Голубые ангелы - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 38

Мигель пожал руку Дюпре. Все было обговорено заранее. Оба прекрасно знали, что им нужно делать. Но Дюпре вдруг прижал к себе Гонсалеса.

– Береги себя.

– И ты тоже.

Больше они не сказали друг другу ни слова, но, когда машина тронулась, Мигель обернулся.

Шарль одиноко стоял у пустого дома, глядя вслед отъезжавшей машине. Мы все чуточку сентиментальны, подумал Гонсалес. Дом уже скрылся за поворотом, а он все еще думал о Дюпре. Он вспомнил, что не успел передать привет Элен Дейли, и дотронулся до плеча Чанга, сидевшего за рулем:

– Передай привет координатору.

– Хорошо.

Почти весь путь они проделали молча. Лишь когда въехали в город и свет мощных фар автомобилей ударил ему в лицо, он вспомнил, что не узнал главного.

– Где сейчас Луиджи?

– Его отвезли в центральный морг.

– Это далеко?

– Нет. Десять минут езды.

Он помолчал и вдруг спросил:

– А туда можно попасть?

Кажется, даже невозмутимый Чанг опешил. Он резко нажал на тормоза.

– Как попасть?

– Ну заехать, что ли…

– Нельзя, – убежденно покачал головой Чанг, – нельзя. Сразу узнают. Много полицейских.

– А может, можно как-нибудь пройти? – Мигель все еще питал надежду, что сможет попрощаться с Луиджи.

Чанг снова покачал головой.

– Никак нельзя.

– Да, да, конечно, – произнес разочарованно Гонсалес и повторил: – Нельзя.

В приключенческом романе можно было бы рассказать, как Мигель Гонсалес, рискуя жизнью, проник в морг и попрощался с телом убитого товарища. В жизни этого не произошло. «Голубые ангелы» часто жертвуют многим, непомерно многим даже для очень сильных людей. Мертвым тоже отказано в их последнем праве на прощание.

Такова уж эта жизнь.

Часть IV

РАСПЛАТА

Рим. День двадцать пятый

Древние всерьез полагали, что «все дороги ведут в Рим». И хотя в наши дни такое утверждение иногда оспаривается почитателями Парижа или Мадрида, Рио-де-Жанейро или Буэнос-Айреса, тем не менее факт остается фактом – до сих пор многие дороги ведут в Рим.

Великий город! Если бы его стены могли говорить! Практически вся древняя история человечества разыгрывалась на его площадях и улицах. Они были свидетелями кровавых сражений и триумфальных шествий, гнусных предательств и высочайших проявлений человеческого духа.

Основанный Ромулом в VIII веке до нашей эры, город постепенно стал центром всей мировой культуры, центром вселенной того времени, центром Великой Римской империи. Гордые и свободолюбивые римляне сначала отстояли свою независимость в бесчисленных войнах, а затем, превратившись в завоевателей и воинов, принялись покорять ближайшие земли.

– Слава Риму! – и варвары содрогались от этого крика, бежали в ужасе народы, рассыпались империи, рушились царства.

– Слава Риму! – и грохотали непобедимые римские легионы по Галлии и Британии, Африке и Арамее, Азии и Греции. Железные легионы внушали ужас, внушали страх. Они не знали ни жалости, ни пощады. Смерть, кровь, железо во имя великого Рима!

– Слава Риму! – и тысячи невольников по всему свету склоняли свои головы, тысячи невольниц покорно ждали своей участи, матери-рабыни прижимали своих детей, а рабы скрежетали зубами от ненависти.

– Слава Риму! – и маршировали легионеры Цезаря и Помпея, Суллы и Траяна, Сципиона и Мария.

В этом городе создавались грандиозные сооружения человеческой мысли, призванные утвердить римское господство во всем мире и в самом Риме. Строились дворцы Нерона и Флавиев, возводились Колизей, Форум, Пантеон. Город около тысячи лет был столицей всего цивилизованного мира. И какой столицей!

Его базилики и термы, арки и дворцы, площади и улицы еще хранят воспоминания о страстных речах Цицерона и Катилины, помнят гневные выступления братьев Гракхов, последний крик Юлия Цезаря, изысканный стиль величайших поэтов прошлого – Вергилия, Лукреция, Овидия, Горация. Здесь творили великие мыслители – Сенека, Тацит, Плутарх.

