О юных мужчинах (СИ) - "D_n_P" - Страница 7

— Такую же, как Тэхен на тебе? — быстрый взгляд из-под ресниц на замершего Шугу.

Тот выпрямляется во весь свой небольшой рост, маленький рот открывается в досадном удивлении, и рука дёргается его прикрыть. Но Шуга был не Шуга, если бы со всей скоростью не вернул себе суровый и независимый вид.

— Да он просто смертник…

— Или счастливчик… — усмехается Чонгук, правильно расшифровав розовую тень на бледных кошачьих скулах серьёзного Юнги-хёна. Не торопясь, отнимает из его сжавшихся пальцев хрупкую рюмку, обнимает за шею, пряча за своей широкой спиной, выдыхает надсадно в ухо:

— Хён, мне нужна твоя помощь…

Комментарий к 6 часть

* Эту фразу сказал Константин Сергеевич Станиславский, создатель знаменитой актерской системы.

*Финская водка

========== 7 часть. ==========

Вот знает же Чонгук, что от вредного Шуги помощь всегда специфическая. Нет-нет, он не отказался помочь, это и невозможно, когда следующий глоток воздуха сделаешь, только когда согласишься. И номинально придраться не к чему: Хоби-хён в одних плавках, бухенький и распаленный торчит в пенном джакузи, словно гребаная Афродита, как Чонгук и просил, когда прижимал Шугу к ограде площадки полчаса ранее:

— Юнги-хён, тебе же не сложно, а Хоби-хён к тебе всегда прислушивается. Затащи его в джакузи, а! Вопрос жизни и смерти! — Гук всей массой притиснул тощего хёна к перилам ограды.

— Аааащ! Мелкий! — шипел Шуга, его крепкий кулак лупил Чонгука по плечу в попытках вздохнуть. — Я тебе что, сраный сводник?

— Так я же не прошу многого, тебе только надо его позвать, а потом свалить. Скажешь, живот скрутило… — Чонгук своей широкой спиной пряча экзекуцию от любопытных глаз, щекоткой пересчитал ребра вредного хёна, заставив того совсем не сурово взвизгнуть и вцепиться в чонгуковы руки в попытке их отпихнуть. Но куда там, силы несоизмеримы, особенно, когда макне позарез надо.

— Ладно, ладно, только изыди! — Шуга тут же получил свободу, и оправляя задравшуюся рубашку, разбурчался себе под нос, — вечно от тебя одни проблемы…

Чонгук он такой, к каждому хёну имеет свой подход, кого словом, кого делом воспитывает, пушит и приглаживает. Все хёны покладисты, сговорчивы и управляемы твёрдой рукой. Все, кроме противного Хоби-хёна.

Но почему же, блядь, тогда, думает Чонгук, выскочивший из банного домика в новых, смачно обтягивающих плавках, с расслабленным Хосоком в этой же пене торчат все остальные участники группы? Чонгук под пошлые улюлюканья остальных переводит тяжёлый взгляд на улыбающегося Юнги, но тот только независимо пожимает белыми плечами, покрытыми пушистыми потеками, и теснее жмет своей граблей развеселого, стреляющего прицельными взглядами по чонгукову телу Хосока.

Младший гневно прищуривает глаза, протискивается сквозь месиво рук и ног по другую сторону от Хосока. Получая пинки и вопли негодования, плюхается с размаху в пенную воду, ненароком спихивает со смуглого плеча загребущую руку.

— Это что, месть? — шепчет Чонгук наглому Юнги, склонившись к нему позади Хоби, прикасаясь грудью к скользкой гибкой спине. — Только вот я не понял, за щекотку, или за Тэх…

— Цыц, малявка… Много ты чего понимаешь… — так же тихо негодует Шуга, — и это не я всех собрал, а… — лисьи глаза хлопают ресницами в сторону Хосока.

Ну все, хён, скалится в предвкушении Чонгук, рассматривая тёмную макушку, мельтешащую перед глазами, — ты в очередной раз напросился.

Как же удачно, что кто-то додумался вылить флакон геля в бурлящую воду джакузи, без оглядки на то, что пена может повредить форсунки бассейна. Для Чонгука, спрятавшего руки под белой плотной пеленой, скрытность сейчас жизненно необходима.

Медленно, не взбивая во все стороны пену, он протягивает руку и бестрепетно кладёт ее на чужое обнаженное горячее бедро.

— Ааааа! Кто это меня трогает! Тэхен, ты??? — подпрыгивает с воплями Джей Хоуп, и тут же падает обратно, давясь воздухом, ибо Чонгук, ничтоже сумняшеся, так же неторопливо накрывает ладонью его пах.

