Опасное искусство (СИ) - Кэмерон Кальтос - Страница 48

Габриэль обещал выслушать без эмоций. И хотя всё это звучало очень странно, одно действительно сошлось. Мама умерла во сне. Однажды она просто не проснулась, а ей был только тридцать один год. Никто так и не сказал ему потом, от чего именно она умерла.

— Гвендолин видела разные сны, — продолжала Дафна. — Она умела различать, какой из них не несёт смысла, а какой — очень важен. Благодаря этому дару она спасла твоего отца от смерти. Так они и познакомились. И знаешь, я очень восхищалась ею, потому что она была невероятно храбрая. Она знала, что с ней происходит, она не умела управлять этим и совсем ничего не смыслила в магии, но она научилась извлекать из этого свою выгоду. Когда мы познакомились, я хотела ей помочь. Если бы она углубилась в Мистицизм, то смогла бы победить свои кошмары и вырваться из них. Я даже начала учить её, но потом родился ты, и Гвендолин… она очень за тебя боялась.

Габриэль выжидающе молчал, даже не заметив, как погасла его световая сфера. Вечерний сумрак обнял их прохладой и опустившейся росой, но Габриэлю ни до чего не было дела. Страницы книги, которую он до сих пор держал в руках, тоже стали влажными и мягкими.

— Тебе ещё не было года, когда ты вдруг передвинул вазу с цветами ближе к себе. Наверное, настолько она тебе понравилась.

— Передвинул?

— Не касаясь её.

Габриэль, даже не успев осмыслить эту информацию, коротко кивнул, чтобы Дафна продолжила рассказывать. И она продолжила:

— Тогда Гвен начала… я не знаю. Мне казалось, что она сходит с ума. Именно тогда она стала той, какой ты её помнишь — она начала ходить в храм и много времени проводить в молитвах, надеясь, что боги защитят тебя от её участи. Я же была убеждена, что, когда ты подрастёшь, тебя нужно начать обучать Мистицизму и магии в целом. Но она была категорически против, и однажды мы очень сильно поругались из-за этого. Мы обе вышли из себя. А ты играл рядом на полу. Похоже, тебе надоели наши крики, и ты решил исчезнуть.

— Я телепортировался?

— Да. Отец отыскал тебя у водоёма за домом.

— А я был находчивым пацаном…

Дафна невесело усмехнулась.

— Тогда Гвендолин окончательно решила задавить в тебе этот дар. Существует много способов заставить магию зачахнуть, и я не знаю, каким именно она пользовалась. Она перестала подпускать меня к тебе.

В рассказе Дафны, каким бы странным он ни был, сходилось всё.

— Поэтому она так тебя не любила, — понял он. — И поэтому ты так редко приезжала к нам.

— И поэтому, — усмехнулась она, — ты меня боялся.

— Так что дальше?

— Ничего. Ты вырос, понятия не имея, что с рождения наделён большими способностями к магии, а я, взяв тебя под свою опеку после смерти Гвендолин, решила постепенно возрождать в тебе дар. Но затронуть Мистицизм так и не решилась. Я не знала, куда это может привести. До сих пор не знаю.

Дафна замолчала, устремив взгляд к чёрному горизонту. Небо уже пронзили мерцающие иглы звёзд, и кристальное горное озеро овеяло пробирающей до костей свежестью. Габриэль повертел бесполезную книгу в руках и отложил её в сторону.

— Рассказывай уж сразу всё.

Дафна не поняла его.

— Что?

— Рассказывай всё, — снова сказал он. — Чего я ещё не знаю о своих родителях? Я ведь вообще ничего о них не знаю, получается.

Чародейка вздохнула.

— Габриэль, послушай… я понимаю, как тебе непросто принять всё это. Но тебе было двенадцать. Ты и не мог ничего знать.

Он понимал, что она боялась излишне острой реакции. Однако он был совершенно спокоен и прекрасно осознавал, почему она ни о чём ему не рассказывала до этого момента. Он бы тоже не смог в лоб сказать кому-то: знаешь, твой отец был наёмным убийцей, а мать — сумасшедшей сновидицей, чью душу забрала к себе Даэдрическая Принцесса Кошмаров.

И он спросил:

— А что насчёт тебя? — Дафна смотрела на него со страхом непонимания. — Чего я о тебе не знаю, Даф?

— Уже всё знаешь. Давай займёмся более важными проблемами.

— Ты о том случае с телепортацией?

К его удивлению, она покачала головой.

— Нет. Меня больше беспокоит то, что ты совершенно здоров.