Город помнит и разнузданный разврат при Тиберии, и неслыханные ужасы при Калигуле, и свое сожжение Нероном. Стены еще хранят крики его обезумевших жителей, метавшихся в диком страхе во время нашествий вандалов и вестготов.

Разграбленный варварами город, казалось, лишился своего ореола и после V века нашей эры постепенно стал превращаться в заурядный провинциальный городок. Но история не могла допустить, чтобы одно из ее наиболее любимых детищ влачило столь жалкое существование. И Рим стал возрождаться. ХI и ХII века принесли Риму два республиканских правления под руководством отважных сынов этой земли – Роберта Гвискара и Арнольда Брешианского. Стала возрождаться Священная Римская империя.

Фортуна вновь решила посмеяться над городом, когда в 1309 году резиденция пап была перенесена в Авиньон. И вновь история не допустила посрамления творения своих рук. Возвращенные в 1377 году римские папы навсегда утвердились в Риме. С этого момента город становится центром католического мира. Отныне и навсегда.

Пройдет чуть более ста лет, и Рим станет одним из столпов Возрождения. Здесь будут творить выдающиеся поэты, архитекторы, скульпторы, художники. С именем этого великого города навечно войдут в мировую историю величайшие титаны эпохи Возрождения – Рафаэль Санти и Микеланджело Буонаротти.

Рим станет свидетелем кровавых стычек и восстаний, штурмов и войн. Город будет приветствовать своих освободителей в 1849 году и наконец в 1881 году будет провозглашен столицей единого государства – Италии. Казалось, что все. В страшной, кровавой многовековой истории его наступил долгожданный мир. Но мира не было. Сначала на город пошли колонны Муссолини, затем колонны их немецких последышей и, наконец, колонны англо-американских войск. И только после этого в городе наступило относительное спокойствие. Правда, за последние тридцать пять лет в нем сменилось более сорока правительств, но это уже несущественно, и римские граждане, привыкшие к подобным переменам, относятся к ним со стоическим равнодушием. А что им еще остается делать? Это все-таки лучше, чем нашествие галлов или испанских солдат.

Именно здесь, в этой стране, давшей миру титанов и героев, родилась самая отвратительная и гнусная организация, ставшая позором Италии, отвратительным черным пятном в ее истории – прошлой и настоящей.

Первоначально мафия возникла не как преступная организация. Это было объединение сельских жителей внутри одной деревни или одной местности. В середине XVIII века мафия боролась против феодалов, призывала к сопротивлению захватчикам. Однако даже во имя благородных целей защиты уже тогда мафия не останавливалась перед убийствами, насилием, шантажом.

Времена менялись. Менялась и организация мафии. И ее задачи. В начале XVIII века мафия откровенно становится на преступный путь. В начале ХХ века целые волны итальянских эмигрантов высаживаются в Америке. Но они здесь люди второго сорта. И чтобы хоть как-то выжить, они вступают в эту организацию. Мафия для них неприступный клан. Ее члены дают деньги в долг без процентов, защищают от полиции, помогают устроиться на работу. И человек чувствует себя обязанным этой организации. И любое указание босса или главы «семейства» он выполняет, не задумываясь.

В 1920 году в США президент Вильсон объявит о введении «сухого закона». Это станет началом нового этапа в деятельности мафии. Из-за океана в США хлынет целый поток контрабандно ввозимого алкоголя. Тысячи бутылок будут пересекать границы США, и тысячи мафиози будут сказочно обогащаться. И когда в 1933 году президент Рузвельт отменит «сухой закон», мафия переключится на игорный бизнес и уже позже приберет к своим рукам торговлю наркотиками.

В самой Италии мафия пустит наиболее глубокие корни на Сицилии. Темнота, невежественность крестьян, их традиционная клановость, религиозность, существование отсталых пережитков – все это укрепит позиции мафии на острове. Сицилиец может не быть преступником, может не входить в систему этой организации, но он не имеет права выдавать ее людей полиции или мешать мафии. Это традиционное понятие чести глубоко укоренилось среди сицилийских крестьян. А приезжая в города и не находя себе работы, они рано или поздно попадают в сети мафии.