Опасное искусство (СИ) - Кэмерон Кальтос - Страница 120

Его слова прозвучали крайне резко, и Габриэль услышал в них угрожающее предупреждение. Матье не рассчитывал на ответ, оставив за собой последнее слово, и направился в сторону западных ворот, довольно скоро скрывшись за углом. Габриэль ещё сидел какое-то время перед заброшенным домом, пытаясь уложить в голове услышанное. Он очень надеялся, что Нериэль всё же ничего не найдёт.

Ночи становились прохладнее, и приходящий с сумерками густой туман нёс с собой пробирающую до дрожи неприятную влажность. Капли росы опускались на склонившиеся над землёй травы — в них было недолго замочить ноги. Поэтому Габриэль, почувствовав, как его начинает пробирать лёгкая дрожь, поднялся и пошёл в противоположную Матье сторону. Изначально он хотел наведаться в Фаррагут, чтобы проверить, не вернулся ли Люсьен, но теперь его вело туда любопытство. Он знал, что хозяина нет на месте, и ему очень хотелось в спокойной обстановке взглянуть на ту книгу.

Выйдя из города под своды густого тёмного леса, Габриэль, погружённый в свои мысли, незаметно для самого себя дошёл до старого форта и, не став заходить на его территорию, свернул к многолетнему дереву, в котором зияла чёрная широкая трещина. Он присел подле него и сгрёб в сторону опавшие листья, будто бы занесённые сюда ветром. Внутри ствола блеснула металлическая крышка люка. Тяжёлый новый замок, выполненный на заказ у знающего мастера, даже для опытного взломщика стал бы непреодолимым препятствием, но ключ подошёл к нему идеально. Сняв замок, Габриэль поднял тяжёлую крышку и осторожно спустился вниз по шаткой пеньковой лестнице.

Чтобы осветить подземелье, он сформировал яркую энергетическую сферу и оставил её под потолком вместо люстры. Стало вполне комфортно. Книгу Рэл нашёл сразу же: Люсьен хранил её на прежнем месте и не собирался никуда перекладывать. Габриэль не торопился. Он пришёл сюда, чтобы изучить записи Люсьена, и собирался сделать это без суеты. Однако уже спустя десяток страниц он понял, что это не некролог, который ведёт убийца, чтобы фиксировать свои достижения. Нет, Дафна была не права. Люсьен действительно собирал информацию, обобщал её, пытался сделать какой-то логичный вывод, искал связь между убийствами. Он записывал результаты своего расследования, не более. Читать это оказалось увлекательно. Люсьен подозревал и Дафну, и Матье. Чаще всего подозрения подали на ныне мёртвого Яланту. Куда реже — на Аркуэн. Ещё реже — на Сараэндила или Белизариуса. Записей было много: они тянулись со дня смерти Дамира и не заканчивались. Люсьен не исключал того, что многие из Тёмных братьев умерли не от руки предателя, но даже не считая их было видно, что кто-то намеренно истреблял Братство на протяжении многих лет.

Перевернув последнюю страницу, Габриэль закрыл книгу и положил её на место. Однако любопытство заставило его задержаться. Люсьен никогда не знакомил его с Фаррагутом ближе этой комнаты — случай с Мэри был вынужденным исключением, — поэтому, спустив световую сферу ниже и заставив её парить впереди, Габриэль открыл тяжёлую дверь в тёмный коридор, уводящий в глубины древнего форта, уже много лет служащего домом Люсьену. И то, что это место являлось чьей-то постоянной крышей, очень помогало в обследовании. Было хорошо видно, в какие части форта ходят постоянно, а какие давно заброшены.

Габриэль хорошо запомнил дорогу к широкой лестнице в главной башне крепости, поэтому, чтобы не блуждать зря, направился именно к ней. Подъём на верхние этажи был разрушен, потому что башня обвалилась в результате какого-то давно позабытого вооружённого столкновения. А вот спуститься на нижние уровни всё ещё было возможно. И Люсьен активно их использовал.

До библиотеки Габриэль не добрался. Спустившись на один пролёт, он остановился перед толстой двустворчатой дверью, и его внимание привлекло то, что плиты перед ней покрылись грязью и пылью, но совсем недавно кто-то оставил на полу свежую дорожку одиноких следов. Они были едва различимы, и если бы не особенная яркость магического освещения, которой уступали и факелы, и дорогие лампы, Рэл ничего бы и не заметил. Но он заметил, и ему очень захотелось узнать, почему Люсьену, так редко спускающемуся на этот уровень, вдруг понадобилось сюда заходить. Замка на двери не было, поэтому проникнуть внутрь не составило труда.

Здесь было необычно холодно. Не холоднее, чем в остальной части Фаррагута, но Габриэлю казалось, что с каждым шагом он всё чётче осознаёт нечто опасное и неприветливое в этих стенах. Здесь никогда не было жизни в привычном ему понимании. Жизнь здесь была холодна, она навевала воспоминания о Кровавом зале под Ареной, таком же мрачном и насквозь пропахшем смертью.

Миновав широкий недлинный коридор, Габриэль понял, почему атмосфера этого места вызвала неясное чувство тревоги. Это была пыточная камера. Здесь стояла старая деревянная дыба, на которой давно засохла чья-то кровь, толстые цепи почернели и покрылись ржавчиной. У стены болтались кованые кандалы, надёжно закреплённые в ней железными клиньями. Это и близко не было похоже на те наручники, которыми сейчас пользовались в городских тюрьмах и которые заключённый при должном умении мог открыть заколкой для волос. Это были древние железные оковы, оставленные здесь, скорее всего, самым первым гарнизоном, распределённым в эту крепость. Рядом с ними, у этой же стены, находился длинный стол с пыточными инструментами. И Габриэль нисколько не сомневался, что Люсьен прекрасно знал, как со всем этим управляться. Мэри повезло, что он не отнёсся к ней серьёзно. Иначе она могла бы оказаться здесь.

Габриэль не хотел внимательно изучать это место. Он заметил узкий проход в дальней стене и свернул в него. Теперь его вряд ли могло что-то удивить.

Следующая комната оказалась оружейным складом, и это уже не было заслугой находившихся здесь когда-то военных сил. Каждый из представленных мечей принадлежал Люсьену, сомнений в этом быть не могло. Габриэлю захотелось задержаться. У него всегда была слабость к изучению работы оружейных мастеров, а в этом хранилище были представлены настоящие шедевры кузнечного дела. Некоторые клинки лежали без ножен, и светлая сталь постепенно покрывалась пылью. Многим, побывавшим в сражениях, требовалась профессиональная заточка, и Габриэль пожалел о том, что Люсьен никогда не показывал ему свою коллекцию. Он хотел бы привести в порядок испорченное оружие и для каждого выполнить подходящие ножны.

Быстрее всего сердце начинало биться, если на клинке удавалось обнаружить клеймо мастера. Здесь были работы хаммерфельских и хайрокских кузнецов, была коллекция изящных данмерских танто, пара эльсвейрских тальваров. Некоторые из этих мечей Габриэлю даже в руках прежде держать не доводилось. Вспомнилось, что у Тавэла тоже была коллекция оружия в Коррольском Убежище. Сейчас, когда к минувшим событиям удавалось относиться более трезво и рассудительно, захотелось вернуться туда и ознакомиться с ней. Изучая чужие дорогие работы, Габриэль мог почерпнуть для себя много нового.

На дальнем столе лежали разнообразные кинжалы. Они были разложены без какой-либо системы, и Габриэль видел, что, в отличие от мечей, Люсьен часто пускал их в ход. Клинки уже были изрядно потрёпаны временем и частым использованием. Но, помимо этого, что-то иное привлекло внимание. С этим столом что-то было не так, и Габриэль не сразу понял, что ему не понравилось.

Он взял в руки очередной кинжал, вынул его из неприметных потускневших от пыли ножен, и вдруг осознал, почему это место показалось ему таким странным. Почти всё оружие, лежащее здесь, давно не использовалось и покрылось пылью. А вот на самом столе пыли не было — кто-то второпях смахнул её. И Габриэль очень сомневался, что это сделал Люсьен.

Стало не по себе от волнения. Рэл внимательно осмотрел каждый из кинжалов, останавливаясь на тех, где было меньше всего пыли. Он вынимал их из ножен, изучал, ещё не вполне понимая, что именно ищет, но точно зная, что здесь что-то не так, а потом добрался до оружия, которое, казалось, положили сюда совсем недавно. Это был кинжал, длина клинка которого не превышала длину предплечья, но ножны для него были выполнены крепкие и широкие. Габриэль сжал рукоять, непривычно тяжёлую для такого небольшого оружия, и обнажил кинжал.