Ловец солнца - Огинская Купава - Страница 9

– Когда же вы отдалились?

Кайден задумался.

Развалившись в кресле, он вытянул длинные ноги, скрестив лодыжки. И вид имел расслабленный.

– Кажется, когда умер, защищая Маэви. Брат решил, что я предал его.

– У-умерев?!

– Я обещал ему, что мы вместе победим в этой войне, но оставил его одного в самый сложный период. Мы встретились с новым врагом, очередным порождением Небес. Пожалуй, самым сильным из тех, с кем сражались. Армия была истощена, воины напуганы. И я, вместо того чтобы помогать брату возрождать боевой дух, погиб во время отражения одной из вражеских атак.

– Но ты же защищал сестру.

– Это никак не оправдывает моей слабости. Я не сдержал обещания.

Ева хотела возмутиться, но осеклась, так и не высказав все, что думает. Пожалуй, она могла понять брата Кайдена.

Пожалуй, в некоторых случаях смерть действительно являлась предательством…

Против воли Ева вспомнила хмурый осенний день много лет назад. Когда ей едва исполнилось тринадцать. Это был самый страшный день за ее жизнь. Все утро шел дождь, затопив дороги. Возвращаясь домой, Ева промочила ноги. Вода неприятно хлюпала в ботинках, лампочку в подъезде все так же не заменили, и к лифту она шла в темноте, пошарила по стене в поисках кнопки – ей не очень хотелось подниматься в квартиру, двойка в дневнике обещала крупные неприятности.

Но лифт все же спустился на первый этаж. Не глядя, Ева нажала на подпаленную кнопку и поехала вверх. Ее с самого утра мучила неясная тревога. На втором уроке, узнав оценку за контрольную, она решила, что дурное предчувствие было связано с этим.

Ева долго звенела ключами на этаже, не с первого раза угодив в замочную скважину.

Дверь открылась с протяжным надсадным скрипом.

В квартире было холодно. Окно на кухне оказалось открытым.

Удивленная, Ева скинула рюкзак у двери и неторопливо закрыла оконную створку.

– Мам?!

Медленно расстегивая пуговицы куртки, она пошла к залу.

Ева не сразу осознала, что увидела. Мозг отказывался воспринимать чудовищную реальность.

В потолке, доставшийся им вместе с квартирой, был вбит крепеж для спортивных снарядов. Вещь для их семьи бесполезная, но снимать ее тем не менее не стали.

Ева не понимала, зачем там этот странный квадрат с облупившейся краской. Она была уверена, что крепеж никогда им не пригодится.

Она ошибалась.

Ее мать нашла для него применение.

Что было после того, как она обнаружила окоченевшее тело, Ева помнила плохо. Кажется, она побежала к соседке, которая иногда угощала ее конфетами и в особенно плохие ночи пускала переночевать на диване в зале.

Потом приехали люди в форме. Забрали тело.

Ева не была уверена, что плакала тогда. Сколько бы она ни пыталась, не могла вспомнить, чувствовала ли она что-то, кроме обиды.

Потому что мама предала ее. Обещала, что они все выдержат, со всем справятся и когда-нибудь будут жить счастливо, а потом бросила.

Оставила одну во всем мире. Но что хуже всего – оставила ее один на один с отцом.

Порой Еве казалось, что мать она ненавидела даже больше, чем отца. Он бил ее, относился как к мусору, но никогда не давал ложных надежд. В отличие от мамы.

Пожалуй, Ева действительно могла понять, почему брат Кайдена посчитал его смерть предательством…

– Кайден?

– М-м-м?

– А как его зовут? Твоего брата? Ты уже несколько раз о нем говорил, но ни разу не называл по имени.

– Он запретил произносить его имя.

– После того как ты похитил ту девушку?

Кайден покачал головой.

– После того как умер.

– Все так плохо?

– Могло быть и хуже, – усмехнулся он. – Брат мог проклясть меня. Он величайший герой, ставший сильнейшим богом. Я бы сказал, его власть безгранична, но даже у Небес был предел. У рожденного человеческой женщиной он определенно должен быть. Впрочем, проклясть меня и отправить к стражам он мог бы. К счастью, не стал.

Некоторое время в вагоне слышался лишь размеренный стук колес.

