Муж напрокат (СИ) - Орлова Екатерина Марковна - Страница 31

Я отложила в сторону все мысли о Колине и его беременной невесте, как только в зал вошла судья и все встали. Мое тело было напряжено так сильно, что, казалось, мышцы задеревенели. Зрение стало туннельным, и я видела только суровый взгляд судьи и ее поджатые губы. Внезапно в голове вспомнились все молитвы, которым меня когда-то в детстве учила бабушка. Я беззвучно произносила их, в миллионный раз прося Бога о решении в мою пользу.

Глава 29

Колину пришлось практически тащить меня до квартиры, потому что я едва переставляла ноги. Не могла перестать всхлипывать и благодарить провидение за последние слова судьи.

― Присудить опеку над Ноа Дэвис и Викторией Дэвис их тете, Милане Мастерс, и ее мужу, Колину Мастерсу.

Я чуть не потеряла сознание. На ногах меня удержали только крепкие объятия Колина и его шепот на ухо:

― Мы сделали это. Перестань плакать, маленькая. Все получилось. Тихо-тихо, Лана. Все получилось.

Он снова и снова повторял мне эти слова, а я содрогалась от рыданий и была на грани реальности с сумасшествием. Мне действительно впору было свихнуться от того, сколько навалилось на меня за эти три месяца с момента смерти сестры. Еще я сильно переживала за учебу, потому что у меня осталось всего два месяца на подготовку дипломной работы, а я не открыла ни одного учебника. Ходила в университет, только чтобы отметиться.

Колин завел меня в квартиру, и в коридор выбежала взволнованная Нора, заламывая руки и глядя на нас с надеждой. Но, как только Колин опустился на корточки, чтобы помочь мне стянуть сапоги, Нора всплеснула руками, глядя на мое заплаканное лицо, и тоже расплакалась.

― Колин, с этим можно что-то сделать? Оспорить решение суда? ― спросила она сквозь рыдания.

― Какое? ― спросил он, глядя на нее снизу вверх. ― Думаешь, Лана уже решила отказаться от опекунства? Так быстро?

Нора нахмурилась, глядя на нас по очереди.

― Мы выиграли суд, ― икая, сказала я, и экономка, чертыхнувшись, кинулась ко мне и сжала в крепких объятиях. Она мешала Колину разувать меня, но он стойко снес ее нападение.

― Господи, девочка, это же замечательно, ― затараторила она на русском. ― Я так волновалась, так переживала. Колин купил все необходимое и для празднования, и для скорби. Ну, он не знал, какой будет исход, так что у нас есть варианты. Я сегодня выходная, а здесь нахожусь, чтобы составить тебе компанию для чего бы то ни было: отпраздновать или поддержать тебя в дальнейшей борьбе. Давай, снимай свое пальто. Я была в магазине, купила селедочки, наварила картошки в мундире. Будем праздновать по-домашнему. Идем-идем.

Я улыбалась сквозь слезы. Вытащила свою руку из хватки Норы и улыбнулась ей.

― Сейчас подойду. ― Она посмотрела на меня и Колина, кивнула и вышла из коридора. Я повернулась к мужу. ― Спасибо тебе. Я никогда не смогу выразить своей благодарности в достаточной мере, Колин. Никогда не смогу показать тебе, насколько я признательна за то, что ты для нас сделал. ― Он мрачно кивнул, крепко сжимая челюсти. ― Я завтра поеду в дом сестры, чтобы все там отмыть, и через пару дней мы с детьми переедем.

― Ты не будешь сама мыть дом после преступления. Я попрошу Джун, чтобы туда прислали клининговую компанию. Только мне понадобятся ключи, чтобы отдать их им.

― Не стоит, я…

― И я никуда вас не тороплю, ― перебил он, но сказал это мягче, нежнее. Заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо, заставив застыть на месте и наслаждаться лаской и мурашками, которые щедро покрыли мою кожу. ― Оставайтесь столько, сколько понадобится или… сколько захочется.

Я кивнула, не в силах даже рта раскрыть, чтобы ответить. Колин нежно стер с моих щек слезы и, наклонившись, прижался губами к моему лбу на несколько мгновений. Я зажмурилась, растворяясь в моменте, запоминая это ощущение, его запах, его прикосновение, потому что знала: вряд ли это когда-нибудь повторится.