Тот вскидывает испуганные глаза на невозмутимого Чонгука, покер фейс которого сейчас может посоперничать с любым профессионалом за карточным столом, и судорожно выдыхает. Ничего не предпринимает, до конца не осознавая, видимо, что Чонгук в бурлящем джакузи, в толпе остальных мемберов точно не расположен шутить.

Ему вообще не до шуток. Под ладонью твердеет моментально, упирается настойчиво, сносит Чонгуку крышу по черепице. Он оглаживает жменью твердокаменную эрекцию, аккуратную, жаркую, скрытую широкими шортами, и Джей Хоуп, закатывает глаза, шипя сквозь зубы что-то неразборчивое. Тонкая ладонь вцепляется в запястье Гука, то ли отталкивая, то ли поощряя на продолжение.

— Хоби-хён, ты что-то сказал? — Чонгук жадно проходится по всей длине, еще и еще, ласкает так, как нравится самому, жестко, с оттяжкой, задерживаясь на вершине. Вишневые пятна румянца растекаются по нежным щекам, и Чонгук их рассматривает не дыша, сам в шаге от обморока и толкая туда же своего страстного хёна.

Вокруг беснуются товарищи: Тэхен дурашливо жмет злого Шугу к груди, огребая от него пинки и тычки, Джин и Чимин обливают друг друга пенной водой, а Чонгук, оградив плечом сладко кусающего губы Хосока от остальных мемберов, раскатывает тому по всей длине острое, запретное удовольствие, пряча руку в бурлящей пене. Делится с ним своим возбуждением, рвущим победно узкие плавки.

— Хён, тебе нехорошо? Что-то щеки покраснели… — Чимин, остановившийся для того, чтобы смахнуть пену с глаз, вдруг обращает внимание на едва дышащего Хоби, откинувшего голову на бортик и повернувшегося к нему Чонгука. — Так иногда бывает, когда долго сидишь в горячей воде. Правда же, Чонгук? Проводишь его?

— Провожу… — Чонгук в последний раз требовательной рукой проходится по напористой твёрдости, ласкает поджавшийся от близкого оргазма живот и отпускает разморенного хёна.

— Да… Мне что-то… не… плохо. Я сам… — Джей Хоупа моментом выносит из джакузи, и он, прикрывая ладонями пах, не глядя по сторонам, вприпрыжку скрывается в направлении гостевых домов.

Рванувшего было за ним Чонгука останавливает рука, смачно хлопнувшая по твёрдой ляжке. Шуга, такой маленький в тэхеновых объятьях, явно укрощенный неутомимо-настойчивым тонсеном, молча качает головой, впечатывая в Гука взглядами какую-то мысль.

Чонгук валится в воду обратно, досадливо выдыхая, умывает горящее лицо. Кажется, никто больше не заметил разыгравшейся драмы. Немудрено увлечься, наконец-то разглядев вблизи черешневые губы, мягкую кожу дрожащей шеи, трепетно прикрытые глаза, осознавая, что это он — причина и следствие томного, скрытного желания Хоби.

Как же с ним будет сладко, жадно, бурно, думает Чонгук, тоскливо глядя в сторону скрывшегося хёна. Как же Чонгук неистово жаждет, торопит их кульминацию. Он весь в нем, в чутком, пылком Джей Хоупе, тонет, горит, пропадает.

Кажется, вокруг солнечного хёна даже солнце крутится, не то что Чонгук.

========== 8 часть. ==========

Группа уже в Корее, продолжает своё расписание, а мелкий гаденыш Чонгук остаётся верен своим планам: разворачивает масштабную планомерную кампанию по получению Хоби в свое полное пользование.

Каждое интервью, каждый концерт и фансайн становятся испытанием для нервных клеток, психического здоровья Хосока и данных однажды самому себе обещаний: никогда не думать, не надеяться, не мечтать в ту сторону. Наглый тонсен, переросший Хосока и в длину, и в ширину как будто родился со знанием, что надо сделать, как дотронуться, где погладить, чтоб вышибить его с каких-либо внятных мыслей.

— Хён-хён-хён! У тебя чей-то волос под воротник попал, — длинные пальцы гадского макне нежно ласкают шею Хосока под воротом рубашки, от чего тот самым позорным образом, перед камерами и журналистами кончается как человек: закатывает глаза от удовольствия и течет, как девчонка.

А потом, в общежитии умирает, разглядывая снятые кадры в уединенности своей кровати, подняв одеяло на коленях и схлопнув звуки в наушники. Нет там никаких волосинок. Есть рисковый Чонгук, открыто соблазняющий упрямого старшего и есть он, с лицом как открытая книга. Там же все написано. Все переживания, все невысказанное, скрытое. Запрятанный секрет, который так быстро и ловко расколол шустрый тонсен. Чувственный голод, мучающий Хосока уже долгое время. Просто «на тебе, Чонгук, делай что хочешь, попользуйся хорошенько».