Пока Ева пыталась справиться с чувствами, растревоженными дурным воспоминанием, Кайден вовсе запретил себе думать о прошлом. Слишком много ошибок он совершил за свою долгую, но до смешного бессмысленную жизнь.

– Кайден?

– М-м-м?

– Возвращаться в купе ведь… не обязательно?

Он взглянул на Еву. Она старалась выглядеть спокойной, но глаза ее выдавали.

Кайден мог ее понять: отдохнуть в месте, куда возвращаешься после смерти, не получилось бы даже у него.

Ева не хотела идти в купе, но после второй смерти наконец решила проявить осторожность. Чтобы не умереть в очередной раз.

– Не обязательно. Мы можем переночевать здесь.

– Мы?

– Мне тоже там не нравится, – признался он.

Ева нашла пледы в шкафчике за барной стойкой и соорудила себе уютное гнездо. Кайден, которому она кинула один из пледов, не меняя позы, расправил его, небрежно укрывшись.

– Нам следует хорошенько отдохнуть, – сказал он. – Завтра мы умрем…

«И неизвестно, будет ли у нас время для отдыха в следующем месте», – мрачно подумал он, но не произнес вслух, чтобы не тревожить ее попусту. Они не поладили сразу, и Кайден подозревал, что у него с Евой еще будет множество проблем, но он не мог не признавать силу ее духа – пережив две смерти, она все еще оставалась спокойной и собранной. Это… подкупало.

ГЛАВА 5. ПРОПАСТЬ

Ева проснулась со странным ощущением, будто что-то похожее уже случалось: она уснула в общественном месте и разбудил ее гул голосов. Разве что на этот раз тело сильно затекло, и каждое движение отзывалось болезненными покалываниями.

Ева лежала на диванчике, поджав ноги к груди, укрытая двумя пледами – проснувшись, Кайден, в порыве несвойственной ему заботы, укрыл ее, чтобы Ева не замерзла в выстуженном вагоне. На послеобеденной остановке двери были открыты достаточно долго, чтобы температура внутри сравнялась с температурой снаружи.

Где-то совсем рядом с одной стороны мужчины спорили о том, что выгоднее продавать: выделанную кожу или мех. С другой – женщины обсуждали необходимость готовиться к скорым праздникам. Утомленный женский голос посетовал, что справляться с увеличившимся спросом на товары стало сложно. Кто-то пытался ее утешить, напомнив, что праздники продлятся всего две недели.

– Нужно нанять временных помощников, дорогая.

– Но вокруг одни бездельники.

– Не переживай. Когда приедем, я познакомлю тебя кое с кем. Он поможет с поиском работников.

«Никуда вы не приедете, – сокрушенно подумала Ева. – Как и я».

Она повыше натянула плед, укрываясь с головой, и тяжело вздохнула.

Просыпаться не хотелось. Лучше бы было проспать весь день, до самой катастрофы… и даже в пропасть вместе с поездом сорваться во сне.

Но поза, в которой она лежала, оказалась неудобной: ноги затекли и болела шея. Пришлось медленно выпрямляться, сдерживая страдальческие стоны.

Откинув плед, Ева села.

В вагоне пахло свежестью и чьим-то одеколоном.

За соседними столиками сидели мужчины, чуть дальше, у окна, за неторопливой беседой пили вино женщины. Кайден нашелся все в том же кресле, в котором ночевал. С неизменной чашкой кофе в руках.

Заметив, что Ева проснулась, он криво улыбнулся.

– Сильна же ты спать.

– А сколько времени? – спросила она хрипло, растирая глаза. Голова болела. Тупая, ноющая боль зарождалась в затылке и отдавалась в висках. Ева знала, что это значит, и жалела лишь о том, что в этом мире не существует аспирина. Стресс в ее жизни был частым гостем, как и головные боли.

Это можно было бы назвать удачей: пережив две смерти, она отделалась всего лишь мигренью…

– Почти четыре часа. – Кайден кивнул на окно, за которым можно было увидеть розовую от закатного солнца равнину.

– А когда случится катастрофа?

Он задумался.

– Ночью. Как только поймешь, что не можешь ничего разглядеть за окном из-за снега, начинай готовиться.