― Мне нужно на работу. Развлекайтесь с Норой. Водитель заберет детей вовремя и привезет домой, не волнуйся об этом. Отдыхай.

Он несильно сжал мое плечо и вышел из квартиры, а я осталась стоять в наполовину снятом пальто. Так и не открыла глаза, потому что не хотела видеть, как он уходит. Я должна была хотя бы мысленно продлить этот момент нашей близости. Пускай эфемерный, пускай ничего для него не значащий, но он был так важен для меня. В последний раз почувствовать, что рядом со мной есть мужчина, который хотя бы только в моих мечтах разделяет крепкое, сжигающее чувство, заполняющее мое собственное сердце.

― Ну давай же, Лана! ― крикнула Нора. ― Я уже заждалась!

Я торопливо стянула пальто и повесила его на вешалку. Последний раз вдохнула задержавшийся в коридоре мужественный аромат и пошла в гостиную, где пересказала все, что произошло в суде. Мы устроили небольшое застолье на двоих, за которым я смогла выплеснуть все то, что накопилось. Примерно через час я подскочила и схватила телефон.

― Я же забыла маме позвонить! ― выкрикнула и тут же набрала номер.

После двух гудков послышался взволнованный голос:

― Лана? Ну как все прошло?

Они не спали. Несмотря на то, что у них была глубокая ночь, родители ждали моего звонка, а я, бестолковая, продлила их агонию на целый час.

― Все хорошо, мам, ― выпалила, стараясь скрыть дрожь в голосе. ―Все закончилось хорошо. Мы выиграли.

Я услышала, как она расплакалась навзрыд, и у самой снова встал ком в горле. Телефон тут же перехватил папа.

― Ну, слава Богу, дочка. Поздравляю. Ты молодец.

― Это заслуга Колина, пап. Он сделал это.

Родители были в шоке, когда я поделилась с ними новостью о том, что стала женой своего босса. Папа предлагал решить вопрос другим путем, он боялся, что мне придется как-то расплачиваться за помощь Мастерса. И был, по сути, прав. Я расплачивалась. Собственным сердцем. Со временем он свыкся с этой мыслью и теперь, думаю, был благодарен Колину за то, что тот помог мне.

― Поблагодари его от нас, ― устало пробормотал папа. Было слышно, что он сопротивляется, но все же должен произнести эти слова. ― Как дети? Оля, выпей валерьянку, в конце концов! ―зло произнес он, прикрывая микрофон. ― Прости. Мама решила, что она сама справится со стрессом, без лекарств. Сказала, что устала пить успокоительные.

― Дети хорошо, пап. Мы скоро переедем в дом Ксюши, Колин пообещал, что сегодня туда отправят клининговую компанию, чтобы… чтобы убрать там.

― Это хорошо. Ты его спроси, сколько все это стоит, я переведу деньги.

― Я справлюсь, пап. Это недорого. ― Я уже спрашивала. Дважды. Но Колин сказал, что не примет от меня деньги, потому что теперь это и его дети тоже.

Через минуту мама перехватила телефон у папы, и мы еще несколько минут разговаривали, пока она выспрашивала подробности, ахала и охала, а я успокаивала ее и старалась как можно сильнее сократить свой рассказ, чтобы не травмировать ее и без того расшатанную психику. Нора ласково улыбалась, поглядывая на меня. Так неожиданно было получить поддержку от человека, которого совсем не знала до этого. И так странно было ощущать с ним родство душ.

Я думала, что после того, как меня морально истощил суд, буду хотеть только спать, но Норе все же как-то удалось своими отвлекающими разговорами вернуть меня в реальность и немного настроить на позитив. С каждым часом я улыбалась все чаще и все больше расслаблялась. Определенно, шампанское с селедкой и картошкой теперь стали ассоциироваться у меня со вкусом победы.

Глава 30

Мы просидели с Норой на кухне до самого вечера, когда открылась входная дверь, и малыши влетели в квартиру, как обычно. И, по уже давно заведенному порядку, я тормознула их в коридоре, велев разуться. Они, как и всегда, подскакивали на месте, стараясь как можно скорее стащить с себя одежду и обувь. А я, как и всегда, смотрела на них с любовью, прислонившись плечом к стене. Это были такие уютные мелочи, которые составляют счастье нашей жизни. Которые подсказывают нам и в который раз напоминают, что в мире есть место ― тихая гавань, ― в которой твоей единственной заботой остается быть счастливой, быть самой собой.