд! Он выдержал: плотно сжав зубы и, дрожа всем телом, продолжил испытание. Мэтр громко считал секунды: 8-9-10-12-14! На пятнадцатой секунде буря в сангвинии успокоилась, Мэйнс оторвал ладони от подставок и довольно ухмыльнулся. Толпа дворян дружно зааплодировала.

Видимо обруч, каким-то образом передавал информацию магам, контролирующим прохождение испытания, и они могли оценить его итоги.

— Отличный результат! Поздравляю неофит. Если не будешь сачковать — тебя ждет великое будущее, — поздравил его один из магов.

Следом прошли еще несколько человек, получившие результат от 11 до 14 секунд. До последнего момента Испытание выглядело лёгкой прогулкой. Все абитуриенты из аристократии проходили его без особых проблем. Череду побед прервал высокий юноша в щегольском белом наряде. Некто Дитрих фон Клайзе.

Таймер перевалил за пятнадцать секунд, но он продолжал стоять, держа руки на стойках. Кожа его лица покрылась крупными каплями пота, из уголка рта потекла тонкая струйка крови.

Из толпы донеслись обеспокоенные женские крики:

— Остановите его!

— Он не выдержит!

Так и вышло, на 18й секунде на всей поверхности кожи щеголя выступил уже кровавый пот, следом прана целиком покинула его тело и вернулась в сангвиний, а сам испытуемый упал замертво.

— Я предупреждал. Излишняя самоуверенность до добра не доводит. Остановись он на секунду раньше — вполне смог бы удержать контроль, а мы бы получили гения. — печально вздохнул мэтр Флавий.

— Но таков бы его выбор. Решил прыгнуть выше головы и не смог. Хорошенько запомните его пример. Уберите тело и вернемся к экзамену.

— И напоминаю еще раз: Испытание нельзя остановить.

Очередь продолжила продвигаться. Среди дворян погибла еще пара человек: по информации от экзаменаторов — один не смог сформировать резерв, а другой умудрился продержаться целых 15 секунд, но не справился с потоками энергии и взорвался точно воздушный шарик, наполненный водой. Толпу забрызгало горячей, будто парное молоко, кровью. Многие попадали в обмороки. На мою вонь перестали обращать внимание. Под дружный гомон аристократов к экзамену приступили мещане.

Это было похоже на бойню. Настоящий конвейер смерти! Первая же девушка погибла, не продержавшись и пяти секунд. Громкий, полный ужаса, предсмертный визг и вместо полного жизни юного тела, остается высушенная мумия. Следующий за ней парень умудрился истечь кровью всего за четыре секунды, по словам ректора, поставив своеобразный рекорд. Конвейер набирал обороты и, вскоре, число погибших перевалило за десятку. Над площадью будто сгустилась туча, впитывая в себя потоки страха и ужаса, исходившие от толпы. Казалось, воля наивных дурачков полностью сломлена. Так продолжалось, пока в обход очереди, не выскочила стройная женская фигурка с копной густых черных волос. Я поддержал её аплодисментами и прокричал имя девушки, как речевку болельщиков ногомяча: Ни-ми-ло-ри! Её лицо на миг озарилось светом, но когда она увидела кто кричит — немедленно поморщилась и злобно сплюнула на землю. Довольно улыбнувшись, я с интересом принялся наблюдать за ее дальнейшими действиями. Растолкав трясущихся от страха парней и девушек, она подошла к артефакту и уверенно положила свои ладошки на постаменты. Судорога пронзила ее тело, но девушка держалась. На счёт "тринадцать" она открыла глаза и победно улыбнулась. С таким результатом она смогла оставить позади многих дворян, чем заслужила множество завистливых взглядов.

Ее пример вселил надежду в сердца новичков и дело пошло на лад — череда смертей хоть и не прекратилась полностью, но большинство начинающих Испытание, выходили из него более-менее живыми.

Процесс инициации перестал меня интересовать и я стал разглядывать толпу. Неожиданно, среди месива поношенных сюртуков и посеревших от стирки платьев, мелькнула рыжая голова. Я присмотрелся повнимательнее и не поверил своим глазам: Бринер! Что эта сука здесь забыла? Как паровой ледоход, я двинулся сквозь людское море, стараясь подобраться к моему доброму другу поближе. Ароматы канализации и назойливой хвои этому крайне способствовали: нервные абитуриенты, без каких либо просьб, услужливо освобождали дорогу.

Подкравшись к нему со спины, я как старый друг, хлопнул его по спине:

— Какие люди! Ты ж в матросы собирался? Неужто забраковали? — ухмыльнувшись, спросил я.

Бринер даже не удивился моему появлению:

— Не успел я до порта добраться. Сунулся забрать заначку в одном месте — там меня и приняли. Пришлось выкручиваться, — с тоской в голосе ответил он.

— Выкручиваться — это свалить всю вину на меня? — сузив глаза, спросил я.

— Будто ты бы иначе поступил! — фыркнул он.

— А рассказать как было на самом деле — не судьба? — краем глаза наблюдая за двигающейся очередью, спросил я.

— Ты не понимаешь — это Мясник. Ему всегда нужен козел отпущения… Или козлы… К тому же — любил он своего младшенького, — вздохнул он.

— Но он же не идиот, должен понимать, что Фелин умом не отличается, — возразил я.

— Сразу видно — ты рос единственным ребенком в семье. В большой семье всегда такое — если старших детей держат в строгости, то младшим всё прощается. Взгляд замыливается. У Мясника так и вовсе бзик был — считал Фелина чуть ли не гением. Думал, что ему просто не хватает участия в серьезном деле, а на все его похождения закрывал глаза — развлекается дитятко и ладно…