— С самого детства знал, что ты хочешь меня убить.

Дафна неуверенно рассмеялась в ответ на невесёлую шутку и сказала:

— То, что ты жив и хорошо себя чувствуешь, меня очень радует. Но я не понимаю, какой ценой тебе досталось это чудесное исцеление.

— Мне стоит волноваться об этом, да?

— Нет. — Она мягко улыбнулась ему, будто снова разговаривала с ребёнком. — Всё хорошо, Габриэль. Я очень рада, что ты жив. Просто… хочу кое-что понять.

— И что мы будем с этим делать?

— Ты — ничего, — спокойно ответила она. — А мне нужно будет уехать на время, я и так уже слишком засиделась у Тавэла.

— Меня с собой не возьмёшь?

— Тебе нужно остаться здесь. Думаю, тебя он так просто не отпустит.

— Тавэл?

Дафна кивнула, но не стала ничего уточнять, вернувшись к теме:

— Я постараюсь выяснить кое-что, потом вернусь к тебе, и после этого мы займёмся твоей проблемой с Мистицизмом. У меня есть подруга в Лейавине, воспитанница местного отделения Гильдии Магов. Она разбирается в этом.

— Хорошо, — согласился он и признался: — Мне не нравится то, что происходит, Даф, но выбора у меня, похоже, нет.

— Есть, конечно, — необычайно легко отозвалась она, поднимаясь на ноги. — Но я не хочу, чтобы ты повторил судьбу своей матери. Мне кажется, что у тебя достаточно храбрости разобраться в этом.

Габриэль кивнул. Он в самом деле должен найти в себе храбрость во всём разобраться.

Он не стал долго сидеть у озера и вернулся в Убежище спустя полчаса после ухода Дафны. Как раз застал её за сбором вещей и успел попрощаться — она решила отправляться немедленно. Похоже, для неё это в самом деле было важно. Рэл же делал над собой большие усилия, чтобы оставаться к происходящему равнодушным. Хотя бы внешне.

Проводив чародейку, он задержался в библиотеке, чтобы найти для своей книги место на одной из полок — вдруг кому ещё пригодится — и почувствовал, как кто-то приближается к нему со спины. Он обернулся, ожидая увидеть Фалько или Скрибонию, но к нему уверенно шёл Агарн, и Рэлу отчего-то стало не по себе. Он старался лишний раз не пересекаться с немым редгардом: находиться рядом с ним было неприятно, — но сейчас избежать встречи явно не удалось бы.

Габриэль даже не успел придумать, стоит ли вообще как-то начинать разговор. Агарн, не сбавляя шагу, уверенно подошёл на расстояние вытянутой руки и прямым ударом врезал по челюсти так, что в глазах вмиг потемнело.

— Блядь!.. — только и смог выдавить из себя Габриэль и дотронулся до собственного лица, будто оценивая качество удара. Он очень сомневался, что редгард станет что-то объяснять, но на всякий случай, выпрямившись и посмотрев на него, спросил: — Ты сдурел?

Объяснять Агарн в самом деле не стал. Тут же нанёс левый апперкот в бок, заставляя Рэла согнуться, а потом добил ещё несколькими железными ударами и, схватив за рубаху, отшвырнул спиной в книжный шкаф. Грохот стоял такой, что эхо отозвалось даже в самых дальних коридорах Убежища. Подождав, когда Рэл справится с перебитым дыханием и начнёт хоть что-то соображать, Агарн отошёл на пару шагов, посмотрел на него тяжёлым каменным взглядом, словно предупреждая о чём-то, и ушёл.

Габриэль медленно выдохнул. Вот и пообщались.

Помятые рёбра болели, и лицо нещадно жгло от удара, но он понимал, что Агарн обошёлся с ним очень мягко. В следующий раз он щадить не станет. Разобраться бы только, где же Рэл успел перейти ему дорогу.

Он безразлично посмотрел на книги под ногами и перекосившуюся полку шкафа и усмехнулся: если всё это увидит Каста, то Габриэлю действительно придётся опасаться за свою жизнь. Писательница славилась своим умением маскировать убийства под несчастные случаи. Поэтому сейчас первым делом нужно было найти гвозди и молоток, чтобы вернуть на место несчастную полку.

Самостоятельные поиски инструментов результата не дали, спросить тоже оказалось не у кого, потому пришлось стучаться к Леонсии. Видят Боги, Габриэль пошёл бы к ней только в самую последнюю очередь! И, после её негромкого «заходи», он натянул на себя идиотскую улыбку и с порога выпалил: