Заложница в академии (СИ) - Левина Ксюша - Страница 42

Брайт еле держится чтобы не захныкать.

Рейв еле заметно качает головой, мол, отвернись.

Она умоляюще смотрит — не могу.

…пожалуйста…

…ты первый.

Фигура меняется, и выбора нет, но теперь они оба слишком часто крутят головами, чтобы снова поймать друг друга.

— Не пяльтесь, — бормочет Якоб.

— Да. Да, конечно, это… не то что ты подумал.

Он коротко кивает, кладёт руки Брайт на талию, и ее снова скручивает ревность, но, к счастью, она видит руки Рейва на талии Шеннен и платит той же монетой.

Брайт молится, чтобы танец закончился поскорее.

Это невыносимое соседство.

Снова квадрат, а потом самое сложное, на две фигуры поменяться парами.

Брайт ослепляет, когда она вспоминает это.

С каждой секундой всё страшнее, но итог неизбежен.

— Иди, — подталкивает Якоб.

Брайт оказывает в руках Рейва слишком неожиданно, и пока остальные расшаркиваются и кланяются, эти двое просто друг на друга смотрят.

— Талия, — шипит Брайт, понимая, что вот-вот нужно будет начать танцевать.

— Рейв, ну же!

Он осторожно, слишком медленно, кладёт руки на талию Брайт, и она судорожно вдыхает воздух. Сквозь тонкий шёлк прикосновения — как микропожары. Ноги неминуемо подкашиваются, и приходится держаться за плечи Рейва, и всё равно делать шаг… второй.

Музыка помогает идти дальше.

Рейв усмехается:

— От тебя пахнет одеколоном Якоба.

— А от тебя какими-то сладкими… — она хочет сказать “паршивыми духами”, но не решается.

Это было бы низко и жалко.

На губах Рейва всё равно улыбка победителя.

Он кружит Брайт очень легко, она даже не чувствует, как делает шаг за шагом. Рейв чуть ниже Якоба, он более гибкий, техничный. Оказаться в его руках — как будто освободиться, после жарких и уютных объятий Якоба, которые теперь кажутся душными и липкими.

— Не танцуй гонт, — шепчет Рейв.

— Почему?

— Сама знаешь.

— Нет. Ничего я не знаю.

Пальцы Рейва напрягаются, Брайт жмурится.

Места прикосновений пылают, в горле сохнет.

Она дьявольски соскучилась.

Она хочет снова почувствовать себя… рядом с ним. Той, кем она была в понедельник ночью. Счастливой, в безопасности, лю… нет. Не так. Не любимой. Другое слово, должно же оно быть. Залюбленной? Влюблённой? Нет. Не то.

Она тратит энергию на поиск слов, чтобы не смотреть Рейву в глаза, но он сам легко толкает её подбородок вверх пальцем, почти незаметно, мимоходом.

Взгляды пересекаются.

— Я соскучился, — она читает по губам.

— Очень, — он читает по губам.

Пары распадаются, и Брайт спешит к Якобу, который теперь кажется настоящим спасением.

— Нувар меня просто вымотал, — жалуется она. — Пить хочу.

— Понял, идём! С тебя секрет, не забывай!

Они завершают танец реверансами, благодарят друг друга и идут к столу с напитками, чувствуя на себе взгляды толпы.

— Ну что, ещё один рывок, и домой? — весело интересуется Якоб.

— А мы не можем пропустить?

— Нет, боюсь, что нет. Это традиция академии.

Брайт обречённо смотрит вслед Рейву и прикрывает глаза.

Просто ещё один танец, и всё. И всё закончится. И можно пойти спать, а завтра будет выходной из-за бала. Просто спать сутки и не думать о Рейве Хейзе!

Глава тридцать шестая. Предатель

|ПРЕДАТЕЛЬ м. Человек, к-рый предал, предаёт кого-что-н., изменник.|

Нувар — танец-церемония. Гонт — танец-развлечение. Он ритмичный, дерзкий, быстрый. Очень тактильный и интимный. Бабуля Брайт шутила, что за один гонт могла найти себе любовника и устроить ему дуэль с ревнивым мужем. А может и не шутила…

По крайней мере Брайт сейчас всерьёз думает, что делать, если случится большая драка. Женская.

Марион Порт, Бели Теран и Айрен Ито щурятся, наблюдая за тем, как Блауэр подаёт Брайт руку.

Энграм и Рейв смотрят исподлобья и берут своих дам за руки, чтобы вытащить на танцпол. Все пары готовятся к танцу, девушки смущённо краснеют, парни улыбаются, предвкушая развлечение.

— Умеешь? — спрашивает Якоб.

— Д-да, но не особенно много практики. А ты?

— Я — траминерец, это наш танец.

— Откуда у аристократов любовь к таким танц…

Первый аккорд сразу заставляет тела сблизиться, что выбивает из лёгких весь воздух и это действительно слишком интимно. Танец будет длиться вечность, это точно. Всё очень. Очень. Плохо!

Рейв ревнует, сильно, на грани взрыва.

Шаг-шаг-шаг.

Якоб роняет Брайт к самому полу, она выгибается, ткань платья натягивает на животе. Очень красиво и потрясающе будоражит одного заинтересованного человека, который обращает крайне мало внимания на собственную партнёршу.

— Меня точно не проклянёт мой добрый друг Хейз? — Якоб приближается, Брайт невольно отстраняется. Просто потому что не хочет очередной болезненной вспышки в груди.

— С чего ты взял? — старается звучать беззаботно.

— Масон, кого ты обманываешь?

— Я…

— Слухам я не верю. Никто не верит. Но стать твоим кавалером оказалось очень увлекательно, — шаг-шаг-шаг, в таком тесном контакте, что платье чуть задирается оголяя бедро.

Блауэр хищно улыбается, опускает руку и проводит по обнажившейся коже, а потом подхватывает ногу под коленом. Это часть танца, ничего такого, но у Брайт от страха сковывает горло.

И… неминуемая вспышка болезненного злобного возбуждения и агрессии со стороны Рейва Хейза.

— Как вас ещё не накрыли? — Блауэр склоняется ниже приличного и почти касается губами виска Брайт.

А она вжимает голову в плечи, предвкушая новый взрыв.

— Не понимаю о чём ты.

— Он глаз с тебя не сводит. Игнорирует Шеннен. Ещё не объявил о помолвке родителям. Встал с нами в четвёрку… Мы, конечно, друзья, но не лучшие. Куда огичнее было разделить эту честь с Листаном. Рейв готов броситься на меня с кулаками, если я сделаю… так, — Якоб ведёт ладонью вниз по спине Брайт и в миллиметре от незримой границы приличия резко смотрит в глаза Рейву, у которого напрягается челюсть.

Их взгляды встречаются и оба всё понимают без слов.

— Что дальше? Ты используешь это как откуп перед своим отцом? Расскажешь, что…

— Нет. Я всегда действую на максимально выгодных условиях, я же уже дал это понять, — бормочет Блауэр. — Но я хочу секрет, который будет стоить этого. Мне нужно что-то рассказать по итогу моего шпионажа, не забывай… иначе меня отправят к тебе под новым предлогом и будут делать это снова и снова. Дело не только в моём отце, он всего-лишь посыльный. Брайт, это моя работа, — он говорит небрежно, будто объясняет ребёнку простую истину. — Давай удовлетворим любопытство Ордена максимально безопасным для нас обоих способом…

— Якобин… Я не…

— Не торопись. Танец закончится, — шаг-шаг-шаг, — мы пойдём к твоему дому. Там ты всё и расскажешь.

Они разворачиваются, теперь Брайт лицом к Рейву, они переглядываются и её подбородок дрожит.

Он только легонько качает головой из стороны в сторону. Это ничего не значит. Он не ругает, не одобряет, не поддерживает, просто… даёт понять, что всё ещё здесь.

— Но если мне нечего рассказывать?

— Значит мы что-то выдумаем. Брайт, — он оказывается очень близко, кончики их носов практически соприкасаются, дыхание смешивается.

Брайт начинает подташнивать.

Не от отвращения, а от страха и слишком явного вмешательства в личное пространство. С Рейвом это всегда было волнующе, а с Якобином просто страшно. При других обстоятельствах он и правда казался бы ей привлекательным.

— Я полагаю, что выбора у нас нет. Если всё понял я… поймут и другие. Бели Теран например, — он разворачивает Брайт в своих руках, прижимается к её спине, кладет руку на живот и еле заметно давит подбородком на правое плечо.

Брайт смотрит в право и сглатывает.

Теран мечет молнии, почти настоящие.

— А ещё тебя ждёт беседа с моим отцом, — как бы между прочим роняет Якобин.